Во многих интернетных статьях, и даже в программках театров, вам непременно напишут, что именно в балете "Сильфида" в 1832 году балерина Мария Тальони впервые встала на пуанты (а также о том, что тогда впервые балерина надела пачку). Возможно, так думали историки балета лет 100 назад, но сегодня уже давно доказано, что и до Тальони многие на них вставали. Имён называется немало: Фортуната Анджиолини, Амалия Бруньоли, Фанни Биас, Элиза Вак-Мулен, Анжелика Мес и т.д.
Однако факт остается фактом: именно в исполнении Тальони движения на пуантах выглядели неброско, безусильно, естественным образом вплетались в ткань танца, и были поставлены на службу создания образа - невесомой, легкой Сильфиды, словно парящей на землей, по травам и чашечкам цветов. У остальных же (тех, кто был до нее) вставание на пальцы происходило с явным, нескрываемым усилием, и носило характер трюка, демонстрация которого - сама по себе цель. Однако была среди них та, пальцевая техника которой считалась непревзойденной, и с которой как раз и сравнивали Тальони, когда та появилась в Парижской опере в 1827 году. Звали ее Женевьева Гослен, и сегодня читателю предлагается немного узнать о том, что это была за танцовщица.
Однажды виртуозный танцовщик Луи Дюпор (которому приписывают разбитое сердце Марии Даниловой, восходящей звезды русского балета начала 19 века, скончавшейся от чахотки в 17 лет) сидел в квартире-мастерской скрипичного мастера Гослена, услугами которого он пользовался (Дюпор был еще и скрипачом). Он осматривал и пробовал новый инструмент, когда перед глазами возникли две пары очаровательных ножек. То были дочки мастера - маленькие Женевьева и Констанс. Дюпор был настолько ими очарован, что тут же начал убеждать папашу Гослена отдать их в танцы, и вскоре по его рекомендации сестер взяли в тацевальную школу при Парижской опере.
Сестры выходили в спектаклях еще будучи ученицами, а однажды Женевьева появилась в сцене праздника в балете "Любовные похождения Антония и Клеопатры" в образе....сильфиды. Взрослый дебют Гослен-старшей, как обозначали ее в афишах, дабы отличить от сестры, состоялся в 1809 году, когда ей было 18 лет. Дебютантка тут же привлекла внимание зрителей, прежде всего своим впечатляющим апломбом, обычно не присущем молодым танцовщицам.
Вскоре Гослен заприметили и на балконе - том месте, где собирались истинные ценители балета и завсегдатаи ОперА, среди которых были и журналисты/критики. Реакция на танцы юного дарования была моментальной: в прессе скоро стали появляться заметки о том, что старшую из систер притесняют, не дают развиваться карьере из-за дурацкой иерархии, и что танцует она даже лучше, чем первая звезда театра того времени - Мари Гардель, чей муж, Пьер Гардель, был главным балетмейстером, и, понятное дело, время от времени обвинялся в продвижении своей уже возрастной супруги в ущерб юным талантам.
Гардель, почувствовав атаку, решил провернуть следующую интригу. В балет "Блудный сын" Гослен надлежало танцевать негритянский танец в соответствующем гриме. Таким образом балетмейстер хотел спрятать ее от глаз знатоков. Однако интрига провалилась: с нетерпением ждавшие выхода Гослен ценители без труда узнали ее по манере танца и устроили громовые аплодисменты. Гардель после этого вынужден был расширить репертуар Гослен.
Быстрый взлет и любовь у зрителей спровоцировали ситуацию раскола балетоманов на два лагеря: одни, желая насолить Гарделю, бесперестанно восхваляли Гослен, другие, как бы помогая ему оборонять свои позиции, критиковали молодую балерину, тщательно выискивая у нее слабые места. Они были: с точки зрения эстетики тех лет (когда в балетах царила пантомима) в почете была актерская игра, которая, по мнению критики, и была ее ахиллесовой пятой. Гослен была прежде всего танцовщицей, а не актрисой, и в этом смысле она была предшественницей Марии Тальони. Ей не повезло в том, что эпоха на тот момент была другой. Решение образа с помощью танца придет позже, в начале 1830-х годов - именно тогда родится "Сильфида" и романтический балет. А в 1800-х и 1810-х танец еще отступал на второй план.
Соответственно, оценивали Гослен по другим критериям, а талант ее еще не был понят. Так, один из критиков, некий Мартенвиль, писал:
"И вот никому не известная танцовщица вдруг замечает, что намеренно или случайно, она может более часто, чем обычно, вставать на кончик ее ноги, представляя свое элегантное тело, опирающееся, так сказать, на большой палец, и публика взрывается от восторга. Эта поза не является самой грациозной частью танца м-ль Гослен, ибо тур-де-форсы редко бываю грациозными..."
Тем не менее, критики сразу оценили ее легкость, пластичность, изящество, и говоря обобщенно, талант. В чем же он заключался? Дадим слово опять Мартенвилю:
Она танцует, как никто, и никто не танцует, как она. Она есть идеал танца. Правда в том, что для того, чтобы достичь таких вершин совершенства, ей приходится преодолевать меньше трудностей, чем другим. Стремительная точность ее движений - результат особенностей формирования некоторых частей ее тела... То, что природа скрыла от нее - это дар, ибо можно сказать, что перед тем, как сделать ее женщиной, природа проделала с ней трюк, сделав ее танцовщицей.
Что следует из данного пассажа? Похоже, Мартенвиль намекал на бесполую природу Гослен, говоря проще, на ее мальчиковую фигуру молодого атлета, с более крепкими мыщцами и связками по сравнению с другими женщинами, которые и позволяли ей выполнять технически трудные вещи более легко и естественно. И если та же Мария Тальони добивалась легкости движений ежедневными многочасовыми изнуряющими занятиями, во время которых она иногда падала в обморок, то Гослен многое давалось само собой. В общем, идеальное творение природы, гений.
Время шло, и Гослен, помимо того, что уже прочно была любимицей публики, вошла в фавор Людовика XVIII. В июле 1814 года новоиспеченный король, желая лицезреть в Парижской опере балет "Психея", наказывает заменить стареющую Мари Гардель именно на Гослен. "Психея" была любимым балетом короля. Впрочем, как и Наполеона. Во время своих знаменитых "ста дней" император последний раз посетил Парижскую оперу 18 апреля 1815 года, где также давали "Психею" с Гослен в главной партии. И кто знает, может как раз ее образ представлялся ему, когда корабль уносил его впоследствии на остров Святой Елены...
Здесь пару слов надо сказать о личной жизни Гослен. К ее чести, она смогла не запятнать свою репутацию интригой с каким-нибудь высокопоставленным любовником. Во времена, когда балерины чуть ли не приравнивались к куртизанкам, а состоятельные мужи приходили в театр в поисках хорошенькой любовницы, такое происходило не столь часто. Гослен удалось отбить натиск некоего мсье Пейсегюра, эмигранта на службе у Людовика, а замуж она вышла за неординарного человека - звезду Парижской оперы Жана-Блеза Мартена, певца уникального голоса и актерского таланта. Мартен обладал высоким баритоном и мог исполнять как собственно баритоновые партии, так и петь в теноровой тесситуре. Сегодня выражение "Баритон Мартен" во французском языке стало нарицательным для высокого баритона, близкого к тенору.
Вскоре Гослен танцует па-де-де со знаменитым, хотя и уже стареющим танцовщиком Огюстом Вестрисом (известным, в частности тем, что использовать многочисленные пируэты в классических спектаклях начал именно он; ну или, по крайней мере, способствовал их укоренению в арсенале танцовщика). По свидетельствам очевидцев, Вестрис "был так увлечен восхищением своей партнершей, что понятия не имел, что ему на сцене делать самому". Публика, к чести Гослен, оценила замешательство Вестриса, который за свою жизнь столько раз перетанцовывал своих звездных партнерш.
1815 год - пик карьеры балерины. Сначала она предстает пред очи Людовика XVIII в дивертисменте, где танцует па-де-де с Альбертом (сценический псевдоним танцовщика Франсуа Декомба) на музыку... гимна "Да здравствует Генрих IV". А затем следует дебют в балете Шарля Дидло "Зефир и Флора". Более того, по предположению Айвора Геста, именно Гослен через своего супруга поспособствовала продвижению постановки Дидло в театре, поскольку балетмейстер, ковавший славу в основном во враждебных столицах - Санкт-Петербурге (все же помнят: "Балеты долго я терпел, но и Дидло мне надоел") и Лондоне, был принят в ОперА, мягко говоря, без энтузиазма.
Танец на пуантах Гослен к тому моменту настолько стал привычен глазу, что критики уже не уделяли ему особого внимания. Балет "Зефир и Флора" как раз был знаменит тем, что в нем, чтобы подчеркнуть воздушность главных героев, Дидло использовал специальные машины, при помощи которых они устремлялись ввысь, а исполнительницы партии Флоры вставали на пуанты (до Гослен это проделывала Фортуната Анджиолини в Лондоне, после - ряд танцовщиц, среди которых и Авдотья Истомина), что подчеркивало образ воздушной богини. Здесь талант Гослен пришелся как нельзя кстати, и данный спектакль стал для нее вершиной славы...
_________________________________________________________________________________________
В июле 1818 года над ОперА нависла тень: по коридорам носилась молва, что надежда французского балета, Женевьева Гослен, в возрасте 27 лет скончалась в своем доме в Шарантон-Сен-Морис, в предместье Парижа.
Более трех лет прошло уже с тех пор, как истощение организма вынудило ее прервать карьеру на самом взлете после того, как она исполнила первую значимую для себя партию - Флоры. Всего лишь несколько представлений "Зефира и Флоры" спустя силы стали покидать балерину, после чего ей был показан отдых. В ОперА никогда не теряли надежду, что Гослен однажды восстановится, продолжит выступать и разовьет свой исключительный талант. Поначалу казалось, что она просто чрезмерно устала. Она продолжала числиться в труппе, однако через год, когда пришло осознание всей серьезности ситуации, Гослен была вынуждена выйти на пенсию. Но даже после этого надежда не покидала, что благодаря какому-нибудь чуду она выздоровеет. В ОперА, дабы приободрить девушку, даже заверили, что период ее отсутствия не повлияет на исчисление ее стажа при назначении пенсии.
Чуда не случилось, и не могло случиться, ибо в те времена понятия не имели, как бороться с туберкулезом, который и пожирал легкие танцовщицы. Должно быть, непросто было тем, кто любил Гослен и ухаживал за ней в течение ее болезни, распознать в неподвижном и истощенном теле еще недавно полную жизни, энергичную юную танцовщицу, с телосложением, силой молодого атлета и легкостью лани, обладающую таким контролем, гармонией и выразительностью движений, которые приводили самых закоренелых ценителей в экстаз. Сколько надежд и стремлений пошло прахом... Ведь кто знает, если б Гослен прожила дольше и сделала полноценную карьеру, может, именно ее имя, а не Тальони, вошло бы в историю и сейчас ассоциировалось бы с рождением пуантного танца?
К моменту смерти Гослен прошло 3,5 года с того дня, когда она в последний раз танцевала на сцене. Память о ней уже постепенно угасала, а на ее место пришли новые танцовщицы. Ее кончина была лишь коротенько освящена в прессе, а имя практически предано забвению.
Однако о ней еще вспомнят. Вспомнят почти через 10 лет, в 1827 году, когда парижскую публику потрясет своим танцем новая королева пуантов - Мария Тальони. И тогда один из критиков напишет:
"Вспоминается старшая м-ль Гослен, поразительная гибкость ее членов, сила мышц, позволявшая минуту или две (!!!; хотя верится с трудом) задерживаться на кончиках пальцев, воздушность движений, изящество фигуры...". Критик писал, что как и Гослен, Тальони проделывает трудные па естественно и свободно, и что ее танец имеет много общего с танцем ее предшественницы. "Она почти такого же роста и обладает такой же устойчивостью позировок, такой же гибкостью движений".
Другие будут писать о том, что не посмотрев Тальони в мимической роли, "нельзя судить о том, унаследовала ли она в полном объеме талант Гослен", и о том, что "возрожденная г-жа Гослен привлекает в театр толпы зрителей". Затем, конечно, слава Тальони пойдет гораздо дальше и заставит говорить об ее имени не только в Париже, но и далеко за его пределами. Тогда и перестанут говорить о Женевьеве Гослен, и имя ее забудется на долгие годы. Ну а наше дело - время от времени доставать такие имена из пучин небытия.
Спасибо за внимание! Если понравилась статья, то ставьте лайк, подписывайтесь, комментируйте, делитесь с друзьями.
