В дошкольном возрасте шехзаде Мехмед утверждал, что будет султаном и даже в пылу дискуссии на эту тему облил чернилами прописи Мустафы.
Малыш Мехмед активно позиционировал себя будущим правителем, не стесняясь старшего брата. В то время как раз Мустафа бегал к маме за утешениями и заверениями что только он будет править империей.
А с Мехмедом как раз в детстве все в порядке было - он был нормальным шехзаде, собирался в будущем стать повелителем, не ныл, при необходимости мог постоять за себя.
Попытаемся разобраться, куда улетучился пыл этого шехзаде в отношении трона.
Папа султан видел пророческий сон с младенцем Мехмедом на троне, но почему-то сообщил об этом сыну с большим опозданием. Это произошло когда Мехмед ни на что, кроме желания быть тенью обожаемого старшего брата, не претендовал.
Как раз в это время и в обстановке враждебности в отношении Мехмеда опасно было сообщать ему эту новость. Если уж столько лет молчал, можно было и впредь оберегать наследника, а не подвергать его дополнительной опасности.
Похоже, что Сулейман боялся своего сна и боялся признаться самому себе что не хочет видеть Мехмеда своим преемником. Причина была не столько в самом Мехмеде, сколько в Мустафе, от которого Сулейман млел до последнего дня своей жизни.
Повелитель вообще неровно относился к своим детям. Любил он только Мустафу, Джихангира и Михримах, остальных не удостаивал особым вниманием.
В троице любимчиков папы никто друг другу не мешал. Мустафа -первенец, лидер, активно продвигаемый всеми членами династии, включая отца.
Джихангир- инвалид с детства, поэтому он не опасен старшему брату. Михримах вообще девочка и не участвует в гонках по гендерному признаку, ее тоже можно любить, не волнуясь за драгоценного папашиному сердцу Мустафу.
Избегая ненужных переживаний, папа султан спокойно любит этих троих детей, будучи уверенным в том, что между ними не должно быть раздора в отношении престолонаследования.
Для полного спокойствия он старается подогреть и без того горячую любовь Джихангира к Мустафе тем, что не обращает внимания на эти высокие отношения.
Если бы повелитель мечтал видеть на троне Мехмеда, то из любви к Джихангиру держал бы того в отдалении от Мустафы, который вряд ли выживет. Тогда Джихангир не убивался бы так по обожаемому брату и остался бы жив.
Все таки и Джихангир не был Сулейману так дорог, как Мустафа.
Будущего наследника, словно запамятовав о пророческом сне, султан ни разу не позвал к себе в отсутствии Мустафы. Зато когда Мехмед подрос и стал демонстрировать собачью преданность старшему брату, он стал вхож в покои отца уже в одиночку, а до этого ни-ни. Вдруг уменьшится пламенное чувство папеньки к тому, кого он и под троном не видел в сновидениях.
От греха подальше повелитель звал маленького Мехмеда к себе чтобы Мустафе не скучно было, а заодно приучал почитать старшего брата.
Очень показателен эпизод с пожаром в детской. Главный наследник, Мехмед, мог пострадать, и тогда хана всей династии. Но папаша бежит к Мустафе, не обращая внимания на плачущего мальчика.
Чуть позже султан вообще оставит этого шехзаде без матери, отправив ее в ссылку, и сам ни разу не навестит сына. Мустафу даже в стадии пубертата никак нельзя было лишить общества Махидевран Султан потому, что он дико огорчится.
Хотя какая разница была повелителю, будет ли рыдать тот, кому трон не достанется? Баязид вырос невротиком по этой причине, но папа чихать на это хотел и продолжал облизывать Мустафу.
Вот когда Мехмед уже был приучен кланяться, и носить в зубах тапки старшего брата, который как раз в это время начал косячить, папа дарит ему колечко, но в присутствии Мустафы.
Воспитательный момент с перстеньком был более направлен на исправление Мустафы нежели на поощрение Мехмеда. Последний вообще ничего не понял и побежал извиняться перед братом за то что по ошибке получил подарок отца.
Мехмед уже был приучен к тому что он второй и давно не смотрел в сторону трона. Сулейман мог спокойно отправлять его в Манису с одной целью - чтобы опомнился Мустафа.
Не скажу что все это повелитель проделывал по специально разработанному плану. Но он все время вел себя с остальными детьми так, чтобы с милым его сердцу Мустафой ничего плохого не случилось.
Мехмед стал жертвой любви отца к старшему брату. Сулейман не хотел верить сну, который сулил опасность Мустафе. После гибели шехзаде Мехмеда, который должен был стать наследником, Сулейман не убивался по нему так, как по своему первенцу.
