Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Ох, и наговорили вы мне, друзья мои, слов тёплых в конце декабря!.. И хоть уже было, усталый раб, замыслил я побег - в обитель дальную... но вот как тут?.. Даже несколько стыдно-с стало. Видать, не время ещё, знать, не всем наскучить успел! И мой "добрый зритель в девятом ряду" ещё ждёт от меня чего-то. А раз так - то не пора ли перелистнуть очередную страницу цикла? Ведь там нас уже с месяц как заждались как хорошо знакомые, так и новые персонажи второго сезона "Однажды 200 лет назад..."
2 января 1822 года Пушкин из Кишинёва пишет Петру Андреевичу Вяземскому:
"Попандопуло привезет тебе мои стихи. Липранди берется доставить тебе мою прозу — ты, думаю, видел его в Варшаве. Он мне добрый приятель и (верная порука за честь и ум) не любим нашим правительством и, в свою очередь, не любит его. В долгой разлуке нашей одни дурацкие журналы изредка сближали нас друг с другом. Благодарю тебя за все твои сатирические, пророческие и вдохновенные творенья, они прелестны — благодарю за все вообще — бранюсь с тобою за одно послание к Каченовскому; как мог ты сойти в арену вместе с этим хилым кулачным бойцом — ты сбил его с ног, но он облил бесславный твой венок кровью, желчью и сивухой... Как с ним связываться — довольно было с него легкого хлыста, а не сатирической твоей палицы... Жуковский меня бесит — что ему понравилось в этом Муре? чопорном подражателе безобразному восточному воображению? Вся «Лалла-рук» не стоит десяти строчек «Тристрама Шанди»; пора ему иметь собственное воображенье и крепостные вымыслы. Но каков Баратынский? Признайся, что он превзойдет и Парни и Батюшкова — если впредь зашагает, как шагал до сих пор, — ведь 23 года счастливцу! Оставим все ему эротическое поприще и кинемся каждый в свою сторону, а то спасенья нет. Кавказский мой пленник кончен — хочу напечатать, да лени много, а денег мало — и меркантильный успех моей прелестницы Людмилы отбивает у меня охоту к изданиям — желаю счастия дяде — я не пишу к нему; потому что опасаюсь журнальных почестей — скоро ли выйдут его творенья? все они вместе не стоят Буянова; а что-то с ним будет в потомстве?.. Пиши мне, с кем ты хочешь и как хочешь — стихами или прозой — ей-богу буду отвечать
Эээ... судари мои, здесь, пожалуй, нужно дух перевести... По-хорошему, столь информативное и густонаселённое послание надобно бы перенести в цикл "Я к вам пишу...", да и разобрать его там без спешки и суеты на составные элементы. Однако же, и год нам необходимо достойно открыть, а потому давайте немного задержимся вместе с Александром Сергеевичем во втором января.
И снова Липранди!.. Очень манкая личность, так и просится обнюхать его, и даже повертеть со всех сторон: да кто ты таков, Иван Петрович? Как по мне, даже от самой фамилии его исходит какая-то... смутная опасность. Умный, чуткий на мужчин, но осторожный Вигель это в нём разглядел, а потому и описал его в своих мемориях как какого-то опасного и сильного зверя. "Зверь" окрысился, но лишь прозою - физически ответить было уж некому. Что же до " не любим нашим правительством и, в свою очередь, не любит его", то тут к Ивану Петровичу вопросов - предостаточно. Ой ли? Как иначе объяснить скорое (даже, слишком скорое) освобождение после отправки его с фельдъегерем по известным событиям 1825-го? Каким образом Липранди сумел оправдаться и откреститься - и от "Южного общества", и от членов его, с которыми виделся каждодневно? Впрочем, кажется, последующей своей карьерой он вполне... саморазоблачился!
Упоминаемый Пушкиным Михаил Трофимович Каченовский - историк, издатель журнала "Вестник Европы" (что одно уже говорит о необходимой лояльности его редактора Властям) и родоначальник "критического" подхода к историческим исследованиям. Каченовский всячески отвергал любые, неподтверждённые твердокаменными аргументами, версии о происхождении Руси, все найденные артефакты считал позднейшей подделкою, искренне полагал Древнюю Русь не знавшей ни денег, ни письменности, и яростно бился с "Арзамасом". За то и был периодически сечён стихами Вяземского и самого Пушкина.
Перед судом ума сколь, Каченовский! жалок
Талантов низкий враг, завистливый зоил.
Как оный вечный огнь при алтаре весталок,
Так втайне вечный яд, дар лютый адских сил,
В груди несчастного неугасимо тлеет.
На нем чужой успех, как ноша, тяготеет...
Это - князь Пётр Андреевич. А вот и Пушкин:
Как! жив ещё Курилка журналист?
— Живёхонек! всё так же сух и скучен,
И груб, и глуп, и завистью размучен,
Всё тискает в свой непотребный лист —
И старый вздор, и вздорную новинку.
— Фу! надоел Курилка журналист!
Как загасить вонючую лучинку?
Как уморить Курилку моего?
Дай мне совет. — Да... плюнуть на него.
О столь брезгливо упоминаемой Пушкиным повести Томаса Мура "Лалла Рук" уже писалось в цикле статей о Николае I: влюбившийся в неё чувствительный романтик Жуковский, кажется, и насоветовал "Лаллу" наследнику для постановки с музыкой Спонтини и юной красавицей Шарлоттой (будущей Александрой Фёдоровной) в главной роли. Во всяком случае именно Жуковский представил своей воспитаннице первые переведённые им на русский отрывки из "Лаллы Рук". Не стоит порицать Пушкина за категоричность по отношению к близкому другу: о вкусах не спорят, молодёжь о ту пору почти поголовно болела "байронизмом", проповедовавшим совсем иное, нежели слащавенький романтизм Мура.
Ну, и из опасения застрять в одной-единственной дате, закругляюсь и поясню лишь "Буянова" - героя ставшей необычайно популярной поэмы дяди Пушкина - Василия Львовича "Опасный сосед". Чтобы понять - о чём идёт речь, процитирую (разумеется, с необходимыми купюрами, мы же боремся за звание "канала высокой культуры" быта... ) лишь чуть-чуть. Поверьте - и того будет довольно, чтобы составить мнение о вкусах и нравах эпохи.
Ох! дайте отдохнуть и с силами собраться!
Что прибыли, друзья, пред вами запираться?
Я всё перескажу: Буянов, мой сосед,
Имение свое проживший в восемь лет
С цыганками, с б****ми, в трактирах с плясунами,
Пришёл ко мне вчера с небритыми усами...
Ну, в общем, понятно... Сейчас воспринимается как несмешное озорство, местами неловкое поэтически, но тогда же...
Здесь я предлагаю устроить небольшой климатический антракт, тем более, что декабрь ушедшего 2021 года принёс нам изрядно погодных катаклизмов. Средняя температура в Москве в январе 1822 года была вполне божеская - минус 6 градусов, да и с осадками,кажется, повезло - всего-то 37 мм! Дворникам - раздолье. В столице - чуть менее того: минус 7,3 градуса, что же до осадков, то как-то... не сохранилось таких данных, почему - не ведаю. Иркутяне презрительно морщатся, кутаясь в воротники шуб со своими 22 градусами мороза. В целом - ничего аномального, как видим.
А теперь давайте вернёмся к персонажам одухотворённым - а хоть бы и к Николаю Яновскому: именно так он подписался в письме к родителям от 7 января 1822 года. В одном из циклов канала (затруднюсь уже определиться - в каком именно) мы уже приводили его просьбу насчёт денег на книги, уроки танцев и музыки. Вероятнее всего, выполнена оная не была, потому что 12-летний ученик Нежинского училища повторяется (правда, уже без упоминания о субсидиях на танцы), да ещё и рассказывает трогательнейшие истории.
Дражайшие родители папинька и маминька.
Несказанно обрадовался получа ваше письмо, в котором узнал о вашем здоровьи. Я слава богу здоров, но только имею недостаток в книгах весьма нужных, о которых я вам писал. И теперь прошу, чтоб вы прислали или ежели приедете сюда то привезите мне сии книги: Французскую грамматику, Латинский лексикон Ивана Кронебурга, Арифметику 2-ю часть, Священную историю, катихизис, Нравоучительные сказки г-на Мармонтеля и рисовальную книгу. И еще нравственные примеры с картинками, о коих я уже вам писал, что они нужны для перевода с русского на французской язык.
Еще ль ежели бы вы прислали денег мне, потому что моя казна вся истощилась, один мой товарищ купил за восемь рублей ножик, я просил его, чтоб дал мне посмотреть, и я забыл ему отдать сейчас, а положил в свой ящик, но чрез минуту посмотрел в ящик и его уже там не было. Теперь он говорит, чтобы я отдал сейчас ему восемь рублей, а не то так он возьмет все мои вещи и еще пожалуется гувернерам, и они меня накажут со всею строгостию. Простите мне это. Я впредь уж никогда не буду чужих вещей брать, а когда и попрошу вперед, то буду сей час отдавать и со всею осторожностию. И прошу вас пожалуста пришлите мне денег хоть рублей десять, то я отдам ему восемь рублей, а два рубля оставлю на письма. Еще прошу вас, пришлите мне тулуп, потому что нам не дают казенного ни тулупа, ни шинели, а только в одних мундирах несмотря на стужу. И еще ежели б вы прислали жилетов хоть два. Здесь нам дают по одному жилету.
С ножиком - и правда - нехорошая история вышла, вероятнее всего, выражаясь современным языком, попросту разводка, и хитроумный владелец оного наверняка уже через две минуты заполучил его назад, уже в уме вожделенно прикидывая - на что потратит будущие восемь рублей. Хорошо ещё - на "счётчик" не поставил! А мог бы... И снова (постоянные читатели канала поймут - о чём речь) регулярные просьбы о деньгах.. восемь - хорошо, а десять - было бы получше... и тулуп бы неплохо... и жилет... парочку - желательно бы. И так ещё очень и очень долго будет - даже спустя и десять, и более лет. Да, великое число наших классиков нуждалось постоянно... да, почитай, всю жизнь: и Пушкин, накопивший к концу жизни огромнейшую сумму долгов, и Достоевский, и тот же Гоголь, лишь однажды, кажется, побывавший в счастливцах, когда через добряка и хлопотуна Жуковского выпросил у Николая Павловича сперва 5000 рублей, а после и ещё три... И Лесков. И Салтыков-Щедрин. Бедняга Полевой - бывший соиздатель "Московского телеграфа" с Вяземским в роли "золотого пера" и главного магнита журнала - умер в страшной нищете и даже похоронен был в халате. Печальная, судари мои, тема, так что не станем её развивать, и того, полагаю, с нас довольно на сегодня будет!
14 января 1822 года состоящий в морганатическом браке с прекрасною полячкой Грудзинской Великий Князь Константин Павлович собственноручно подписывает отречение от престола - для того, собственно и наведался в столицу из Варшавы. Казалось бы - в вопросе о престолонаследии нет более тёмных пятен и спорных моментов. После старшего брата - Александра - должен наследовать уже отказавшийся от короны Константин, далее - Николай... Но надо быть именно "северным сфинксом" Александром Павловичем, чтобы запутать всё дело до чрезвычайной крайности, в которой невольным заложником оказался и ни в чём не повинный Николай, и по сути вся Империя, содрогнувшаяся от крови, вынужденно пролитой по обманутым низшим чинам декабрьской нелепы. Что странный рок витал над двумя (хорошо, что не больше!) Николаями российского престола? Оба начали царствования с кровопролитий, ставших результатом стечения печальных обстоятельств... Но если во втором случае налицо вопиющая неорганизованность (ежели не сказать - чисто русское разгильдяйство ответственных за празднество на Ходынке лиц), то в первом - престранное бездействие, больше схожее с каким-то параличом воли, Императора Александра, вечная его манера изо всего делать тайну, и полудетское "поиграть и бросить". Разгребать имперский сор выпало Николаю, с честью, на мой взгляд, распутавшего сей немаленький моток противуречий из последствий Французской революций, десятилетия непрерывных войн и финансово-экономического минора. Чтобы завершить эту часть, давайте пофантазируем немного: если бы авансовое отречение Константина не было бы окутано такой плотной завесой секретности - отважились бы Северное и Южное общества на выступление? Не отказались бы они, видя энергию и непреклонность молодого царя, от своих замыслов, обсуждаемых какой уже год кряду? Или попросту... не успели бы ничего, т.к. не привыкший никому ничего спускать Николай Павлович, собрав воедино массив давно поступавшей старшему брату информации, наверняка сам бы пресёк на корню затянувшиеся игрища в "заговорщиков"? Ну и... полагаю, обошлось бы без пяти виселиц на валу Кронверкского бастиона. А СССР лишился бы красивейшей легенды о "звезде пленительного счастья". Вы как полагаете?..
Однако, возьмём себя в руки, покончим с фантазиями и приступим к вещам более практическим, нежели переписывание Истории... Газету станем читать, "Санктпетербургскiя вѣдомости" нумер первый от "вторника генваря 3го дня" 1822 года.
В Испании продолжает бушевать "жёлтая лихорадка": описание эпидемии мучительно что-то напоминает...
"Барцеллона от 1-го декабря. Смерть всё ещё продолжает свои опустошения в сем городе. С 18-го по 30-е Ноября умерло до 416 человек. В последние четыре дни число умерших простиралось до 150 человек. Хотя и полагали, что язва уменшилась, и уже были весьма многочисленные собрания; но кажется, что сие послужило к большему вреду города; ибо зараза от стечения народа опять усилилась, и больные через два дня умирают"
Не станем, пожалуй, погружаться в этот кошмар, к тому же и чудо-вакцины никакой тогда не было, и вернёмся в Россию, в Петербург.
"Англичане Джордж и Виллиам Вильсоны извещают почтенную публику, что у них есть английский гнедой жеребец Асмодеус, большаго роста, без отмет, отличной статьи, известный по скачке своей, что видно и по заводским календарям, издаваемым в Англии. Отец Асмодеуса был отличный скачкою своей конь Игель, мать родная сестра Фиджету, а отец Игеля был славный конь Волунтер, сей же родной брат Джупетеру, а Джупетер сын знаменитаго скакуна Эклипса... Асмодеус припускается к случке по 300 руб Ассигнациями за каждую кобылу"
А хорошие, однако, деньги собираются зарабатывать Вильсоны в России! Кто сумел постичь генеалогические хитросплетения родословной Асмодеуса, тот наверняка может в уме извлекать кубические корни из двунадцатизначных чисел! Я, честно, запутался. Без нарисованного лошадиного древа не обойтись.
Криминальною хроникой интересуемся? Ужаснейшее происшествие!!
"1821 года Декабря 29 дня пополудни в 5 часу Московской части 1-го квартала из дому под №99 у жильца в верхнем этаже унесен неизвестным новый малоподержанный женский салоп на лисьем меху с собольим воротником, крытый черным атласом, вокруг коего кайма вся выстегана елочками. Кто оный отыщет или подаст достоверное сведение в вышепоказанный дом, тот сверх благодарности получит 100 руб. в вознаграждение"
Ну-ну, такому салопу, да ещё и с каймою, выстеганной ёлочками, цена не менее пятисот рублей звонкою монетой... Ищите, судари, по злачным местам - не зря некоторый ловкач умудрился выкрасть оный аж с верхнего этажа! Верно, даме сердца презентовал - не иначе! Ходит теперь какая-нибудь молодуха Пелагея в церковь али на гулянья в малоподержанном салопе на лисьем меху - красуется!
А я же продолжаю пополнять свою тематическую коллекцию картин о чтении газет. Сегодня на очереди британец Александр Марк Росси. Некоторое несоответствие эпохи есть, но, помилуйте - где ж я отыщу столько иллюстративного материалу, совпадающее хронологически с первой четвертью XIX века?
А беспечная Москва, господа мои, всё гудит, всё веселится - о чём и сообщает в письме своём от 3 января московский почт-директор Александр Булгаков брату Константину.
"Вчера насилу убрался с бала в половине четвертого. Хотя и не скажу, чтобы очень было весело, но, потанцевав, захотелось что-нибудь съесть, поймал студени кусок, вина рюмку, да и ну бежать, жена уехала до ужина, голова болела. Общество было отличное, но кавалеры все что-то ленились. Матушка была в больших ажитациях и выказывала дочек Завадовскому и графу Салтыкову. Последний молодец и славно танцевал мазурку, а Завадовский, танцуя ее, вдруг упал плашмя, головою и лицом вперед. Все думали, что он себе нос раздробил на сто кусков..."
Хотя, признаться, и столица не отстаёт: Константин не желает отдавать брату пальму первенства!
"Бал был прекраснейший, хоть не столь многолюден, как 12 декабря. Императрица Мария Федоровна очень хвалила почтовую книжку и благодарила меня за нее... Танцевали между прочим французскую кадриль дочь князя Петра Михайловича, новая фрейлина Хитрово (Алексея Захаровича дочь), Бакунин и граф Моден, и очень хорошо. Купеческая зала, в которой ужинали, прекрасно была убрана и освещена; одним словом, нигде таких балов не бывает, да и средств таких не имеют. Ну, где найти три залы, как Георгиевская, Белая и Купеческая? В других дворцах и одной нет этой величины, а такой красоты, как Белая, нигде не найдешь. Во время конгресса в Вене из придворного манежа принуждены были залу сделать и присоединить к ней комнату, куда входили по лестницам. Это уже не то"
А вот со стихами, судари, снова конфуз приключился: то ли небольшая славная плеяда поэтов российский обленилась в январе 1821 года, то ли недосуг им было поэзией заниматься, но... Представьте себе: ни одного хотя бы четверостишия! А потому отдуваться за "дырку" в традиционной рубрике будет нынче Дмитрий Веневетинов со своим посвящением новому 1827 (!!) году, написанному, правда, 1 января.
Так снова год, как тень, мелькнул,
Сокрылся в сумрачную вечность
И быстрым бегом упрекнул
Мою ленивую беспечность.
О, если б он меня опросил:
«Где плод горячих обещаний?
Чем ты меня остановил?»
— Я не нашел бы оправданий
В мечтах рассеянных моих!
Мне нечем заглушить упрека!
Но слушай ты, беглец жестокой!
Клянусь тебе в прощальный миг:
Ты не умчался без возврату;
Я за тобою полечу
И наступающему брату
Весь тяжкий долг свой доплачу.
Таким (или примерно таким) увиделся мне январь 1822 года, а уж хорош он был или плох - судить вам. Как по мне - выдался он для России каким-то безмятежно-расслабленным, словно проснулся человек после Нового года где-то в полдень, позевал, умылся, не торопясь, да и за завтраком рассуждает: то ли к Бирюшкиным поехать, а то и просто погулять можно, погода вроде пристойная... Надолго ли такой штиль?.. Посмотрим!
Буквально днями в "Литературныхъ прибавленiях" к циклу мы завершим публикацию фантасмагории "Делатель Истории" с тем, чтобы в феврале приступить к новому сюжету, который растянется аж до сентября... Впрочем, не будем спешить манипулировать временем, оно и так быстротечно чрезмерно!
С наступившим всех Новым Годом, с признательностью за прочтение, не вздумайте болеть (поверьте - в том нет ничего хорошего) и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Предыдущие статьи цикла "Однажды 200 лет назад...", "Литературныя прибавленiя" к оному, циклы "Век мой, зверь мой..." с "Ежемесячным литературным приложением", "И был вечер, и было утро", "Размышленiя у парадного... портрета", "Я к вам пишу...", а также много ещё чего - в гиде по публикациям на историческую тематику "РУССКIЙ ГЕРОДОТЪ"
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ЛУЧШЕЕ. Сокращённый гид по каналу
