Сын султана Селима сначала оказался между двумя огнями, потом между тремя и так по возрастающей. Дело дошло до того что правитель Османской империи был вынужден проживать среди доменных печей.
Первыми лучинами, подпалившими бока Сулеймана оказались любимая женщина Хюррем и нежно любимая матушка Валиде Султан.
Классическая ситуация - маме не понравилась провинциальная невестка, не отличавшаяся деликатностью общения. Все можно понять - не для того растила цветочек чтобы сыночка мешал традиции гарема нарушать.
У мамы была приготовлена своя партия для отрока Сулеймана. Ей нравилась Махидевран потому что она лично эту женщину выбрала и за ручку в постель сына привела. С мамой Мустафы можно было обсудить новый неудачный выбор сына и даже развлечься, навредив избраннице.
Сначала султан повел себя как обычный влюбленный мужчина. Он внимательно слушал Хюррем и по ее просьбам вмешивался в дела маменьки.
Сына унесли? - В чем дело? Маман, тащите младенца назад.
Комнату с балконом? - Душенька, для тебя хоть с тремя.
Постепенно Сулейману стала надоедать неудобная позиция человека, которому жалуются друг на друга две невротические тетки, и он предпочел самоустраниться.
Это был правильный шаг под названием «Девочки, разбирайтесь сами, а я не при делах». Повелитель мечтал о том, чтобы его любимые женщины договорились и перестали скандалить, но, прыгая между ними, он только накалял страсти.
Сначала Сулейман надеялся на то, что Валиде и Хюррем смогут найти общий язык, потом понял что мама не намерена менять свои взгляды на жизнь. Но наказать свою Валиде повелитель стихий не мог.
Во-первых она была его мамой, и во-вторых - хозяйкой гарема. Все время влезать в ее огород со своей мотыгой было неэтично, к тому же Сулейман любил матушку и был многим ей обязан.
Главной причиной изменения поведения Сулеймана было то, что по профессии он был султаном. Кроме выяснения того, кто чьи тапки надел, ему надо было править империей, вести войны, сажать баобабы и строить дворцы, то есть, заниматься мужскими делами. Что он благополучно и сделал, полагая, что закрыл гештальт с матерью и Хюррем.
На фронтах Сулейман Селимович отдыхал душой. Он то саблей помашет, то напишет трогательные стихи своей возлюбленной, причем не всегда это была Хюррем. Султан воевал, вдохновлялся, скучал и возвращался во дворец наполненный новыми чувствами.
Постепенно в дворцовые войны втягивались все новые лица. На первом этапе это была Махидевран Султан с малолетним принцем. К оппозиции Хюррем присоединился брат и соратник Ибрагим, а за ним подтянулись сестры Сулеймана. Сестер было как блох у бродячего лабрадудля.
Каждый раз повелитель убеждался в том что не в состоянии противодействовать дорогим и близким для него людям. В истории с Махидевран он боялся обидеть Мустафу.
Видя вину Ибрагима, Султан тоже не мог его наказать сначала из-за привязанности к другу, позже из боязни окончательно разрушить хрупкую психику Хатидже.
О сестрах даже говорить не приходилось - любая из них была для венценосного брата дороже супруги. Каждую сестрицу Сулейман подобно королю Лиру расспрашивал на предмет любви к себе.
Убедившись в измене очередной сестрицы, шмыгал носом и дико обижался, иногда буйствовал как отечественный царь Иван Васильевич.
Перед Хюррем всякий раз после покушения разыгрывался спектакль с расследованием, поиском виновных и угрозами лишить их жизненно важных органов.
Чаще всего это либо ничем не заканчивалось либо наказывали крайних не из числа близких к семье султана.
Такое поведение правителя объясняется еще и тем, что и сам он находил в своей привязанности к одной женщине что-то противоестественное. Он и любил Хюррем, и тяготился этим чувством. Дуализм бытия, как говорится, на лице.
Именно поэтому наказание самой возлюбленной всегда наступало без промедления. Сулейман надеялся что сможет побороть себя и забыть эту женщину.
