Образ «революционного матроса» в советское время был весьма распространен в искусстве и «массовой культуре». Тогда как в белых мемуарах мы видим ненависть к матросам, которые считались «оплотом большевизма», как правило, белогвардейцы их в плен не брали. А матросские «ударные части» действительно себя показали в Гражданской войне, в качестве «морской пехоты», экипажей бронепоездов и «речных флотилий».
Хотя матросы были разные, некоторые из них просто были авантюристами (как Фёдор Исаакович Баткин), другие стали своеобразными «полевыми командирами», трудноуправляемыми «вождями» (как Павел Ефимович Дыбенко), третьи «попали в историю» почти случайно (как Анатолий Григорьевич Железняков, «Матрос Железняк»). Среди матросов был популярен не только большевизм, многие из них поддержали левых эсеров или анархистов. Вспоминаем Кронштадтское восстание или махновского командира Федоса Юстиновича Щуся.
«Краса и гордость русской революции» — матросы стали одним из символов той «эпохи перемен». Причем под «братишек» могли одеваться и просто уголовные элементы, такое тоже бывало.
О мотивации матросов в 1917 году интересно написал очень занимательный человек, Владимир Александрович Белли. Пару слов о нем нужно сказать (хотя в будущем планирую о нем отдельную статью).
Владимир Александрович происходил из старинного шотландского рода, сам был морским офицером. Служил, в том числе, на знаменитом крейсере «Аврора», хорошо проявил себя на Первой мировой войне (награжден несколькими орденами, старший флаг-офицер), принимал участие в Ледовом походе Балтийского флота.
В. А. Белли поддержал большевиков, был военно-морским атташе, преподавал в Военно-морской академии, написал много научных работ, с 1940 года — контр-адмирал, с 1945 года — профессор. Прожил очень долгую и, учитывая все наши «исторические катаклизмы XX века», счастливую жизнь.
В своих мемуарах Владимир Александрович Белли считал, что на поведение матросов в 1917 году повлияли события Русско-японской войны и Первой русской революции. Но не только, ведь изменилась сама жизнь. А порядки на флоте остались прежние.
Дело в том, что раньше, в XVIII — XIX веках, службу матросами на кораблях несли, в основном, крестьяне. Офицеры были из дворян, так что отношения между командирами и подчиненными на флоте напоминали связку «помещик-крепостной». По сути, офицеры жили в своем мире, матросы — в своем. Причем корабли тогда были примитивнее, от матросов зачастую требовалась только «грубая сила» и знание основных команд.
Но в том-то и дело, что к началу двадцатого века «общий уровень» экипажей вырос. Теперь матросы были, по преимуществу, из рабочих. Разбирались с достаточно сложными механизмами, часто умели читать. Но отношение к ним, зачастую, было «почти прежнее»:
«Совершенно очевидно, что в новых условиях на кораблях с обширной и разнообразной техникой это явление было полным анахронизмом, но никто из руководства морского ведомства не обращал на это внимания, и всё шло по старинке...» (с) В. А. Белли. В императорском российском флоте: Воспоминания.
Владимир Александрович считал, что антагонизм между офицерами и матросами нарастал постепенно, с ростом чувства собственного достоинства последних. 1905 год в этом отношении во многом стал «рубежным»: после Цусимы авторитет морских офицеров, как военных специалистов, рухнул. Офицер постепенно переставал быть в глазах матросов чем-то выдающимся, значимым. Хотя ряд ограничений для матросов и разный «уровень прав» сохранялись.
Более того, стать офицером для матроса — непосильная задача, ввиду высокого образовательного ценза. И эта ситуация мало изменилась даже в период Первой мировой. Так как пехоту к 1917 году сильно повыбили, потому там стало много «офицеров военного времени». Флот же оставался, по преимуществу, «аристократическим», так как в сражениях принимал участие мало, новые командиры не требовались. Бездействие на кораблях вызывало неудовольствие, которое обострялось негативными новостями и агитацией.
Напряжение нарастало годами, хотя, на первый взгляд, оно было не столь заметно:
«...флот был разбит, этого факта снять со счетов было нельзя, и это как нельзя больше дискредитировало корпус морских офицеров вообще... Патриархальность взаимоотношений на кораблях... заменилась взаимной настороженностью, переходившей иногда в явную ненависть...» (с) В. А. Белли.
И дальше уже можно писать про агитацию большевиков/анархистов/эсеров, «сухой закон», «вещества», общий крах режима, падение нравов, «неправильных матросов»... «Фундамент» поведения матросов в 1917 году был заложен годами ранее, причем это мнение не только Владимира Александровича Белли (об этом писал, например, протопресвитер Георгий Иванович Шавельский, поддержавший в период Гражданской войны белое движение).
И в решающий момент они массово и радостно пошли за агитаторами, заодно «разбираясь» с наиболее «неприятными» (возможно, чрезмерно требовательными или излишне консервативными) для них офицерами (Р. Н. Вирен, А. И. Непенин, А. Г. Бутаков, В. Н. Протопопов, Н. В. Стронский и так далее). Их «революционный пыл» иногда превосходил даже радикализм большевиков (поведение П. Д. Хохрякова или того же Дыбенко было «слишком партизанским» даже по меркам Гражданской).
Я уж молчу про историю с убийством, на этот раз, не офицеров, а безоружных членов партии кадетов, А. И. Шингарева и Ф. Ф. Кокошкина. Причем «братишек» матросы не выдали даже Ленину.
Можно сказать, что во многом это была «субкультура» со своими целями, у которой была «своя революция» и «своя Гражданская война».
Потому Кронштадт-1921 не стоит воспринимать как что-то удивительное: порядки большевиков некоторым матросам тоже пришлись не по вкусу (например, большевики, между прочим, массово использовали «старых офицеров», многие из них сохранили свои должности и даже «поднялись повыше», судьба В. А. Белли в этом отношении не является исключительной).
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.
