Николая Лобачевского всю жизнь считали «слепым учёным», а его идеи - «воображаемой геометрией». Это можно назвать злой шуткой судьбы, но в пожилом возрасте ученый совершенно ослеп. Ещё со школьных лет Николай Иванович для меня - никто иной как недопонятый гений, сумевший, несмотря на неверие со стороны окружающих, создать нечто совершенно новое и стать поистине великим. Но мнения о нем и его открытиях все еще довольно неоднозначны, созданная им неевклидовая геометрия вызывает ожесточенные споры и в мире ученых, и среди студентов, и даже у простых обывателей, которые пытаются заглянуть в математические хитросплетения. И раз один Лобачевский даже спустя полтора века своими открытиями продолжает будоражить умы, его явно стоит признать гением. Что же мы знаем об этой выдающейся личности?
Сведения о месте и времени рождения Николая Лобачевского долгое время были неточными. Только в 1948 году удалось установить, что он родился в 1792 году в Нижнем Новгороде. Его отцом был уважаемый чиновник, происходивший из крестьян, а матерью - простая домохозяйка, на которую легло воспитание троих детей после смерти мужа (Николаю, старшему сыну, тогда было всего восемь лет).
В десятилетнем возрасте мальчика, как и его братьев, отправили в Казанскую гимназию, и уже там легче всего ему давалась математика. Учебное заведение было выбрано из финансовых соображений - только там в те годы можно было получить «казенное разночинное образование».
Вопросов по дальнейшему образованию не стояло: после гимназии Николай поступил в Казанский университет, хоть и со второй попытки. Многие из преподавателей гимназии перешли в это же учреждение, и именно от них исходила инициатива отдать выдающихся учеников на получение высшего образования. Сначала Лобачевский большее внимание уделял химии и фармакологии, но с приходом иностранных преподавателей его фокус сместился на физико-математические науки.
Хоть с обучением у Лобачевского проблем не возникало, его поведение оставляло желать лучшего. Он постоянно привлекал к себе внимание выходками и вызывал возмущение у преподавательского состава. Так на втором году обучения он ночью на университетском дворе запустил ракету, которая взорвалась и сделала страшный переполох. Лобачевский оказался в карцере. В другой раз он угнал откуда-то корову и стал – все на том же дворе – демонстрировать на ней приемы верховой езды. В новогодние праздники он ходил в гости к товарищам и даже участвовал в маскараде. И то, и другое, и третье студентам было строго запрещено, и Лобачевского лишили оплаты учебных пособий и книг. В конце обучения аттестовали Лобачевского соответствующе: «Худое поведение студента Николая Лобачевского, мечтательное о себе самомнение, упорство, неповиновение, грубости, нарушения порядка и отчасти возмутительные поступки». Отмечали в нем также «признаки безбожия». Над ним все врем нависала угроза отчисления и, соответственно, попадание в солдаты, спасали лишь заступки учителей.
Но успехи в учебе взяли верх. После покаяния и обещания измениться Лобачевский получил диплом и даже остался преподавать при университете. Очень быстро он стал читать лекции не по учебникам, а по собственным тетрадкам. Уже тогда он занимался собственными исследованиями.
Все это время существование всего Казанского университета было под угрозой. Министр народного просвещения князь Голицын высказывался, что все провинциальные университеты кроме Московского будут закрыты. Ректор ушел в отставку. После приезда в 1819 году ревизора Магницкого было выявлено крайне отрицательное состояние дел в учебном заведении, и только физико-математический факультет был обозначен как заслуживающий похвалы. На основе этого император Александр I решил, что университет не стоит закрывать, если его можно исправить. Началась зачистка преподавательского состава, а на освободившиеся места отбирались молодые перспективные организаторы.
В 28 лет Лобачевского назначили деканом физико-математического факультета. Он умудрялся преподавать, руководить, следить за музеем, обсерваторией и библиотекой и при этом продолжал заниматься наукой. Кроме этого в число негласных обязанностей Николая Ивановича входило наблюдение за «благонадежностью» студентов. В 1824 году он получил свой первый орден, Святого Владимира IV степени, и чин коллежского советника.
Однако руководство стало утверждать, что Лобачевский слишком самонадеян. Вновь пошли обвинения в недостаточной набожности. Лобачевский тоже не скрывал недовольства и порой открыто критиковал администрацию университета. В 1825 году он даже написал ряд доносов министру просвещения, в которых затронул даже Великого князя Николая Павловича, обвинив его в излишнем либерализме. Удивительно, но когда Николая (в том же году) стал императором, он лишил должности и отдал под суд Магницкого, а не Лобачевского.
Однако нельзя сказать, что Николай Иванович не столкнулся ни с какими проблемами. Как результат, ему отказали в выпуске уже готового учебника, который отходил от канонов привычной евклидовой геометрии. Но Николай Иванович не отчаялся: 23 февраля 1826 года он выпустил доклад «Сжатое изложение начал геометрии». Именно этот шаг стал зарождением неевликодовой геометрии.
А в 1827 году Лобачевского тайным голосованием избрали ректором Казанского университета. За него было отдано одиннадцать голосов, а против - только три. На минуточку, ему было всего 35 лет. Новый попечитель университета Мусин-Пушкин его деятельностью почти не интересовался, так что решения принимались Лобачевским единолично.
Еще со студенческих лет Лобачевский пытался доказать пятый постулат Евклида, но затем отказался от этой затеи. Дальше он стал все больше отклоняться от принятых геометрических стандартов и все сильнее расширял собственное видение науки. Ее же стали называть в честь создателя - геометрией Лобачевского. Но принять ее было сложно.
Вокруг Лобачевского всегда было много недоброжелателей. Многие просто не понимали его открытий и считали глупыми выдумками. В журнале «Сын отечества» опубликовали, например, анонимную рецензию на книгу ученого: «Как можно подумать, чтобы г. Лобачевский, ординарный профессор математики, написал с какой-нибудь серьезной целью книгу, которая немного бы принесла чести и последнему приходскому учителю?». Но ни один из комментариев не мог повлиять на уверенность Николая Ивановича в выбранном пути.
Лобачевский, будто бы отвечая на все насмешки, назвал свой труд «Воображаемая геометрия». Термин быстро разлетелся. Но при этом говорили, что текст написан так, что «никто из читавших почти ничего не понял». Причём нередко так говорили и именитые математики.
На должности ректора Лобачевский пытался успеть покрыть все студенческие и преподавательские потребности: реорганизовывал штат, строил новые учебные корпуса, открывал мастерские, лаборатории и обсерватории, поддерживал библиотеки и различные коллекции, участвовал в издании университетского периодического издания «Казанский вестник». Не оставлял он и непосредственные занятия со студентами, причем охватывал, казалось, все физико-математические науки: геометрию, тригонометрию, алгебру, анализ, теорию вероятностей, механику, физику, астрономию, гидравлику. Читал он лекции и для простого населения.
Лобачевский, который сам никогда не был примерным студентом, снисходительно относился к юношеским шалостям своих учеников.
В 1830 году страна столкнулась со страшной эпидемией холеры. Как только появились первые признаки болезни в городе, Лобачевский отдал распоряжение запереть все входы на территорию университета. Так в его стенах оказались в изоляции 560 человек, среди которых были и студенты, и преподаватели, а также ученые и чиновники. Внутрь пускали только врачей. Также по указанию Лобачевского во всех помещениях организовали очистку уксусом и хлором и оборудовали два лазарета. Такая изоляция длилась полтора месяца, за время которого скончалось всего 16 человек. Все вещи умерших моментально сжигались.
В 1832 году Лобачевский женился на Варваре Моисеевой, которая была моложе его на двадцать лет. Точных сведений, сколько в семье родилось детей, не сохранялось. Известно, что до взрослого возраста дожили семеро, а количество умерших в младенчестве остается под сомнением.
В Петербурге труды Лобачевского совсем не ценили. Он неизменно подвергался жестокой критике, что, конечно, влияло на его авторитет как ректора и преподавателя. Лобачевский начал выпускать «Ученые записки Казанского университета», где рассказывал о своих новых достижениях. Преодолеть неприязнь с петербургскими коллегами ему так и не удалось, из-за чего Лобачевский не защитил диссертацию.
В 1836 году Казанский университет посетил император Николай I. Несмотря на предыдущие негативные высказывания Лобачевского в его сторону, заведение было оценено им как первоклассное, в чем особую заслугу он отдавал именно ректору. Лобачевский после этого получил новый орден и получил право на потомственное дворянство.
В 1842 году город охватил крупный пожар. Практически все сгорело. Но благодаря стараниям Лобачевского удалось сохранить уникальную университетскую библиотеку и дорогие астрономические инструменты.
В 1845 году Лобачевский был назначен попечителем Казанского учебного округа. Тогда же его единогласно переизбрали ректором университета.
Но через год в семье Лобачевского случилось горе - умерла двухлетняя дочь Надежда.
Вместе с тем подходил тридцатилетний юбилей службы в университете. Должно было быть принято решение – оставлять Лобачевского преподавать или заменить его другим ученым. Университетский совет сообщил, что голосование будет лишь формальностью, так как он не имеет причин отстранять Лобачевского. Но решать должны в министерстве народного просвещения. В Петербурге, как мы помним, труды Николая Ивановича особо не жаловали. Сам Лобачевский, будто предполагая возможность снятия с должности, просил в таком случае хотя бы оставить его на родной кафедре. Совершенно неожиданно Николая Ивановича лишили и кафедры, и ректорства, и должности попечителя. Он стал лишь помощником попечителя с довольно скромным жалованием.
Денег катастрофически не хватало. Отобрана была казенная квартира, проданы дом и имение супруги. Старший сын Алексей, любимец семьи, умер от туберкулеза. И как раз в это время начались проблемы со здоровьем у самого ученого. Сначала Лобачевский начал плохо разбирать свой мелкий почерк. Но он, не обращая на это внимания, продолжал активно работать. От окружающих свой недуг он скрывал.
Окружающим все стало ясно, когда в аудиторию Лобачевского начала провожать жена. Студенты и коллеги открыто смеялись над некогда любимым преподавателем. Один из современников писал: «Он входил тихо, осторожно, опираясь на палку. Его вели под руки и все как бы избегали его, он как-то беспомощно улыбался, стыдясь своего положения, как бы извиняясь за него».
Ко всему прочему его обворовали. Слуга Яков Онуфриев дал такие показания: «Во время дня, когда происходила перестройка в доме, украдено платье, принадлежащее помещику моему, а именно: черный и синий форменный фрак и бывшие на оном ордена св. Анны 1-й степени со звездою и орден св. Станислава без звезды и двое брюк, черные и синие, шелковый халат холодный, бывшие в комоде, через разломание замка, и по всем розыскам нигде не отыскано».
Стали портиться и отношения с женой. Видимо, ранняя смерть детей только отдалила супругов друг от друга.
В 1855 году Лобачевский был уже полностью слепым. Но работу он не оставлял и диктовал ученикам свою последнюю книгу под названием «Пангеометрия», хоть и осознавал, что ее наверняка не поймут.
В феврале следующего года Лобачевский умер от паралича легких. Просто перестал дышать. Похоронен он был на Арском кладбище в Казани. Сохранились его слова на последнем году жизни: «И человек родился, чтобы умереть».
При жизни он не был достаточно известен, зато с годами имя Лобачевского стали все чаще вспоминать и признавать его былые заслуги.
В 1892 году в честь 100-летнего юбилея ученого в честь него была учреждена международная премия, а в Казани был открыт памятник. Публика тогда с интересом открыла для себя труды Лобачевского, которого до этого почитали только в математических научных кругах. Тогда же его стали называть «русским Коперником». В 1994 году в месте, где когда-то располагалось имение Лобачевского, открыли дом-музей.
Его «новую геометрию» стали использовать как символ переделки мира, что особенно было популярно среди футуристов в начале 20 века. Многие видные писатели и мыслители того времени считали Лобачевского своим примером для подражания. О нем пели песни, его образ использовали в литературе, а его именем называли улицы и даже населенные пункты.
Гениальность Лобачевского стали признавать уже после смерти. Хотя даже сегодня, спустя полтора столетия, то, что открыл Лобачевский, доступно для понимания лишь избранным.
Норвежский математик Мариус Софус Ли писал: «Непреходящая слава Лобачевского в том, что он решил нам задачу, которая оставалась нерешенной две тысячи лет». А другой ученый, Уильям Клиффорд называл его «Колумбом геометрии».
Когда труды Лобачевского прославили его на весь мир, Казанский университет решил издать его «Полное собрание сочинений по геометрии», но оказалось, что дело это не самое простое. 16 лет понадобилось, чтобы буквально по крупицам собрать все наследие Николая Ивановича, которое после его смерти убрали далеко в архив, а часть ранних работ не найдена до сих пор.
