Юрий Каторин
Самое крупное сражение между классическими броненосцами произошло в ходе злосчастной Русско-японской войны (1904–1905). Вторая Тихоокеанская эскадра была сформирована на Балтике для помощи русскому Тихоокеанскому флоту. Почти все морские авторитеты считают ее отправку на Тихий океан обыкновенной авантюрой. Не верил в победу, после падения Порт-Артура, даже сам командующий эскадрой вице-адмирал Зиновий Павлович Рожественский (1848—1909). Еще 29 марта из Сайгона он прямо поставил вопрос о целесообразности вернуть корабли в Россию. Но Николай II дал телеграмму, в которой категорически потребовал продолжить поход. Рожественский считал бой с японским флотом неизбежным, учитывая его преимущество в скорости, но, исходя из опыта войны (потери кораблей в морских боях были пока невелики), надеялся, что большая часть эскадры прорвется и дойдет до Владивостока, вопреки директиве императора Николая II, в которой указывалось, что задача 2-й эскадры «состоит не в том, чтобы с некоторыми судами прорваться во Владивосток, а в том, чтобы завладеть Японским морем».
Задача, прямо скажем, не реальная. Впрочем, все действия царского правительства России в начале века историки рассматривают не иначе, как «цепь нелепостей». Россия, будучи в том момент много сильнее Китая, вместо дипломатического нажима, как всегда поступала с ним Европа, просто выкупила у Китая Квантунский полуостров. Западные историки считают, что договор аренды Порт-Артура стал попыткой остановить территориальную экспансию Японии на Дальнем Востоке и поучаствовать в разделе ослабевшей Китайской империи.На самом деле Российская империя хотела заполучить не конкретно Порт-Артур, а любой крупный портовый город в Восточной Азии. Дело в том, что к XIX веку вся мировая торговля стала вестись по морю: это дешевле и быстрее передвижений по суше. Но территория России – это северные земли Евразии. Большинство портов замерзало зимой, и страна несколько месяцев в году не могла торговать. В декабре 1897 года русская эскадра под командованием вице-адмирал Федора Васильевича Дубасова (1845–1912) вошла в Порт-Артур в незамерзающем Жёлтом море. После крупных взяток тамошним сановникам (500 000 золотых руб. Ли Хунчжану и 250 000 руб. Чан Инхуану) 15 (27) марта 1898 года в Пекине подписали соглашение о передаче китайского города Люйшунь, вместе с прилегающим Квантунским полуостровом в аренду России на 25 лет. Менее чем за сутки 20-тысячный китайский гарнизон покинул крепость.
16 марта 1898 года на Золотой горе был водружен Андреевский флаг. Принятое в Европе английское название Порт-Артур (Port Arthur) это место получило в связи с тем, что в августе 1860 года в этой гавани чинился корабль английского лейтенанта Уильяма К. Артура.
Солидные «отступные» получили и японцы. Именно на эти деньги самураи смогли затем создать мощный флот. Недаром умные люди горько шутили: «Россия сама дала кредиты для собственного разгрома». Однако деньги не успокоили амбиции набирающей силы империи – Ляодунский полуостров и находящийся на нем Порт-Артур должен был перейти Японии, но этим планам помешали Россия, Франция и Германия. Они «порекомендовали» отдать эти земли обратно китайцам, что и было сделано, а через 2 года российское правительство через взятки китайским чиновникам подписало с Поднебесной договор об аренде Порт-Артура! Это была буквально пощёчина самураям. Мстительные азиаты затаили обиду и захотели наказать европейцев. Это привело к милитаризации общества и будущей войне.
В ночь на 14 мая 1905 года Рожественский ввел эскадру в Корейский пролив в следующем составе: пять новых эскадренных броненосцев (4 типа «Бородино» и «Ослябя»), три старых эскадренных броненосца («Наварин», «Сысой Великий» и «Император Николай I»), броненосный крейсер («Адмирал Нахимов»), три броненосца береговой обороны (типа «Адмирал Ушаков»), четыре крейсера первого ранга и столько же второго, девять миноносцев и восемь транспортов. Экипажи насчитывали 12 тысяч человек. Русскую эскадру ждал в проливе японский флот в составе 4 броненосцев, 8 броненосных крейсеров, 15 крейсеров и 63 эсминцев и миноносцев. На первый взгляд, русская эскадра по количеству броненосных кораблей не уступала японской (12 на 12), но уступала ей по качеству. Не будем останавливаться на подробностях боя, они достаточно полно изложены, притом по каждому кораблю, во многих источниках.
В 12 часов 05 минут 14 мая русская эскадра вступила в бой в строю двух кильватерных колонн: восточную колонну возглавлял сам З.П. Рожественский на броненосце «Князь Суворов», западную броненосец «Ослябя». Командующий японским флотом адмирал Хэйхатиро Того (1848–1934) решил применить прием, описанный С.О. Макаровым, – охват головы кильватерной колонны с последовательным уничтожением головных кораблей. В 13 часов 49 минут бой начался. Вначале Того промахнулся: он считал, что русские имеют скорость 12 узлов, в то время как они давали только 9. Японский адмирал вынужден был или пойти на риск – сделать поворот влево, или затянуть маневр на неопределенное время. Трудно представить как развернулись события, будь вместо Того на мостике флагмана менее решительный человек, но он рискнул, хотя понимал, что при активной атаке русских понесет большие потери. Зато через 15 минут, маневрируя на скорости не менее 16 узлов, японский флот сумел все-таки занять выгодную позицию (поставить своеобразную палочку на букву Т) и повести бортовой сосредоточенный огонь по «Суворову» и «Ослябле». Пристрелка длилась только 10 минут, после чего японцы буквально засыпали головные корабли русских снарядами. Вся тяжесть боя была принята на себя пятью передними кораблями против 12 кораблей противника.
Хотя японские фугасные снаряды не пробивали брони, но так как даже у новых русских кораблей не было бронировано более 60 % борта, они производили большие разрушения и вызывали пожары. К тому же хорошо тренированные японские комендоры добились скорострельности почти в два раза выше, чем русские. В довершении всех бед, Рожественский в это время стал перестраивать корабли из двух в одну колонну, поэтому они снизили и так маленькую скорость. В 14 часов 25 минут горящий «Ослябля» вышел из строя и через 15 минут перевернулся и затонул.
В 14 часов 30 минут из строя вышел «Князь Суворов», но еще в течение 5 часов отражал атаки вражеских крейсеров и миноносцев, пока не был потоплен торпедами. Итак, через 40 минут после начала боя русская эскадра потеряла два современных броненосца. Русские корабли тоже пытались сосредоточить огонь по одному из японских броненосцев, но из-за отсутствия опыта в управлении стрельбой на большой дистанции не смогли сделать этого.
Спустившийся туман почти на полчаса прервал сражение. Но в 15 часов 40 минут эскадры вновь встретились. Японцы снова сумели охватить голову русской колонны. Впереди шел «Сысой Великий». Не выдержав массированного огня, он через 10 минут покинул строй. На его место вступил броненосец гвардейского экипажа «Император Александр III». Корабль почти 3 часа стойко вел эскадру, но в 18 часов 30 минут вышел из строя, а через 20 минут перевернулся и затонул. Ставший головным «Бородино», на котором теперь был сосредоточен огонь всего японского флота, в 19 часов 10 минут тоже опрокинулся. Сильные повреждения получил и последний из оставшихся новых кораблей, броненосец «Орел», который после гибели «Бородино» был головным кораблем, пока его не обогнал броненосец «Император Николай I», где находился младший флагман контр-адмирал Николай Иванович Небогатов (1849–1922). Так в дневном бою русская эскадра лишилась своих лучших кораблей.
В ходе Цусимского сражения, спустя всего 50 минут после первого выстрела, русский 305-мм бронебойный снаряд пробил 6-дюймовую лобовую броню кормовой башни главного калибра японского броненосца «Фудзи» и взорвался прямо над казенной частью левого двенадцатидюймового орудия. Силой взрыва выбросило за борт тяжеленную броневую плиту-противовес, прикрывавшую заднюю часть башни. Все находившиеся в ней были выведены из строя (8 человек убиты, 9 ранены). Но самое главное – раскаленные осколки воспламенили поднятые из погребов пороховые заряды. Одновременно вспыхнуло свыше 100 кг артиллерийского пороха, огненные брызги полетели во все стороны, а пламя побежало вниз по элеватору. Еще секунда и вместо броненосца – столб густого черного дыма высотой в сотни метров, да летящие в воздухе обломки. Английский порох-кордит был очень склонен к взрыву при быстром сгорании. Но в данной ситуации, кораблю адмирала Того сказочно повезло: один из осколков перебил гидравлическую магистраль, и хлынувшая под огромным давлением вода загасила опаснейший пожар, причем сделала это не хуже современной системы автоматического пожаротушения.
Как знать, какой оборот принял бы весь бой, если почти в самом его начале взлетел на воздух один из четырех японских броненосцев. Безусловно, это если даже не изменило бы судьбу всей битвы, то хотя бы несколько скрасило позор тяжелейшего поражения русского флота.
После захода солнца, в 20 часов 15 минут японцы бросили на остатки русской эскадры свои 63 миноносца. К этому времени она перестала существовать, как организованная боевая сила, каждый корабль действовал сам по себе. Первыми были торпедированы крейсера «Адмирал Нахимов» и «Владимир Мономах». Затем смертельные удары получили броненосцы «Сысой Великий» и «Наварин».
После этого в составе русской эскадры оставались только слабые или устаревшие броненосцы (новый эскадренный броненосец «Орел» к этому времени исчерпал свои боевые возможности). Утром японскими кораблями были перехвачены и потоплены броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков», крейсера «Дмитрий Донской» и «Светлана». Командир новейшего крейсера «Олег» капитан первого ранга Добротворский посчитав, что после гибели броненосцев прорыв во Владивосток теряет всякий смысл, решил отходить на юг. Ему в кильватер встали «Аврора» и «Жемчуг». Прямой обязанностью этих крейсеров было пропустить броненосцы на юго-запад и охранять их от атак неприятельских миноносцев, но они сделали прямо противоположное – бросили их в ночи, не защитив от минных атак. Этот отряд быстроходных кораблей взял курс на Манилу, где 21 мая крейсера были разоружены и интернированы до конца войны. Та же судьба постигла миноносец «Бодрый» и 2 транспорта.
15 мая в 11 часов оставшиеся корабли (броненосцы «Орел», «Николай I», крейсер «Изумруд» и 2 броненосца береговой обороны) составившие эскадру контр-адмирала Н.И. Небогатова, принявшего командование после ранения Рожественского, были окружены всем японским флотом, и по приказу адмирала спустили Андреевские флаги. Небогатов впоследствии мотивировал свое решение о сдаче стремлением спасти две тысячи жизней от неминуемой и бесполезной гибели. Объяснить его поступок гуманитарными соображениями, конечно, можно, но оправдать по чести – нельзя. На броненосце «Орел» была сделана попытка затопить корабль путем открытия кингстонов, вовремя замеченная и пресеченная японцами. В плену моряки сдавшихся без боя кораблей встретили резко неприязненное отношение со стороны прочих русских пленных. Быстроходный «Изумруд» (25 уз), разобрав сигнал о сдаче, не стал его выполнять. Крейсер пошел на прорыв и легко оторвался от противника. Однако при подходе к Владивостоку ночью сел на мель и был взорван своей командой.
33 тысячи километров от Кронштадта до Цусимы прошли корабли Тихоокеанской эскадры и с ходу вступили в бой, в котором 14–15 мая 1905 года русский флот потерпел самое тяжелое поражение за всю свою трехвековую историю. Цусимское сражение закончилось практически полным уничтожением русской эскадры: из 17 кораблей первого ранга одиннадцать погибло, 2 были интернированы, а четыре попали в руки противника. Из 4 крейсеров второго ранга 2 погибли, 1 интернирован и только «Алмаз» достиг Владивостока, туда так же прибыли 2 миноносца. Более 5 тысяч человек (из них 209 офицеров и 75 кондукторов) погибли*, а 803 получили ранения (172 офицера, 13 кондукторов). В японском плену оказалось 7282 моряка, среди которых был и командующий эскадрой вице-адмирал З.П. Рожественский (1848–1909). Потери японского флота были намного скромнее: потоплены 3 миноносца, несколько кораблей сильно повреждено, погибло 116 человек, ранено 538. Следствием поражения России в войне было ее превращение из субъекта в объект международной политики великих держав, то есть ее внешняя политика стала более зависимой. Потерян престиж военной мощи империи. Из страны, имевшей третий флот в мире, Россия, потерявшая почти все главные силы своего флота, превратилась во второстепенную морскую державу, наподобие Австро-Венгрии. Падение престижа России в глазах мировых держав привело к дестабилизации баланса сил в мире, что стало одной из многих причин Первой мировой войны.
*В Таллине (Эстония) в православном храме Александра Невского справа от главного входа висят на стене две больших доски с именами моряков, погибших в Цусимском сражении.
Почему же погибли русские броненосцы? На протяжении уже более ста десяти лет русские военные историки и специалисты задавались вопросом: как такое могло произойти? Весьма распространенная версия – причина поражения в полной бездарности З.П. Рожественского. Однако это совсем не соответствует истине. Он был способным организатором, обладал большой энергией, работоспособностью и силой воли, твердым характером и настойчивостью, являлся очень требовательным начальником. Одним словом, это был прекрасный администратор и вполне подходил для руководства тяжелейшим, беспримерным переходом флота на Дальний Восток. Однако для настоящего флотоводца надо еще иметь высокую тактическую подготовку, а самое главное обладать даром предвидения полководца. Этого Рожественскому действительно не хватало, но, вместе с тем, он не сделал ни одной более-менее грубой ошибки. Поэтому, обвинять человека в том, что он не Нельсон или Рёйтер, по меньшей мере, глупо. Конечно же, Рожественский не был бездарен, но не был и гением, и совершить такое чудо, как совершил голландский адмирал у острова Тексел (1673 г.), увы, не мог.
Многие упрекают адмирала в неправильном использовании 4 новых броненосцев типа «Бородино» с 18-узловой скоростью и башенным расположением артиллерии среднего калибра, строившиеся в 1901—1904 гг. как раз в расчете на предполагаемых противников. Действительно, будь 1-й броненосный отряд вполне сплававшимся соединением с хорошо натренированными для эскадренной стрельбы комендорами и действуй он на поле боя относительно самостоятельно, маневрируя на полной скорости, он мог и должен (по расчетам) был переломить ход сражения в пользу русской эскадры. Но на деле эти корабли в одной колонне со «стариками» были поставлены в совершенно ненормальные условия, которые парализовали их основные боевые преимущества. Однако уровень подготовки эскадры, а особенно их экипажей вряд ли позволил реализовать этот вариант ведения боя, так как броненосцы вышли в поход практически прямо со стапеля.
Может дело в качестве кораблей? Если сравнить характеристики русских броненосцев типа «Бородино» и японских типа «Миказа», то видно, что они практически равноценны – первые лишь незначительно уступают последним только в толщине брони. Чем же тогда объяснить их столь бесславную гибель в Цусимском сражении?
Многое объясняет анализ артиллерии сторон. Поистине трагические последствия имело решение Морского технического комитета (МТК) о принятии на вооружение в 1892 году новых облегченных снарядов, что, должно было способствовать значительному повышению их начальной скорости, а, следовательно, и увеличению пробивной способности на малых дистанциях. Это нововведение было оправдано на боевых дистанциях до 2 миль (3,2 км), которые русские правила артиллерийской службы считали предельными. Если 305-мм снаряд образца 1886 года весил 445,5 килограмма, то образца 1892 года – всего 331,7 килограмм!
Однако общей тенденцией в тактике броненосных флотов, «не уловленной» МТК, было быстрое увеличение боевой дистанции, достигшей в Цусимском сражении 5–7 миль (9–13 км). Это, а также использование бездымного пороха, повысившее дальнобойность почти втрое, свело на нет почти все преимущества легких снарядов в ближнем бою. Зато на больших дистанциях они имели слабую пробивную способность и большое рассеивание. Помимо этого русские снаряды имели очень малое содержание взрывчатого вещества. Были нередки случаи, когда снаряды не взрывались при попадании в небронированный корпус, поскольку имели грубый взрыватель. Флагман японского флота броненосец «Миказа» получил попадания 30 русских снарядов, из них 12 было 305-мм калибра. Большинство из них не взорвалось, и «Миказа» не только остался на плаву, но и в значительной степени сохранил боеспособность (105 убитых и раненых). В принципе, такого количества «чемоданов» должно было с избытком хватить если и не для его потопления, то для полного вывода из строя и прекращения участия в битве.
Вице-адмирал З.П. Рожественский хорошо понимал, что нельзя вступать в бой с неподготовленными артиллеристами. Поэтому во время стоянки у острова Мадагаскар им были запланированы многодневные артиллерийские учения. Однако пароход «Иртыш» с боезапасом для практических стрельб перед самым выходом эскадры потерпел аварию. Было затребовано другое судно, но транспорт быстро починили и в начале 1905 года он присоединился ко 2-й эскадре у берегов Мадагаскара. К неудовольствию командующего эскадрой, «Иртыш» доставил только уголь и сапоги (?), а ожидавшиеся снаряды, оказывается, и вовсе не были запланированы.
Учебные снаряды один из мелких чиновников министерства финансов отправил «для большей сохранности» на Дальний Восток по суше. Совершенно искренне аргументируя это тем, что учиться можно и в базе, а на перевозке казна сэкономит 15 тысяч целковых. Пока транспорт, потерпевший аварию, стоял в Либаве на ремонте, снаряды выгрузили и отправили по Сибирской железной дороге, при этом не нашли даже нужным уведомить об этом З.П. Рожественского. Расходовать же на учебные цели реальный боекомплект было нельзя, поэтому за три месяца было проведено всего 4 стрельбы на дистанциях до 3 миль (5,4 км). Интересно отметить, что проведенное следствие не нашло в действиях чиновника никаких корыстных интересов. Правильно говорили наши мудрые предки: «Дурак – опаснее врага». Увы, такое отношение к боевой учебе армии и флота в России видимо передалось современному Минфину по наследству.
Русская артиллерия имела малую скорострельность из-за большого времени открывания и закрывания замков 305-мм орудий обр. 1895 года и малой скорости подачи боеприпасов. Углы возвышения стволов были явно недостаточны для ведения боя на больших дистанциях. Амстронговские пушки японцев в этих вопросах давали большую фору русским. Не было и хороших, современных прицелов. Новые оптические дальномеры еще не были освоены дальномерщиками. На низком уровне была подготовка артиллеристов новых кораблей, которые не провели положенного количества учебных стрельб. Не успели так же отработать организацию централизованного управления стрельбой нескольких кораблей и эскадры в целом. Все это резко снижало эффективность артиллерийского огня.
В ходе сражения выявились недостатки в защите и конструкции корпуса, которые сказались на живучести кораблей. Приборы управления огнем не были прикрыты броней и выходили из строя при первом попадании. Корабли были сильно перегружены, так, что броневой пояс почти полностью ушел под воду (осадка превышала проектную почти на метр). Поэтому японцы и стреляли фугасными снарядами. Кроме «потопления» брони, перегруженный корабль быстро терял остойчивость и мгновенно опрокидывался. Главная причина перегрузки – огромный запас угля (по 850 т сверх нормы), который были вынуждены взять броненосцы, чтобы дойти до Владивостока. Скорость значительно снизилась из-за интенсивного обрастания подводной части корпуса за время многомесячного плавания в тропиках. Все эти неприятности были бы исключены, если бы дополнительные силы на Дальний Восток были переведены своевременно. Однако указанные конструктивные недостатки были характерны не только для русских, но и для эскадренных броненосцев всех других стран. Стало ясно, что для новых условий боя нужны принципиально другие корабли. Сражение выявило высокую сложность пристрелки разнокалиберных орудий, при существовавших системах управления огнём, а также малое значение для поражения крупных кораблей противника снарядов промежуточного и среднего калибра, что в конечном итоге привело к отказу от существующих принципов расположения артиллерийского вооружения в пользу дредноутов. То есть крупные артиллерийские корабли перестали комплектоваться стволами среднего и промежуточного калибра.
Впрочем, не все сводится к техническим аспектам – главная причина разгрома лежит гораздо глубже, и не только в области судостроения. «Многие обвиняют нашу технику. Снаряды были плохими, суда тихоходные и плохо защищенные, броненосцы переворачивались и т.д. Но большинство этих обвинений не справедливо. Конечно, наши заводы не на высоте английских, но эти недостатки приводят лишь к тому, что у нас приходится тратить больше времени и денег для достижения тех же целей. Если мы ближе присмотримся к главным недостаткам нашей техники, то убедимся, что они происходят не столько от неудовлетворительного исполнения, сколько от неверного замысла. Почему у нас снаряды плохие? Не потому, что их не умеют изготовлять, а потому, что среди артиллеристов установился взгляд, что именно такими снарядами следует стрелять. Их считали хорошими …» Так писал в 1908 году светлейший князь вице-адмирал Александр Александрович Ливен (1860–1914), председатель комиссии по описанию морской части Русско-японской войны.
Далее он указывал: «Не нарочно же проигрываются сражения. Поэтому я считаю вправе сказать, что плохое состояние и неудачное поведение нашего флота произошло от незнакомства с потребностями войны всего нашего личного состава. Почему это произошло? Потому, что мысль о войне всегда отодвигалась на задний план, как неприятная. Пропаганда идей всеобщего мира находила особенно благосклонное ухо в России. Мы строили броненосцы и проповедовали мир, радовались возрождению флота и надеялись этим флотом не разбить неприятеля, а сохранить дружественные отношения… Кто же не видел, что у нас смотры и маневры бутафорские, что стрельбы слишком редкие. Но все это терпелось, все оправдывалось недостатком средств. Ведь время терпело, войны не предвиделось… Вот почему мы и в теории врали и удивляли мир своими распоряжениями. И всему этому одна коренная причина – МЫ НЕ СОЗНАВАЛИ СЕБЯ ВОЕННЫМИ». Почему же сложилась такая обстановка. Петр Великий сказал: «Храброе сердце и исправное оружие – лучшая защита государства». Исправность оружия зависит от тех, в чьих оно руках. То есть, от состояния духа народа. Каково же было состояние этого важнейшего элемента боевой мощи перед войной. Учитывая, что в наши дни очень модно поливать грязью все прошлое (и не только советское), предоставим слово самим участникам Русско-японской войны.
Вот что писал генерал Александр Андреевич Свечиин (1878–1938), один из наиболее грамотных генштабистов того времени, накануне войны: «С кафедр, в литературе и прессе проводятся взгляды, что национализм есть понятие отжившее, что патриотизм не достоин современного «интеллигента», который должен в равной мере любить все человечество, что армия главный тормоз прогресса и т.п. Из университетской среды, из литературных кругов, из кабинетов редакций эти идеи, разрушительные для всякого государства, распространяются в широких кругах русского общества, причем каждый тупица, присоединившийся к ним, тем самым как бы приобретает патент на звание «передового интеллигента»… Логическим выводом из такого мировоззрения является отрицание всяких воинских доблестей и презрение к военной службе, как к глупому и вредному занятию… Японская армия вступает в бой, сопровождаемая восторженными симпатиями всего своего народа – от самых высших слоев до самых низших. За спиной же русской армии будет прямо враждебное отношение нашей «передовой интеллигенции» и всего того, что ей подражает. Вот в чем заключается истинная сила Японии и слабость России». Практика восточных единоборств (сам в молодости не без успеха занимался ими много лет) считает, что исход поединка, как правило, решается до его начала. В этом отношении личный состав русской эскадры был психологически настроен на победу куда слабее, чем у Того.
История повторяется, ибо есть у нее такое свойство. Вспомните, дорогие читатели, некоторые программы телевидения и статьи в газетах, освещающие события в «горячих точках», например в Сирии и Чечне. Всмотритесь в хорошо откормленные рожи «правозащитников», истово ратующих за «обще человеческие ценности», а на деле отрабатывающих западные гранты. И подумайте о последствиях их деятельности. Поэтому закончим наше погружение в печальное прошлое словами вице-адмирала С.О. Макарова: «Каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать для чего он существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись – ПОМНИ ВОЙНУ».
Путеводитель по каналу «Кот-учёный». 2021
Читателям, интересующимся историей техники, Кот рекомендует новый канал Сергея Мороза, автора, с которым Кота связывают давние тёплые отношения на почве научпопа. Канал посвящён главным образом авиации, но и другим видам техники уделяется внимание. Читайте, не пожалеете.
#история #флот #сражения #русско-японская война #войны #артиллерия
