Пока некоторые аналитики пьют за упокой российского фондового рынка, Центробанк и Минфин приняли ряд мер, призванных удержать экономику страны и ее валюту от сильнейшего падения, которого все так боятся. «Московские новости» поговорили с экспертом по макроэкономике Сергеем Хестановым и выяснили, почему рациональные шаги сегодня могут завтра привести к кризису 1998 года.
Хорошие новости в том, что если сравнивать нынешний кризис с тем, с которым мы столкнулись в 1998 году, то сейчас мы банально больше знаем. Тогда у Центробанка было гораздо меньше опыта в принятии таких решений и в десятки раз меньше резервов. 24 года назад события развивались неуправляемо. Сейчас регулятор пытается контролировать ситацию — и делает это грамотно. Тем более что свобода маневра у него есть: даже с учетом санкций на международные золотовалютные резервы ЦБ в его распоряжении остается где-то половина от их общего объема. И это достаточно много.
Прогнозировать, к какому результату приведут усилия Минфина и ЦБ, сейчас крайне сложно. Каждый день принимаются решения, которые сильно меняют всю реальность, к которой мы привыкли за последние 20 лет. Однако можно по крайней мере оценить цель и эффект, на который рассчитывают власти.
Рекордная ставка
Решение Центробанка повысить ключевую ставку сразу на 10,5 процентных пункта — до 20% — можно назвать абсолютно стандартной мерой, которая к тому же была ожидаема. Тем более что регулятор так уже делал раньше: во время кризиса 2014 года ставку подняли до рекордных 17%. Такой шаг должен не только укрепить рубль, но и помочь удержать капитал населения на банковских счетах.
Этот прием сработал: ставки по рублевым вкладам выросли пропорционально ключевой и стали достигать 23% годовых — неплохой способ спасти свои сбережения от инфляции. Именно поэтому даже при нынешнем ее уровне многие российские банки столкнулись с притоком депозитов — народ пошел открывать счета.
Поддержка российских акций
Решение Минфина потратить 1 трлн рублей из резервов Фонда национального благосостояния на покупку российских акций — это не очень много ни в масштабе ФНБ, ни в масштабе российского фондового рынка. Эту цифру нельзя назвать запредельно большой. Скорее, это умеренный позитив.
В целом, если сравнивать нынешнюю ситуацию с тем же 2008 годом, тогда ситуация была намного более травматичной. В тот кризис торги останавливали много раз, просто ненадолго. Например, как только цена по какому-то из индикаторов падала более чем на 10%, биржу закрывали на 2 часа. Потом горячие головы остывали, торги возобновлялись, и так до следующего раза.
На самом деле остановка торгов значит, что рынок хочет куда-то двигаться, но не может.
Соответственно, у многих компаний (особенно тех, кто профессионально этим занимается) сильно растут риски, которыми они не могут управлять. Поэтому, на мой взгляд, длительные остановки торгов – большее зло, чем сильное движение цен. В случае сильного движения цен человек в крайнем случае может часть чего-то продать, а часть оставить.
В этой ситуации цель ФНБ — дать возможность тем инвесторам, которые паникуют и хотят выйти любой ценой, это сделать. С другой стороны, падение российских акций довольно значительное, а на фоне их цены и дивиденды уже начинают хорошо смотреться, поэтому довольно высока вероятность, что ФНБ на этом заработает.
Кнут вместо пряника
Со сдерживанием рубля ситуация двойственная. Дело в том, что секрет устойчивости российской экономики, то, как мы вполне терпимо пережили кризис 2008 и 2014 годов, заключается в том, что рубль отпустили в свободное плавание. Мы тратили, конечно, часть резервов, но в основном не на поддержку рубля (она была минимальной, и только в самых пиковых моментах), а на поддержку экономики — банков в 2008 году, крупного российского бизнеса — в 2015 году. Это позволило удержать нашу банковскую систему от каких-то катастрофических последствий и не допустить серьезных проблем у основных игроков российского рынка.
Сейчас ЦБ активно поддерживает рубль: не тратя свои резервы, а вводя разные ограничительные меры — например, закрыв биржи в Москве и Санкт-Петербурге. С точки зрения острой фазы это вполне нормально, и это стандартная международная практика. Не стоит забывать, что мы не первые, кто столкнулся с кризисом. В развитых странах их были десятки — в США, например, приостанавливали торги на несколько дней, когда были теракты 11 сентября.
На двух китах
Главное, чтобы временные экстраординарные решения не превратились в постоянные. Тогда нарушится баланс российской экономики, который строится на комбинации двух вещей. Сбалансированного бюджета (с этим у нас проблем нет) и плавающего рубля.
Сейчас рублю искусственно не дают обесцениваться. В короткой перспективе это рациональное решение. Но если власти этим увлекутся, то есть риск повторить кризис 1998 года.
Тогда дефолт стал расплатой за то, что рублю не давали девальвироваться. Противоречия копились, и, когда ресурсов на поддержание курса стало недостаточно, шарахнуло так, что россияне запомнили на всю жизнь.
Чем опасно внешнее регулирование? Когда торги на биржах закрыты, цена рубля держится искусственно. Официальная цель — борьба со спекулянтами, однако на практике страдает экономика в целом. Бизнес и физлица не могут купить валюту и, например, расплатиться за услуги или товары. Происходит дисбаланс. Где-то нарушаются цепочки поставок, не доставляется оборудование. Умеренное опоздание роли не сыграет, но серьезный срыв сроков приведет к эффекту домино.
Даже большое предприятие из-за отсутствия какой-то необходимой запчасти может остановиться, создав проблемы и у своих потребителей, и у своих поставщиков. В числе прочего дикие трудности 1990-х годов именно из-за этого и происходили. В итоге проблемы в отдельных отраслях дают накопительный эффект и приводят к кризису в экономике.
Именно поэтому затягивать искусственную поддержку рубля надолго не стоит. Пусть доллар будет не по 110 рублей, а по 120, но это меньшее зло, чем то, что компании не смогут воспользоваться валютой и это создаст проблемы в бизнесе.
Курс рубля
Отпустить рубль в свободное плавание нужно по двум причинам. Во-первых, ожидания паники не оправдались. Даже притом что некоторые люди побежали снимать деньги после того, как курсы доллара и евро поставили рекорды, отток капитала из банков оказался низким. То есть буквально в первый день народ запаниковал, но уже на следующий день все успокоились.
Во-вторых, таким образом рубль сможет найти свое новое равновесие. На мой взгляд, его курс сейчас как раз колеблется недалеко от равновесных значений. Снимутся риски — рубль укрепится.
Кроме того, не стоит забывать, что в стоимость российской валюты заложена так называемая «геополитическая премия» — надбавка, которую инвесторы получают за риски. До начала последних событий в Украине эта премия составляла 10–12 рублей на рубль. Если бы на тот момент удалось достичь договоренностей с нашими западными партнерами, рубль укрепился бы на эту же величину. Сейчас геополитическая премия может быть запросто и 25 рублей. То есть при положительном сценарии рубль может на эту сумму укрепиться.
Сергей Хестанов, эксперт по макроэкономике
