Уральские пейзажи Аполлинария Михайловича Васнецова стали истинным дебютом художника. Решающим шагом из тени великого брата к свету собственного вдохновения. Первыми работами, в которых влияние Репина и Крамского уступило место самостоятельному видению мастера.
Круглый сирота, прозябавший в Вятской духовной семинарии, в начале творческого пути он пробавлялся частными уроками господина Андриолли. Не Бог весть что в сравнении с «вертикальным взлётом» карьеры родного брата, учившегося в то время у лучших мастеров Белокаменной. Юный Аполлинарий видел своё будущее в науке, считая живопись всего-навсего приятным увлечением. Вот только ни геолог, ни педагог, ни тем более народный просветитель из него не вышел. Так часто бывает: благородные идеалы не выдержали встречи с суровой реальностью, и герою пришлось в срочном порядке пересматривать планы на жизнь. То есть отправляться в Москву, под опеку вернувшегося из Европы Виктора. И спешно превращать юношеское хобби в профессию. Благо дар Аполлинария Васнецова, которым он столько лет пренебрегал, был несомненен.
Согласитесь, дорогой читатель: вышесказанное не очень-то походит на историю успеха гениального художника. Добавьте в анамнез влияние передвижников и членов «Абрамцевского кружка», с которыми нашего героя познакомил брат, — и перед нами «вырисовывается» сюжет архетипичной драмы про подававшего надежды живописца, которому не повезло. Мало того, что поздний старт карьеры не способствовал выработке индивидуального стиля, без которого даже самый одарённый художник вынужден всю жизнь прибегать к чужим наработкам и привносить вторичность в собственные полотна. Так ещё и попадание в мощнейший «кильватер» творчества мастеров-передвижников (безусловно положительное в смысле получения практических знаний и обмена опытом) просто не могло не превращать ранние полотна Аполлинария в оммажи. Пусть даже умные и эстетичные. Пусть даже носившие на себе огромный потенциал концептуального развития, проникнутые серьёзным пониманием, обстоятельным анализом и неподдельной симпатией к избранным темам. Обладавшие множеством иных достоинств, но от этого не перестававшие отдавать принуждённостью и ученическим страхом лишний раз выйти за границы одобрения публики и критики...
Творчество Васнецова младшего спас Урал. Встряхнул, очистил, укрепил, дал свежие идеи, указал новые горизонты. Помог стать увереннее и решительнее, забыть технические оглядки и сюжетные недомолвки. Научил ощущать и воплощать, а не рефлексировать и подбирать.
Именно там, в краю древнейших гор, бескрайних лесов и бездонных небес, художник открыл для себя новые, совсем не «салонные» истины об искусстве пейзажа. Оказалось, что гармоничное может быть суровым. Зато эстетичное не обязано быть симметричным. Что красота умеет одновременно манить и пугать, быть величественной и скромной, всепобеждающей и хрупкой. Что само время относительно, когда абсолютен простор, и нет на белом свете ничего красноречивее тишины...
Посмотрите на эти картины, дорогой читатель. Почувствуйте их мерный, спокойный пульс. Именно в них навсегда осталась душа великого русского художника. Воплотилась бесконечностью мысли, отразилась высотой чувства, навсегда сохранилось признанием в любви к родной земле, воплотив характер её народа в метафоричных, монументальных полотнах. Пускай сегодня живопись Аполлинария Михайловича Васнецова накрепко ассоциируется с пейзажами средневековой Москвы. И пусть архитектура древней Руси, а не чудесные виды северного Урала, со временем стали своего рода «визитной карточкой» мастера. Мы лишь хотели напомнить Вам, уважаемый читатель, что истоки масштабного, свободного и живого стиля Аполлинария Васнецова берут своё начало именно у подножия Уральских гор. И вместе с Вами ещё раз полюбоваться ранними полотнами великого русского живописца, с которых началось его творческое восхождение.
Автор: Лёля Городная
