Воскресное чтение
Записки взрослого ребёнка
Вас когда-нибудь мама мыла в ванной? Она же никогда не даёт толком поиграть в кораблики и суперменов. А пена? Мама всегда жадничает и разводит совсем чуть-чуть пены. А когда её попросишь понырять вместе, чтобы узнать кто дольше под водой продержится, она просто уходит на кухню, а потом приходит и ругает за то что я слишком много воды на пол наплескал. А для чего же тогда мыться, если водой плескаться нельзя?
В тот вечер мама, как всегда, пожадничала, наругала, намыла, завернула в полотенце и уложила в кроватку.
- Мама, а что такое «бусинка»?
- Нууу…. Это такая кругленькая штучка….
- Она красивая?
- Когда их много, они иногда могут быть красивыми.
- Мне завтра в садик надо наряд бусинки принести.
- Что?
- Мы утренник новогодний репетировать будем.
- Что?
Возможно, мама сказала что-то еще, но я уже заснул и не слышал.
Утром мама сама решила узнать у воспитательницы что такое бусинка. Они разговаривали в коридоре, но я стоял за дверью и всё слышал.
- Какая блядь бусинка? Это что вообще такое?
- Придумайте сами. Главное, чтоб красиво было. До вас никто не жаловался.
- Я не жалуюсь. Я понять хочу.
- Не нравится бусинка – пусть снежинкой будет. Их всегда не хватает.
- Какая ещё снежинка? У меня же мальчик!
- Ну, тогда я не знаю. Я вот сама Дедом Морозом буду, и ничего.
- А Снегурочкой - ваш муж?
Воспитательница ничего не ответила, она просто ушла.
- Дурдом! –сказала мама, когда стягивала с меня ботинки.
- А что такое дурдом?
- Дурдом – это ваш садик! – шапку мама почему-то всегда снимала последней. Она кинула её в шкафчик и вытолкала меня в игровую комнату.
После завтрака нас отвели в зал репетировать утренник. Первой должна была выступать Анечка Яковлева. Она была очень толстая и важная, говорила всем что её папа директор, и очень этим гордилась. Никто не понимал, что это значит, но некоторые девочки на всякий случай отдавали ей свои конфеты. Анечка была воробьём. Видимо, об этом её папа договорился с воспитательницей, потому что на воробья она была нисколько не похожа. Я сидел на скамейке и ничего не делал, потому что у меня не было никакого наряда.
Анечка вышла в центр зала и замерла. Музыкантша сыграла на пианино вступительную мелодию. Воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на Анечку в её замечательном костюме воробья. Анечка стояла неподвижно и молчала. Все остальные тоже молчали. Музыкантша на всякий случай ещё раз сыграла вступительную мелодию. Это ничего не изменило. Анечка как стояла столбом, так и стояла. Воспитательнице это надоело.
- Анечка, ты расскажешь нам стихи? – Анечка даже не моргнула. – Ну, давай я тебе помогу. Давай вместе: Сел на ветку воробей: «Приходи зима скорей!»… Ну, Анечка, ты же учила, я знаю.
В течение следующих тридцати минут Анечка даже не пошевелилась. Казалось, она даже не дышала. Воспитательница раз пятьдесят произнесла четверостишие про воробья, выпила бутылку воды, один раз поправила юбку и одиннадцать раз чёлку. Когда воспитательница снова затянула волынку про воробья, я решил, что это надо как-то остановить. Я встал со скамейки и громко, с выражением и всяческими интонациями произнёс четверостишие про воробья, которое я теперь буду помнить до конца жизни. Воспитательница и музыкантша громко выдохнули и попытались улыбнуться, а Анечка села на пол и горько заплакала.
По дороге домой мы с мамой как обычно зашли в магазин. Стоять в очереди непонятно за чем было скучно, и я решил порадовать маму.
- Мама, а я стихи знаю!
- Ну, расскажи, - равнодушие мамы добавило мне азарта.
- Сел на ветку воробей: - "Приходи, зима, скорей!", Свои перья распушил, И синичку рассмешил!
- Ай, какой молодец! Такой маленький и столько стихов знает! – пожилой мужчина с большим красным носом улыбнулся мне и несколько игриво посмотрел на маму. – Это где тебя так научили?
- В дурдоме! – с гордостью ответил я.
Мужчина немного странно посмотрел на меня, потом на каменное лицо мамы и на всякий случай отошёл в сторону.
- Тебе теперь что, костюм «веточки» для твоего дурдома готовить надо?
- Нет. Я теперь – воробей!
- Ну, слава тебе, господи!
Счастье было недолгим. Надо было выучить второе четверостишие, и это у меня никак не получалось. Каждый день по вечерам мы с мамой учили эти стихи.
- «Как придёт к тебе зима, Укроет снегом все дома…» - читала мама по бумажке.
- «Как придёт к тебе дома…»
- Зима!
- «Как укроет всё зима…»
- Придёт к тебе! Ты что, тупой? - через два часа таких занятий мама начинала срываться на крик и иногда для чего-то брала в руки тяжёлые предметы.
- «Как придёт к тебе все дома…» - от маминых криков у меня сами собой наворачивались слёзы. Не то чтобы я на маму обижался, просто мне было обидно, что у меня ничего не получается и из-за этого мама расстраивается.
- Нет, я так больше не могу.
Мама бросила бумажку со стихами и ушла в комнату к папе.
- Я его сейчас задушу. Останови меня!
- А что это? Для чего?
- У него главная роль на утреннике новогоднем. Воспиталка там Дедом Морозом будет. Она меня и так ненавидит, а если еще и со стихами опозоримся, я вообще не знаю, что будет.
- С такой-то жопой и в Деды Морозы?
- Сам с ней разбираться будешь!
- Чего ты с ума сходишь? Спокойно надо, - папа сходил за мной, принёс на руках и усадил на колени. –Давай Илюшенька, ещё разок.
- "Как придёт к тебе зима, Укроет снегом все дома, Распушит тебя всерьёз Добрый Дедушка Мороз!" – на этот раз у меня как-то всё само собой получилось. Не знаю почему.
Мама не шевелилась и с вытаращенными глазами смотрела на меня и на папу.
- Ну вот. А ты говоришь. Заебёт детей до слёз добрый дедушка Мороз!
- Знаешь что? Вот и занимайся сам ребёнком! – мама ушла на кухню громко хлопнув дверью.
- Ну, что Илюшенька? Давай твои мультики посмотрим?
К утреннику мама сшила мне очень красивый костюм воробья. Я в нём был как настоящий воробей, только немного больше. Мне этот костюм так понравился, что накануне утренника я лёг спать с хвостом и клювом. Утром в садике была большая суета. После завтрака нас сразу усадили на горшки, потом стали надевать на нас костюмы. В зале было уже полно родителей и гостей.
Я должен был открывать этот праздник своими стихами. Потом был танец снежинок, потом к ним присоединялись бусинки и заканчивалась эта феерия зажиганием ёлки под истошные крики Деда Мороза.
Нет, я не вышел на середину зала, я вылетел. То есть, помахал крыльями и пробежался зигзагом. Когда остановился и осмотрелся, я немного испугался. Передо мной была огромная толпа гостей и родителей. На меня смотрели десятки фото и видео камер. Стало страшно. Повисла тишина. В этой гнетущей тишине вдруг заиграла знакомая вступительная мелодия, все мои страхи мгновенно улетучились, я вновь почувствовал азарт.
- Сел на ветку воробей: - "Приходи, зима, скорей!" Свои перья распушил И синичку рассмешил. - "Как придёт к тебе зима, Укроет снегом все дома, Заебёт детей до слёз Добрый Дедушка Мороз!"
Минуты три все молчали. Я смотрел на пришедших на утренник родителей других детей, передо мной мелькнуло испуганное лицо мамы, улыбающееся лицо папы, потом я увидел сначала покрасневшую, затем побледневшую музыкантшу и Деда Мороза, который бородой вытирал со лба обильно выступивший пот.
А потом раздались оглушительные аплодисменты. Я бы сказал – овации. Мне кричали «Молодец!» и «Браво!». Музыкантша очнулась и торопливо заиграла мелодию, завершающую моё выступление. Под эту музыку и восторженные крики родителей я улетел в коридор. Потом выбежали снежинки, потом бусинки, но всё это мне было уже не очень интересно.
Вечером за ужином папа пил водку до тех пор, пока мама не спрятала бутылку.
- Молодец сын. Дал ты им просраться!
- Чего ты городишь? Научил-то его кто? Иди уже отсюда!
Мама вытолкала папу, потом достала из холодильника торт-мороженое и дала мне большую ложку. Потом погладила по голове и поцеловала в макушку. А я лопал мороженое и думал о том, как всё-таки мало нужно для того, чтобы сделать счастливыми самых близких тебе людей.
Предыдущий рассказ
