Для одних — художник, распахнувший окно в новый век, ветер перемен в мире отечественной живописи. Для других — настоящий вестник культурного апокалипсиса, зловещий адепт эпохи всевозможных революций.
Давид Давидович Бурлюк прекрасен своей неоднозначностью, разносторонностью таланта и многогранностью творчества. Импрессионист, ставший авангардистом; живописец, прослывший акционистом; вечный экспериментатор, со временем вошедший в историю как классик отечественной школы.
Ему покорилось множество стилей, ибо рамки каждого из них в конечном счёте были для художника слишком тесны. Он даже разработал собственную классификацию фактуры мазков, но сам же никогда её не придерживался. Его зрение оставляло желать лучшего, но элементы реализма, внезапно появлявшиеся в футуристических работах мастера, просто не оставляли места для упрёков в недостаточной осведомлённости о малейших чертах объективной реальности. Да и вообще: в отличие от своих единомышленников-авангардистов, наш герой и не думал об окончательном разрыве с традицией отечественной живописи. Его работы на пленэрах стали классикой русского импрессионизма, обогатив последний непредсказуемым сочетаниям приёмов, методик и элементов, привносимых из иных направлений изобразительного (да и не только изобразительного) искусства.
Пользуясь успехом и встречая непонимание, испытав взлёты и падения карьеры, осуществив лишь часть своих грандиозных планов и промелькнув как яркая комета на фоне звёзд мировой живописи начала прошлого столетия, он и сегодня остаётся во многом парадоксальным и неоднозначным творцом, отказывающимся «лезть в привычные рамки». Согласитесь, уважаемый читатель: продолжать эпатировать публику через 55 лет после собственного ухода в лучший мир, живущую в эру победившего постмодерна — дорогого стоит.
Автор: Лёля Городная. Вы прочли статью — спасибо. Подписаться
