«Доктор Живаго» — надо думать, один из самых нашумевших романов прошлого столетия. Жизнеописание врача и поэта Юрия Андреевича Живаго разворачивается на фоне трагических событий истории начала XX века, от революции 1905 года до Великой Отечественной. Для самого Бориса Пастернака его детище было не просто историческим или биографическим романом — но чем-то вроде творческого итога, высказыванием о самых важных вещах, «выражением моих взглядов на искусство, Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое».
Борис Леонидович Пастернак родился в 1890 году в семье известного художника Леонида Пастернака. В юности он серьёзно занимался музыкой, изучал философию в немецком городе Марбурге, но затем всецело посвятил себя литературе. Свой первый сборник «Близнец в тучах» Пастернак выпустил в 1913 году, в эти годы он был близок к футуристам. Но настоящим прорывом оказалась уже другая по стилю и поэтике книга 1922 года «Сестра моя — жизнь», вышедшая с посвящением Лермонтову: в ней Пастернак обретает собственный голос.
В годы сталинского террора Пастернак, видевший гибель многих друзей и коллег, остаётся невредимым — и ведёт себя с исключительным мужеством: он помогает репрессированным друзьям и их семьям, отказывается подписывать письма с осуждением репрессированных. А в последние годы жизни, уже во времена оттепели, Пастернаку самому доведётся пережить кампанию травли: вся мощь советского государства обрушивается на него после публикации на Западе, казалось бы, совершенно далёкого от политики романа «Доктор Живаго».
Во второй половине 1940-х Пастернак, уже не раз обращавшийся к прозе, начинает писать роман об интеллигенте в революционную эпоху. Главный герой книги Юрий Живаго — не только врач, но и поэт, и роман завершается его стихами — написанными, разумеется, Пастернаком; многие считают их лучшим из всего, что сочинил Пастернак. Первоначально он надеялся опубликовать «Живаго» в СССР, но роман был слишком несоветским по духу. Поняв, что официальной публикации не будет, Пастернак начал давать копии романа знакомым и даже случайным посетителям; в 1956 году он передал рукопись на Запад, и роман вышел в Италии. В 1958 году Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе. За этим последовала травля в советских газетах и писательских организациях: Пастернака (не читая романа!) обвиняли в предательстве, советовали ему убираться за границу — и в конце концов заставили отказаться от премии. Эта история подорвала здоровье Пастернака, но он прожил ещё полтора года, успев составить последнюю книгу стихов. «Доктор Живаго» был опубликован на родине только в конце 1980-х; сегодня он входит в школьную программу.
Это роман, написанный без малейшей самоцензуры и оглядки на законы советской литературы — в те годы (конец 1940-х — начало 1950-х), когда такую творческую свободу для советского писателя невозможно было представить. Помимо того, что эта книга показывает события революции и Гражданской войны не так, как требовала официальная советская версия истории, это ещё и отчётливо христианский роман: трудно представить что-либо более противоречащее требованиям тогдашних литературных (и не только) властей. «Живаго» не вписывается не только в канон социалистического реализма, но и в рамки так называемого хорошего вкуса, сформированного в первую очередь модернистами, в том числе и самим ранним Пастернаком. В «Докторе Живаго» Пастернак позволил себе быть многословным и сентиментальным, его роман буквально переполнен чудесными предзнаменованиями, подслушанными разговорами, ангелами-хранителями, неожиданными встречами и многозначительными совпадениями. Автор одной из лучших работ о «Докторе Живаго» Юрий Щеглов назвал это «авантюрно-мелодраматической техникой» позднего Пастернака.
Нобелевская премия по литературе сыграла трагическую роль в судьбе Пастернака, но поспособствовала мировой славе романа. В 1965 году английский режиссёр Дэвид Лин выпускает экранизацию «Живаго» с Омаром Шарифом и Джули Кристи, и для западной аудитории фильм едва ли не подменяет собою роман: заснеженные поля, купола и берёзки из фильма надолго становятся расхожими символами России. На Западе «Живаго» до сих пор воспринимается как самый важный русский роман XX века (наряду с «Мастером и Маргаритой»), в то время как для постсоветского читателя это в первую очередь символ сопротивления художника тоталитарной власти — и уже потом факт литературы.
Конечно же, роман Пастернака нельзя назвать историческим исследованием в строгом смысле, точно так же, как «Капитанскую дочку» или «Войну и мир». Нельзя хотя бы потому, что в «Докторе Живаго» действует множество вымышленных лиц, а почти все реальные факты в романе получают символическое истолкование и переосмысление. Вместе с тем Пастернак — один из немногих писателей в Советской России, кто, безусловно, стремился к правдивому изображению жизни страны в ХХ веке. Поэтому ценность его романа как исторического источника не подлежит сомнению. Большую работу об исторических источниках «Живаго» написал филолог Константин Поливанов: среди этих источников (кроме собственной памяти автора) наиболее важное место принадлежит книге «Из писем прапорщика-артиллериста» Фёдора Степуна, публикациям берлинского «Архива русской революции», а также материалам допроса адмирала Александра Колчака.
«Доктор Живаго», пожалуй, христианский роман, и как писал Пастернак: «Атмосфера вещи — моё христианство… идущее от других сторон Евангелия в придачу к нравственным». Слова Христа («Христово мнение», как говорится в романе) служили для автора «Доктора Живаго» абсолютной мерой всего происходящего, и все исторические события, произошедшие с Россией в ХХ столетии, обретали для Пастернака смысл только в свете Евангелия. Рождение Христа, его распятие и воскресение воспринимались им как отправная точка для новой истории человечества. В христианстве поздний Пастернак увидел единственный действенный «рецепт» достижения бессмертия («Смерти не будет» — один из ранних вариантов названия романа). А лучшим способом достижения этого бессмертия Пастернак считал творчество: «Не о чем беспокоиться. Смерти нет. Смерть не по нашей части. А вот… талант, это другое дело, это наше, это открыто нам. А талант — в высшем широчайшем понятии — есть дар жизни».
И именно поэтому роман завершается «Стихотворениями Юрия Живаго». Ведь именно эти стихотворения обеспечивают герою бессмертие. В одной из начальных сцен романа Юрий Андреевич успокаивает тяжелобольную мать своей возлюбленной, которая боится смерти: «В других вы были, в других и останетесь. И какая вам разница, что потом это будет называться памятью. Это будете вы, вошедшая в состав будущего».
Поэтические строки, благодаря рифмам и ритму, легко усваиваются человеческой памятью и в совокупности формируют в сознании читателей «стиховую личность» автора. Не случайно в эпилоге «Доктора Живаго» Пастернак не забывает специально подчеркнуть, что «половину» стихотворений из тетради героя его друзья «знали наизусть». Творчество, по Пастернаку, есть синоним чудотворства, то есть гарантированного вхождения в «состав будущего».
Почаще читайте и перечитывайте книги, используя портал НЭБ и мобильное приложение «НЭБ Свет». Это — интересно! А еще — это не скучно! Надеемся, что и сайт, и приложение вам понравятся и станут вашими верными и незаменимыми помощниками. Ведь это не просто компактные библиотеки, но ваши путеводители и консультанты в литературе, музыке, киноискусстве.
