Когда юный Хосе Карлос Сомоза переехал из Кубы в Испанию, его мечтой было стать психиатром. Он даже получил диплом бакалавра, но спустя некоторое время оставил медицину и посвятил себя литературе. Один из самых известных романов Сомозы «Клара и тень» вышел еще в 2001 году. Рассказываем, почему за двадцать лет он не только не потерял актуальности, но и обрел второе дыхание.
Искусство или жизнь
В мире, где, казалось бы, уже никого ничем не удивишь, происходит очередная культурная революция. Все богемное общество сходит с ума по гипердраматическому искусству — чему-то среднему между живописью, боди-артом и перформансом. Главная роль в гипердраматическом искусстве отводится людям, вернее, «картинам». Художники получают их в свое полное распоряжение, грунтуют, расписывают и позже выставляют в галереях или продают частным коллекционерам. Некоторые неудавшиеся «картины» потом выполняют роль предметов интерьера, например, столика или кресла, а некоторые соглашаются участвовать в грязных «арт-шоках», о которых автор дает очень слабое представление, но намекает, что речь идет о чем-то абсолютно противозаконном.
Сомоза погружает нас в выставочный мир с первых страниц и настолько подробно описывает процесс подготовки и демонстрации «картин», что сам факт существования гипердраматизма почти не вызывает подозрений. К середине книги читателю стоит больших трудов не залезть в Google, чтобы убедиться, что такого искусства нет — ни в Голландии (где происходит основное действие), ни в Испании (откуда родом главная героиня), ни где бы то ни было еще. Но даже убедившись в этом, остается тревожное чувство, что до популяризации живых картин нам осталось всего ничего. Написанная в начале нулевых, «Клара и тень» удивительно перекликается с возникающими все чаще дискуссиями о роли и вседозволенности искусства. Где та грань, когда заканчивается перформанс и начинается жизнь? Может ли художник использовать свое (и тем более чужое) тело для того, чтобы выразить идею? Насколько добровольным считается участие человека в подобных экспериментах? Сомоза дает свой ответ на эти вопросы, но совпадут ли они с вашими — большой вопрос и главная изюминка его романа.
Детектив в музейных декорациях
За что мы любим испанских писателей, так это за то, что ни одна тема у них не раскрывается без значительной доли драматизма и страсти. Роман начинается со зверского убийства четырнадцатилетней Аннек — одной из любимых «картин» художника Бруно ван Тисха и самого дорогого экспоната выставки. Сотрудники охранного отдела фонда берутся за дело и сразу же оказываются втянуты во внутренний конфликт: от того, как они относятся к Аннек зависит ход и результат расследования. Для кого-то она — многомиллионный предмет искусства, для кого-то — подросток, чья жизнь оказалась жестоко загублена. Ситуация осложняется убийством еще одной «картины» и явными доказательствами того, что преступник на этом не остановится. Некоторые из сотрудников принимают расследование слишком близко к сердцу, смешивают происходящее со своими личными травмами и в конце концов превращают детектив почти в психологический триллер. А еще в какой-то момент у них появляется слишком много подозреваемых, из которых нетрудно выбрать одного. Скорее всего, вы его тоже раскроете, но, поверьте, ничуть не испортите этим впечатление от романа. «Клара и тень» — редкая книга, в которой антураж играет более важную роль, чем детективные перипетии, а в мотивах убийцы кроется куда больше смысла, чем в его имени.
Ода человеческому телу
Примерно такое альтернативное название можно было бы дать роману Сомозы. Насколько бы ужасающими с точки зрения морали и этики не казались нам действия художников и коллекционеров, нельзя не признать, что решение выставлять людей в качестве объектов искусства — это признание их тел чем-то совершенным, возвышенным, способным встать в один ряд со скульптурами древнегреческих богов (которые, кстати, тоже выглядели как люди). Правда, для этого телу необходимо быть молодым, подтянутым и спортивным, без родимых пятен и шрамов. В этом смысле «Клара и тень» не совсем прогрессивный роман, но, с другой стороны, искусство всегда диктовало свои правила.
К тому же, если взглянуть на историю Сомозы с другой стороны, она окажется и вовсе рассказом о любви и принятии себя. Не будем раскрывать все карты, но скажем, что Клара Рейес, одна из важнейших «картин» Бруно ван Тисха, решила посвятить себя гипердраматическому искусству как раз из-за собственной внешности. Ей нравилось смотреть на себя в зеркало и ловить восхищенные взгляды на улице, придумывать причудливый макияж и быть для кого-то музой, но в то же время она казалась сама себе чужой. Она знала, что в какой-то момент переходит черту, превращает самолюбование в опасную игру, но, когда твоя цель — подружиться со своим телом и признать его красоту, в ход идут любые средства — даже самые нестандартные.
Если вам понравился материал, оцените его в комментариях или поставьте лайк. Еще больше интересного о книгах, литературе, культуре вы сможете узнать, подписавшись на наш канал.
