— Слышали, Светлана Петровна в деревню переехала.
— Да что вы, — удивилась председатель актива, — она давно поговаривала. Значит, не будет ходить на наши собрания. Жаль, она такая позитивная и всегда наши начинания поддерживает.
Светлана Петровна была несколько лет как на пенсии, но своего профсоюзного задора не растеряла. Так же решительно она взялась за покупку дома в деревне. Сыну и будущим внукам нужен был свежий воздух. Хотелось речку, рыбалку, грибы, баньку, парное молоко, шумные большие компании в общем, все, что называется загородной жизнью. Так и представлялись летние тихие вечера с разговорами на веранде, большим столом с самоваром.
Поэтому дом он подбирала немаленький. Рассчитывала на друзей. Их у Светланы Петровны было немало, человек она была очень общительный, в прежние годы работы на заводе постоянно у нее собирались сослуживцы. Она тогда жила с мужем в своем доме. Не совсем пригород, в черте города оставался островок с частными домами. Ставили стол во дворе. Коллеги заходили к ней после работы, в выходные помогали на огороде. Это именно ее стараниями этот поселок был в свое время газифицирован. Она пробила, ходила по администрациям и депутатам. После смерти мужа перебралась в старую городскую квартиру, где когда-то жили ее родители.
Дом она нашла примерно в 40 километрах от мегаполиса. Курортное место, вокруг несколько озер, сосновый лес. В доме практически три этажа. Один в цоколе, потом - основной этаж с кухней, гостиной и спальнями, а мансарда была не доделана. У прежнего хозяина, видимо, руки не дошли. Он умер, между наследниками начался спор и несколько лет дом простоял пустым, ландшафтный дизайн на участке зарос, но посадки выдавали грамотное расположение. Деревенька была небольшой и общество делилось на местных деревенских жителей и дачников, которые приезжали на больших внедорожниках в свои огромные красивые коттеджи.
... Через полтора года председатель ветеранского актива на очередном собрании вдруг сообщила:
- Тут Светлана Петровна звонила, она в город вернулась, дом в деревне продала.
— Что-так? Случилось что? - забеспокоились приятельницы.
— На следующее собрание придет, вот и спросим.
Светлана Петровна как всегда была приветлива и радостна.
— Ой, нажилась я в деревне. Скучно стало. Мне же общение надо, а там и поговорить не с кем.
Первое время она занималась домом - приводила его в порядок, делала ремонт в комнатах, потом выдирала сорняки из заросшего сада. Познакомилась с парой местных жительниц. Обе жили в огромных домах, мужья в городе бизнесом занимаются, а они здесь хозяйничали, по выходным приезжали дети, правда, чаще без ночевки. Но одна из приятельниц поведала:
— Знаешь, я первое время здесь плакала постоянно. Сейчас уже привыкла. Но от одиночества прям тоска берет.
Светлана Петровна еще надеялась, что вот сейчас ремонт закончит и друзья и родственники непременно начнут приезжать на пару-тройку дней. И дом станет живым, шумным. Но время шло, ремонту конца и края не было, у друзей все время находились какие-то безотлагательные заботы. Сын, конечно, приезжал, помогал, но тоже торопился вернуться в город.
А еще парадокс, Светлана Петровна всегда такая коммуникабельная и общительная никак не могла найти общего языка и общих тем с местным обществом. Да и не было никакого общества-то. Деревенские жители особо не привечали, на приезжих городских они поглядывали как-то не очень дружелюбно, некоторые калдыри даже высматривали, чтобы такое стянуть при случае, а дачники все больше по своим роскошным усадьбам сидели. И вправду, впервые за много лет Светлана Петровна стала страдать от одиночества. Одной в большом доме - больше ста квадратов это чувствовалось особенно остро. Тем более наметанный глаз постоянно выцеплял то, что в доме необходимо доделать. То дорожке щебня надо подсыпать, то сварка на воротах повредилась. И несмотря на то, что в доме была вода, газ, все время надо было что-то латать, регулировать, подновлять, и это до бесконечности.
Вместо шумного дачного общества, как в книжках Чехова или Тургенева, с настоящим флером загородной неспешной жизни, вдруг стала копиться усталость и тяжесть. Казалось, что жизнь кончена и осталось век куковать в одиночестве. С грустью и тоской она вспоминала тот свой деревянный дом, который строили вместе с мужем, держали кур, кроликов, на праздники накрывали стол чуть ли не на всю улицу, двери не запирали, с соседями жили дружно.
—То ли мы моложе были, то ли время другое. Жаль, что этого уже не вернешь.
