Сентиментальные историки любят писать, как горячо обливаясь слезами, будущий Александр III поклялся умирающему старшему брату, что возьмет в жены его невесту.
А еще живой цесаревич Николай, покидая этот бренный мир, успел перед смертью скрестить руки своей невесты датчанки Дагмар и брата Александра (восприемника, титула цесаревича) и т.д и т.п.
И откуда только все это берется? Вероятно, всем так и хочется красивой сказки. Конечно, эмоционально тяжелые прощания родных с цесаревичем Николаем были, но будущий Александр III в этот момент абсолютно точно не собирался жениться на Дагмаре и даже и не помышлял об этом.
Именно в этот период весной 1865 года будущий Александр III переживал пик своей юношеский любви к фрейлине Марии Элимовне Мещерской. Понятно, что эти чувства была перспективны, и морганатический брак великого князя и "обычной" княжны был невозможен. Но любовь была и очень сильная, от этого никуда не деться. Александр даже записал в своём дневнике, после смерти брата: "Было бы невыносимо, если бы не М.Э.".
Откуда же вдруг взялся такой резкий разворот в чувствах цесаревича Александра и неожиданная любовь к Дагмаре? И такой же в самом прямом смысле слова "странный брак" - "по наследству"?
А все очень просто: Александр II приказал сыну взять в жены невесту умершего брата. Нужно понимать, что на организацию подобного брака (тем более была даже помолвка) были затрачены огромные дипломатические усилия, запланированы политические союзы и т.п.
Кроме того, невеста, у которой умер жених после помолвки, становилась если не "вторым сортом", то уж точно некоторым образом отмеченной судьбой как несчастливая. При прочих равных условиях с другими претендентками, Дагмару никогда бы уже не выбрали как потенциальную невесту во влиятельные династические дома Европы.
Девицу Дагмару нужно было спасать (впрочем, как и поддерживать реноме Российского царствующего дома) иначе ей светило или остаться старой девой, или выйди замуж за какого-нибудь совсем уж захудалого и бедного немецкого князька, притом из боковой и не правящей ветви династии.
Но какова же была первая реакция будущего Александра III на эту вмененную ему обязанность? В апреле 1866 года цесаревич записал в своем дневнике (судя по контексту записи - недвусмысленное принуждение отца очевидно):
Я только и думаю теперь о том, чтобы отказаться от моего тяжелого положения и, если будет возможность, жениться на милой М.Э. Я хочу отказаться от свадьбы с Dagmar которую не могу любить и не хочу.
То есть будущий Александр III прямым текстом пишет, что должен жениться на невесте брата против своей воли, но противится этому. Однако, судя по всему, ближе к лету 1866 года цесаревича все-таки уломали. И по дороге в Копенгаген (куда он поехал "проведать" невесту покойного брата) летом того же года Александр Александрович уже писал отцу во вполне примирительном тоне:
Я чувствую, что могу и даже очень полюбить милую Минни, тем более что она так нам дорога.
Опять же, судя по контексту письма молодого человека, вполне понятно, что речь идет не о настоящей любви, а о внушенном (или привитом, как угодно) ему долге. Могу полюбить, но потому что она нам (то есть семье) дорога.
К слову, случай Александра III для Европейской истории совсем не уникальный. В 1891 году внезапно скончался сын наследника Британского престола Альберт Виктор, а его невеста Мария Текская "по наследству" перешла к его брату, будущему Георгу V. Королева Виктория точно так же выполнила свое обещание перед девушкой, которой "пообещали жениться".
В любом случае, брак Александра III и Марии Федоровны (Дагмары) получился удачным, и молодые люди смогли полюбить друга друга. А ведь этого союза вполне могло и не быть. Если бы Александр II, судя по всему, не проявил настойчивость и своеобразно понимаемое (для нас) чувство долга.
