В Оптиной пустыни я никогда не была, но если будет на то воля Божья, побываю обязательно. Уж очень люблю я угодников Божьих - старцев Оптинских, прославленных в лике святых, и трех монахов - отца Василия и иноков Трофима и Ферапонта, убиенных на Пасху 1993 года.
А ещё мне нравится 2-томник Сергея Нилуса "На берегу Божьей реки", написанный писателем в Оптиной (и об Оптиной) по благословению и поручению самих старцев в самом начале XX века. Несколько лет назад красивая дореволюционная речь Нилуса пленила меня с первых строк и так и осталась в уголке моего сердца навсегда.
Так вот, в этой книге старец Варсонофий Оптинский (святой Варсонофий) как-то беседовал с Сергеем Нилусом и рассказал ему следующую историю (плагиат я не переношу, поэтому перескажу её своими словами).
Дело происходило в одном из сел Жиздринского уезда Калужской губернии в году эдак 1910 (аккурат после преставления писателя Льва Толстого). Священник уезда собрал в приходской церкви всех своих прихожан, чтобы обсудить тему строительства школы на территории храма. Прихожане поддержали идею священника и стали определяться, кто сколько пожертвований сможет внести на благое дело.
И все бы закончилось благополучно, если бы не один прихожанин. Неожиданно для всех он вскочил с места и начал поносить церковь и священников последними словами. Вот-де такие они и такие, поживиться хотят за счет крестьян. Дошло до того, что он и на Святого Духа хулу вознес.
А Господь в Евангелии от Матфея уже предупреждал людей о хуле на Святого Духа такими словами: «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; Если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем».
Священник не стал порицать кощунника при всех, но один старичок-богомолец резко осадил мужчину, дескать: "Что ты такое говоришь? Нельзя хулить Духа Святого, немедленно иди к батюшке, покайся за свой сквернословящий язык, ибо Бог поругаем не бывает - покарает тебя, горемычного, за речи твои кощунственные".
А мужчина, начитавшийся революционных призывов на прокламациях, которые повсюду разбрасывались врагами империи, еще больше распалился: "Да что мне твой Бог сделает? Нет его, понимаешь, дед? Нет! А если был бы, то Он мне мой язык тут же вырвал бы. Все эти сказки про Бога попы выдумали, чтобы на вас наживаться, чтобы деньги с вас иметь! Дурак ты дед, и все вы дураки тут и простофили, не понимаете ничего!"
Дед снова попытался его вразумить и велел идти к священнику на покаяние. А мужчина, как безумец, гневно взглянул на него, обругал всех бранными словами и покинул церковь.
Тут-то и случилась с этим мужчиной беда, о которой предупреждал его сердобольный дед-богомолец. Он шел домой, подгоняемый злобой и гневом, которые ему с лихвой подкидывал лукавый, как дровишки в разгоревшийся костер, и не замечал ничего вокруг. Дорога его лежала через железнодорожный путь. И когда он подходил к нему, к платформе как раз приближался поезд.
Мужчина, заведенный до предела своими революционными идеями и богохульными мыслями, даже не обратил на поезд внимания и ступил на железнодорожное полотно. Машинист не успел ничего сделать. Поезд налетел прямо на кощунника и проехался по его телу всеми своими вагонами.
Так страшно и печально завершилась жизнь отступника. Потом, когда его обезображенное исковерканное тело доставали с рельсов, оказалось, что мужчине оторвало голову. А из головы его торчал высунувшийся распухший язык. Как знак того, что не надо было хулить Духа Святого. Ибо Бог поругаем не бывает.
Вот такую историю поведал батюшка Варсонофий Оптинский Сергею Нилусу. И ведь подобные истории встречались (и встречаются) сплошь и рядом.
К примеру, если не уходить далеко от начатой темы, те же большевики, устроившие революцию и посягнувшие на церковь Христову, плохо кончили. Кто-то был убит, кто-то посажен в тюрьму, кто-то скончался от тяжелых болезней. Тот же Ленин, который по официальной версии скончался от вполне себе обычной болезни в январе 1924 года, на самом деле мучился тяжелым и постыдным недугом, тщательно скрываемым от общества. А когда его тело решено было забальзамировать и выставить на всеобщее обозрение, то оказалось, что из-за сильных холодов невозможно построить временный мавзолей на площади. И большевики решили землю под фундамент взрывать. Во время взрывов была повреждена канализация, и на место, на котором построили мавзолей и где лежало тело вождя, хлынули отходы человеческой жизнедеятельности. Ленину и его телу уже было все равно, однако случай был показательный. Патриарх Московский Тихон, узнав о произошедшем эксцессе, только лишь кротко отметил: "По мощам и елей".
Сегодня эти слова святителя Тихона оспариваются фанатами Ленина, якобы в газетах патриарх выражал властям свои соболезнования и говорил, что за вождя можно молиться, так как от церкви он не был отлучен, однако факт остается фактом: канализация была прорвана. Случайно ли или Божьим промыслом - это уже принципиального значения не имеет. Ибо Бог поругаем не бывает, а столько зла, сколько принес Ленин православию, уничтожая храмы и верующих людей, не причинил нашей святой Руси никто. А то, что патриарх выражал соболезнования в газетах - это само собой. Он же патриарх, который должен любить всех, независимо от их тяжких грехов. Да и тяжелое положение того времени заставляло мудрого патриарха действовать соответствующе, ведь на его плечах лежало спасение всей православной России, а сделать это можно было только в условиях относительного мира с властями.
Вот такие вот дела. Бог поругаем не бывает. Это факт. Спаси, Господи, всех.
С Богом, братья и сестры!
