За потомком янычар повсюду следует пышный шлейф из имен.
Разберем только дополнительные имена, не трогая основное, хотя о возможном источнике фамилии Бендер можно прочитать тут.
Приведу несколько базовых идей известных литературоведов по поводу этих прозваний — очень кратко, конечно, потому что веретено ассоциации можно разматывать бесконечно.
Сразу оговоримся: это лишь попытка истолкования. Здравомыслящие люди не могут претендовать на знание сакраментального «что хотел сказать автор».
Я вообще держусь той позиции, что любой гениальный роман — это посылка из космоса. Автор лишь на подхвате у таинственных сил, направляющих искусство...
Итак,
СУЛЕЙМАН
Первое из имен окутывает нас восточной негой и вызывает неизбежные ассоциации с Сулейманом Великолепным (Кануни), втянувшим нынче в орбиту своего телегарема всех домохозяек страны.
Это имя подчеркивает, с одной стороны, тягу персонажа к роскоши, а с другой — намекает на легкий демонизм образа.
Дьявола в русской литературе принято изображать иностранцем, причем нередко — приехавшим с востока.
Известный литературовед Ю. Щеглов напоминает, что, например, колдун в «Страшной мести» Гоголя именуется «турецкий игумен» и носит турецкие шаровары.
Есть здесь и дальнее эхо жизненных реалий: в конце XIX-начале XX в. пресса писала об аферистах и самозванцах из «персидских подданных», которые орудовали в Азербайджане и Малороссии.
Добавлю также, что имя Сулейман, помимо всего прочего, как на пуховую перину, уютно ложится на планы Остапа стать многоженцем широкого профиля...
И его поползновения заработать на так и не написанном полотне "Большевики пишут письмо Чемберлену"( аналог картины Репина "Запорожцы пишут письмо султану" ) — тоже добавим в турецкую копилку.
Далее идет самое, пожалуй, труднообъяснимое имя в этой причудливой икебане:
БЕРТА
Процитируем здесь блестящую работу Майи Каганской «Мастер Гамбс и Маргарита»:
Берта, втиснувшаяся между Сулейманом и Марией, выглядит смешно. Но ведь и какая-нибудь Марта или Луиза в таком положении не выглядит почтенней!.. Почему же все-таки Берта, а не Марта? А потому, что июль Четырнадцатого, то есть 1-я мировая, короче говоря, — "Большая Берта", та самая, из которой немцы лупили по Парижу, отмечая воронками провал не одной, отдельно взятой империи, но империализма в целом. Именно дата объясняет удивившую нас педантичность в хронометраже Крымского землетрясения: 12 часов 14 минут — с числа 14 отсчитывали авторы юмористических романов начало конца. 0 часов 14 минут!
МАРИЯ
Что касается Марии, то она всплывет в еще одном псевдониме Остапа: в знаменитой афише, из которой все запомнили "раздачу слонов", он назван ни много ни мало "Иоканаан Марусидзе", то есть Иоанн, сын Марии.
Бендер прямо сравнивает себя с Христом в одной из финальных глав "Золотого теленка":
— Мне тридцать три года, — поспешно сказал Остап, — возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения я не создал, учеников разбазарил, мертвого Паниковского не воскресил, и только вы...
— Ну, до свиданья, — сказала Зося, — мне в столовку.
Все эти метания "между ангелом и бесом" интуитивно пойманы в знаменитой песенке про парус одинокий: "я не разбойник и не апостол".
Да вот как раз нет, и то, и другое...
В общем, размышлений о Боге и дьяволе тут ничуть не меньше, чем в "Мастере и Маргарите". Читатель может удовольствоваться юмористической оберткой, а может нырнуть в "глуботу", как выражался один сатирик...