Немногие знают, что 27 июля 1941 года на погибшем у мыса Сарыч в Черном море крупнейшем пассажирском пароходе "Ленин" количество человеческих жертв превышает число погибших на "Титанике" и "Лузитании", вместе взятых! Почти сразу все сведения об обстоятельствах гибели парохода, количестве жертв были строго засекречены. Ничего не сообщалось в сводках Совинформбюро и о потоплении других черноморских пассажирских пароходов и госпитальных судов: "Абхазии", "Армении", быстроходного теплохода "Аджарстан", теплоходов "Чехов" и "Белосток".
В те времена за слова о том, что мы несем неоправданно большие людские потери, "говорливых" подвергали жестоким наказаниям.
Это был последний рейс, увозящий людей из осаждённой Одессы, и жители города всеми правдами и неправдами старались пробиться на пароход. Пропуском на пароход служил посадочный талон, но по одному талону проходили двое‑трое взрослых, дети же в счет не шли вообще. Многие приходили с записками от городского и областного руководства и комендатуры. Учет пассажиров не велся. В результате вместо 482 пассажиров и 400 тонн груза, согласно официальному регламенту, пароход "Ленин" одних только пассажиров принял на борт, по оценкам, около четырех тысяч человек. Известно о принятии на борт еще тысячи двухсот только что мобилизованных и еще не обмундированных призывников, отправляемых в тыл. В итоге людьми оказались заполнены все салоны, кубрики, коридоры, трюмы и палубы.
Вечером 24 июля "Ленин" вышел в море головным судном конвоя в составе теплохода "Ворошилов", судна "Березина" и двух шаланд, тоже до отказа наполненных людьми. По прибытии в Ак‑Мечеть (ныне Черноморское, Крым) на борт поднялся молодой лоцман лейтенант Иван Свистун, который сразу обнаружил, что почти вся навигационная техника "Ленина" — эхолот и оба лага — неисправна. К тому же во время стоянки в Одессе недалеко от магнитного компаса было установлено зенитное орудие, но компас после этого заново не выверяли. Наконец, лоцман не имел прямой связи с оперативным дежурным ЧФ, контакты по радио предстояло поддерживать через военные корабли. Из‑за этого только уже на переходе морем выяснилось, что у тихоходных шаланд на борту есть свой лоцман, и они могут идти самостоятельно. "Ленин" и "Ворошилов" смогли увеличить ход, но вскоре капитан "Ворошилова" доложил о поломке машины. "Ленин" привел теплоход на буксире в севастопольскую Казачью бухту, а сам в сопровождении сторожевого катера пошел на Ялту, но с полдороги вернулся для "обмена" пассажирами. На "Ворошилове", где людей разместили в грузовых трюмах на нарах, оказалась некая высокопоставленная семья, потребовавшая перевода на комфортабельный пассажирский пароход.
Вечером 27 июля 1941 года "Ленин", "Ворошилов" и присоединившийся к ним теплоход "Грузия" в сопровождении сторожевого катера СКА‑026 покинули Севастополь. Конвой по‑прежнему был ограничен в скорости: "Ворошилов" не мог дать больше шести узлов. Шли кильватерной колонной в полной темноте, берег слева только угадывался. По мере следования конвоя береговые ориентиры по указанию оперативного дежурного ЧФ должны были подсвечиваться, но этого не произошло. Лоцман, не имея возможности уточнить курс, неоднократно предлагал встать на якорь и дождаться дня.
В 23:33 на траверзе мыса Сарыч по правому борту между носовыми трюмами "Ленина" раздался сильный взрыв. Пароход стал оседать носом и крениться на правый борт. В надежде подойти ближе к берегу капитан скомандовал "Лево руля!" и "Полный вперед!", но крен резко усилился, судно "зарылось" носом и практически вертикально ушло под воду за 7‑10 минут. Капитан, трое его помощников и лоцман покинули борт последними.
Точное число погибших и спасенных пассажиров "Ленина" неизвестно. По одним данным, "Ворошилов", "Грузия" и срочно высланные из Балаклавы катера подобрали из воды 500‑600 человек, по другим данным — менее 300. В дневнике командующего ЧФ вице‑адмирала Филиппа Октябрьского есть запись о том, что "Ленин" взял на борт "около 1250 пассажиров", а "ориентировочно погибло до 900 человек". На следствии капитан Борисенко сообщил, что из 92 членов команды погибли 43.
"На судне людей, как сельдей в бочке, – свидетельствовала пассажирка М.А. Чазова, – на палубах вповалку мобилизованные, которые вместо подушек подкладывали пробковые спасательные пояса под голову. Кто-то узрел в этом "непорядок". На третий день все спасательные пояса собрали и заперли под огромный замок, который потом не могли сбить даже топором".
на следствии второй помощник капитана Г.А. Бендерский скажет: "Караван был составлен абсолютно неправильно. Такой подбор судов я считаю преступным!" Но в таком случае уместен вопрос: почему же тогда все молчали? Молчал капитан, молчали его помощники…
Наконец нельзя не сказать еще об одной непростительной оплошности капитана Борисенко. Как потом было выяснено, в Одессе для отражения налетов противника на носу и корме было установлено два зенитных орудия. Это, как говорят моряки, "дополнительный металл" – следовательно, необходимо было "устранить девиацию", дабы сделать более точными показания компаса. Кроме того, в трюмы также был загружен металл в качестве необходимого груза (450 т), подлежащего перевозке в Мариуполь.
И, наконец, последнее, также немаловажное обстоятельство: на пароходе "Ленин" почему-то отсутствовал эхолот для замера глубины, а лаг для вычисления скорости судна был не выверен! Итак, целый ряд упущений, ошибок плюс преступная халатность предшествовали выходу перегруженного людьми судна в ночной рейс по узкому фарватеру, окруженному минными полями. При этом для охраны "Ленина", "Ворошилова" и "Грузии", где в общей сложности находилось около 10 000 человек, был выделен лишь один сторожевой катер СКА-026.
В августе перед Военным трибуналом ЧФ предстали лоцманы Иван Свистун и Иван Штепенко с "Ворошилова". Официально причиной трагедии был признан подрыв на мине оборонного минного заграждения, произошедший из‑за ошибок в расчётах во время управления судном и выхода за границы фарватера. Лоцманы своей вины не признали. Тем не менее, лейтенант Свистун был разжалован и расстрелян 24 августа 1941 года, а старший лейтенант Штепенко получил восемь лет с отбыванием наказания после войны.
Согласно показаниям ряда свидетелей, взрыву у правого борта "Ленина" предшествовал сильный металлический удар, а некоторые даже видели в море некую "белую светящуюся струю", в связи с чем появилась версия о торпедировании парохода. Известно, что в Черном море в тот момент находилась лишь одна вражеская подводная лодка — румынская "Дельфинул", которая, вероятно, не выходила из базы. Немецкие же лодки появились в Черном море лишь к лету 1942 года.
18 августа 1992 года по инициативе гидрографов Севастопольского Военно‑научного общества приговор в отношении Ивана Свистуна был отменен за отсутствием состава преступления.
В 2009 году была организована экспедиция к "Ленину", его обследовали с помощью телеуправляемого подводного аппарата. Пароход лежит на глубине 97 метров на расстоянии двух с половиной миль от берега. На корме хорошо видны буквы названия.
26 июля 2009 года на Морском вокзале в Одессе на стене Спасо‑Николаевского храма была открыта мемориальная доска, на которой начертано: "Кораблям, судам и пассажирам, ушедшим от причалов Одесского морского порта и погибшим в годы Великой Отечественной войны 1941‑1945 гг.". На доске изображен пароход "Ленин", но не такой, каким он погиб, а еще двухтрубный — такой, каким он запечатлен на множестве открыток и фотографий.
