«Королева очень веселая, более пухленькая и хорошенькая, чем когда-либо. Она так же бережно относится к своему наряду, так же властна и своенравна, как и в отношениях с Генрихом, даже в ожидании смертного часа. Она осознает, что наказание справедливо, и не просит ни о каком одолжении, кроме того, чтобы казнь была тайной, а не на глазах у всего мира», – писал испанский шпион и по совместительству посол Эсташ Шапюи в докладной записке своему королю Карлу V 29 января 1542 года.
Глупая, беспомощная и чрезмерно сексуальная, она была неспособна соответствовать предъявляемым к ней требованиям и стала неизбежной жертвой системы, которая безжалостно устраняла неудачников. Вопрос о том, была ли она виновна в измене, и если да, то в какой степени, и было ли её наказание достойным следствием поступков этой 17-летней девушки? Вот что пишут об этой королеве и связанным с ней коротком периоде многолетнего царствования заживо гниющего на ту пору Генриха VIII те, кто много лет изучал историю английского королевства вообще, и историю династии Тюдоров, в частности.
Итак, вот что нам известно об этой королеве на 500 дней:
Екатерина Говард родилась в 1525 году. Ее дедом был Томас Говард, 2-й герцог Норфолк, а воспитывалась она в огромном доме в Чесворт-Хаусе недалеко от Хоршама, города ее сводной бабушки, герцогини Агнес Говард. Судя по всему, она практически не получила интеллектуальной закалки, и позже говорилось, что детям позволяли расти без надзора. В одной из книг о том времени есть запись, что «герцогиня Агнес владела чем-то вроде элитного борделя, но на самом деле это была высококлассная школа, в которой одни потихоньку делали успехи, а другие дерзко оглядывали всё вокруг и искали возможности».
Екатерина попала под опеку своей бабушки, чтобы научиться послушанию, хорошим манерам, некоторым светским приемам и основам домашнего хозяйства. Одним словом, этого было достаточно, чтобы подготовить ее для замужества с человеком, которого со временем выберет семья. Возможно, с каким-нибудь перспективным придворным, которого было бы полезно приобщить к интересам Говардов... Симпатичный ребенок, но глупенькая и малообразованная, она естественным образом превратилась в пустоголового подростка, одну из толпы хихикающих, болтающих девушек, которые ни о чем не думали, кроме одежды, молодых людей и о том, как получить от жизни максимум удовольствия, прежде чем их насильно выдадут замуж, и они будут нести мучительную ношу деторождения...
В 1536 году Екатерине было около 12 лет, и Генри Мэнокс, учитель музыки, попытался соблазнить её. Позже она вспоминала «о лестных и соблазнительных уговорах Мэнокса, а она всего лишь юная девушка, позволяла трогать ее и прикасаться к ней, чего нельзя было позволять, а ему настаивать».
Шесть лет спустя на допросе Мэнокс признался, что его влекло к Екатерине и «ему так было комфортно», но поклялся, что ни разу не был с ней по-настоящему.
Следующий роман Екатерины был с Фрэнсисом Деремом, когда ей было около четырнадцати лет. Узнав об отношениях Екатерины с Генри Мэноксом, герцогиня заперла её на ночь в спальне. Екатерина уговорила одну из служанок, Мэри Ласселлс, «украсть ключ и принести ей». Дверь открыли и впустили Дерема. Мэнокса не пускали внутрь, и он позже сообщил:
«Они (Говард и Дерем) нередко устраивали пиршества и веселились до двух или трех часов утра. Им подавали вино, клубнику, яблоки и другие мелочи, чтобы «потешить пузо».
Историк эпохи Тюдоров Эдвард Холл утверждал, что Дерем посещал Екатерину Говард в её спальне ночью. Они также обменивались любовными знаками. Дерем дарил ей атласные и бархатные безделушки, а Екатерина подарила ему нарукавную повязку и вышивку монастырским швом. Екатерина позже призналась, что Дерем «знал в Лондоне маленькую женщину с кривой спиной, которая умела делать цветы из шёлка».
Отношения закончились, когда Мэнокс отправил герцогине анонимное письмо. Он посоветовал ей посетить спальню Екатерины «через полчаса после» отхода ко сну. Он добавил, что «она увидит то, что ей не понравится». Герцогиня застукала их той же ночью и Дерема отослали прочь, а Екатерину отругали за «пирушки по ночам», потому что герцогиня боялась, что «это навредит её красоте».
В конце 1539 года Екатерина Говард была назначена фрейлиной ко двору Анны Клевской. Там Екатерина вскоре влюбилась в Томаса Калпепера, джентльмена Тайной палаты. Калпепер приходился ей двоюродным братом по материнской линии, и она любила его с детства. Однако теперь эта привязанность переросла в нечто гораздо более глубокое. Дэвид Старки в своей книге «Шесть жен: Королевы Генриха VIII», вышедшей в 2003 году, пишет: «Он был красивым, непослушным парнем, любимчиком мужчин и женщин. Как бывший паж Генриха, он иногда спал в постели своего хозяина, а когда стал старше, у него была очередь из поклонниц. Но с Екатериной, похоже, все было иначе. Она была его половинкой, и между ними возникло мгновенное сильное притяжение. Вскоре стали поговаривать, что они поженятся».
Весной 1540 года Генрих VIII познакомился с пятнадцатилетней Екатериной Говард, и, устав от брака с некрасивой Анной Клевской, тут же заметил её почти детское очарование. Рета М. Варнике, профессор истории из Аризоны считает, что все произошло не совсем случайно, и что двое из ведущих римских католиков в Англии, Томас Говард, 2-й герцог Норфолк, и епископ Стивен Гардинер, организовали для короля встречу с Екатериной.
Норфолк и Гардинер представили её Генриху в надежде, что она станет его любовницей, убедит принять прокатолическую политику Гардинера и поможет уничтожить Кромвеля. Но нет ни малейшего доказательства влияния Екатерины Говард на падение Кромвеля или смену политики Генриха в 1540 году (надо заметить, что оба закончили свои дни в высшей степени плохо: Кромвелю отрубили голову, а Кранмера сожгли). Как они предполагали использовать Кэтрин в этой борьбе, можно лишь догадываться, учитывая, что по свидетельствам современников, мемуаристов и историков, интеллектуалкой и даже умницей назвать ее было никак нельзя.
И вот, 8 августа 1540 года в Хэмптон-Корте Генрих женился на Екатерине Говард.
Поговаривали даже, что Екатерина забеременела еще до свадьбы. Мотивы Генриха мы вполне можем понять. Анна Клевская физически была отвратительна ему, и, униженный своим сексуальным провалом, он искал такую, как Екатерина, которая бы приласкала его. Мы понимаем, что король не ложился в постель с Анной для утех, а с Екатериной его интимная жизнь была легкой, почти волшебной. И в этом её заслуга.
Генрих, утонувший в удовольствии, кажется, никогда не спрашивал себя, как девушка этому научилась. Он попросту списал все на любовь и свою собственную вернувшуюся молодость...
Вскоре после свадьбы Генрих подарил Кэтрин наряд, содержащий «восемь бриллиантов и семь рубинов», а также ожерелье из «шести чудесных больших бриллиантов и пяти прекрасных рубинов с жемчугом между ними» и шарф из черного бархата с тридцатью жемчужинами на цепочке. Золота и других не менее ценных подарков не счесть, король попросту завалил её драгоценностями.
Екатерина, как и многие подростки, непременно показала себя своенравной и чувственной. Но она также проявила умение руководить, смекалку и независимость — качества, которые реже встречаются у неуступчивых молодых девушек ... Да, она была девицей, с которой хорошо проводить время. Но, как и многие ей подобные, она также была горячей, влюбчивой и добродушной. Екатерина хотела веселиться, и чтобы все вокруг веселились. И девушка намеревалась приложить некоторые усилия, чтобы убедиться в этом... Одним словом, все начиналось хорошо – Двор пировал и веселился. У неё же было здоровое сердце, и она болела с похмелья меньше, чем подозревало большинство её летописцев.
Не утихает спор о том, действительно ли это портрет Екатерины Говард. Но если посмотреть на драгоценности, то вопрос отпадает, думаю, раз и навсегда. Портрет также впервые описывает ее точную внешность. У нее были каштановые волосы, бледная кожа, темные глаза и брови, довольно привлекательное начало двойного подбородка и выражение лица, которое одновременно было странным и манящим.
Филиппа Джонс в книге «Другие Тюдоры: Любовницы и внебрачные дети Генриха VIII» пишет о ней так:
«Екатерину никогда не называют красивой. О ней рассказывают, как о маленькой и довольно симпатичной. Барышня была свежа и бодра, но внутри сидел запущенный ребенок, которому внезапно посчастливилось очутиться в сказке при королевском дворе... Екатерина, радостная, влюбчивая, искрящаяся, сексуальная девушка была именно такой, какую Генрих желал в своих мечтах. Что касается остального, он мог убедить себя, что она целомудренная и любящая, но оба эти предположения в данном случае были жестким заблуждением...
Выйдя замуж, Екатерина зарекомендовала себя как хорошая любовница, но неинтересный собеседник. Она была плохо образована и полагалась на увлечение короля ею, чтобы поддерживать его интерес. Через несколько месяцев после свадьбы Генрих заболел. Состояние его ноги настолько ухудшилось, что он мог умереть. Король не хотел, чтобы Екатерина видела его в болезни, возможно, потому что это заставляло его почувствовать, насколько он старше своей жены.»
Генрих, по всей видимости, искренне верил, что его молодая невеста была невинной розой, которой она казалась на первый взгляд. Как ему удалось не заметить, что она пришла к нему не девственницей, остается загадкой... Все историки в унисон утверждают, что «какой бы прекрасной любовницей ни была Екатерина, она была очень плохим собеседником. Она также была тщеславной, жадной и совершенно бездарной в политическом смысле. Ее роскошный дом, обходившийся королю примерно в 4600 фунтов стерлингов в год, был полон её многочисленных родственников и их иждивенцев...»
Любовная интрига с Калпепером в самом разгаре.
Екатерина Говард пишет письмо Томасу Калпеперу (11 августа 1541 г.)
«Господин Калпепер, я от всей души отдаю себя Вам... Я никогда ничего не желала так сильно, как видеть Вас и говорить с Вами... Это заставляет мое сердце замирать, когда я думаю о своей судьбе, что не могу всегда быть рядом с Вами... Приходите, когда моя леди Рочфорд будет здесь, когда я буду свободна, чтобы посвятить себя Вам... Навеки Ваша.»
Рета М. Варнике в статье «Екатерина Говард», опубликованной в Оксфордском национальном биографическом словаре, на этот счет придерживается такого мнения: «Можно, однако, дать иную интерпретацию письму Екатерины, что её взволнованный характер подпитывался не столько сексуальным пылом, сколько отчаянием молодой женщины, стремившейся успокоить агрессивного, опасного воздыхателя, который, как член Тайной палаты, имел тесный контакт с королем. Можно сказать, что Калпепер пытался угрозами контролировать жизнь королевы, и, хотя он, по его словам, искал сексуального удовлетворения с ней, Екатерина пыталась заставить его молчать, стремясь ввести его в заблуждение и успокоить».
Вся правда или то, что сегодня считается правдой, вскрылась после того, как горничная в замке Агнес Говард Мэри Холл перестала держать язык за зубами. Арест, допросы и пытки всех действующих лиц привели к тому, что Кэтрин была посажена под замок, с ней оставили лишь Джейн Болейн, в ту пору уже леди Рочфорд (статья о ней, её муже Джордже Болейне и их роли при Дворе в эпоху Генриха VIII вскоре появится на моем канале).
Екатерина Говард, исповедь (7 ноября 1541 г.):
«Свою печаль я не могу выразить письменно, тем не менее, надеюсь, что Ваша самая доброжелательная натура проявит некоторое уважение к моей юности, невежеству, хрупкости, к тому, что я скромно признала свои недостатки и объявила о них, обращаясь к состраданию и милосердию Вашей Светлости. Сначала были лестные и открытые уговоры Мэнокса, а я всего лишь юная девушка, позволила ему трогать и прикасаться к моим ..., чего нельзя было позволять, а ему настаивать.
Потом Фрэнсис Дерем с помощью многих уговоров осуществил свою низменную цель и настоял на том, чтобы сперва просто полежать на моей кровати в камзоле и гольфах, а затем взобраться в саму постель. И, наконец, он... делал со мной все, что мужчина делает со своей женой, много раз. Наши встречи прекратились почти за год до того, как Его Королевское Величество женился на миледи Анне Клевской, а длились не дольше трех месяцев или чуть больше... тонкие уговоры молодых мужчин, невежество и слабость молодых женщин.
Я так желала быть озаренной Вашей благодатью, и была так ослеплена желанием мирской славы, что не могла, да и не хотела, осознать, насколько я виновата в том, что скрывала свои прежние проступки от Вашего Величества, учитывая, что я намеревалась всю жизнь быть верной и искренней с Вами. Тем не менее грусть от моих проступков всегда стояла перед глазами, учитывая, что безграничная доброта Вашего Величества по отношению ко мне постоянно возрастает, а не уменьшается. Теперь я отдаю свою жизнь и мои проступки до самой смерти целиком на Ваше милосердное и благодушное усмотрение. И надеюсь на Вашу милость не судить меня по законам Вашего Величества, но руководствоваться только Вашей безграничной добротой, состраданием, сердоболием и милосердием, без которых я признаю себя достойной сурового наказания.»
Если королева закрутила роман во время брака и забеременела, то трон Англии мог унаследовать чужой внебрачный ребенок. В эпоху, когда люди верили в божественное право королей, такая ситуация противоречила установленному Богом общественному порядку, а, следовательно, бросала вызов божественной власти. Для королевы было немыслимо допускать какой-либо намек на скандал вокруг её имени. Ей следовало быть абсолютно безупречной, но увы, всё произошло совершенно иначе.
Екатерину Говард и леди Рочфорд осудили на основании Закона о государственной измене. Законопроект был внесен 21 января 1542 года и прошел все парламентские этапы за три недели. Ключевые положения закона были откровенно ретроспективными. Если какая-либо распутная женщина посмела выйти замуж за короля, «не рассказав правду о своей распутной жизни до его величества», это было изменой. Супружеская измена со стороны королевы или супруги принца Уэльского считалась государственной изменой. А отказ свидетелей раскрыть такие правонарушения являлось укрывательством государственной измены. Наконец, когда все прорехи в деле были закрыты, Екатерину и леди Рочфорд признали виновными в государственной измене.
10 февраля 1542 года Екатерину отвезли в лондонский Тауэр, а 13-го утром, это был понедельник, в Тауэр-Грин, на том самом месте, где Анна Болейн положила голову под топор искусного мастера, оказалась и Кэтрин Говард. По словам одного из свидетелей казни, она сказала, что «хотела, чтобы все христиане уважали её достойное и справедливое наказание», после чего палач одним ударом отрубил ей голову.
#история #тюдоры #короли
Спасибо, что дочитали до конца. Это дает стимул для новой работы. Буду благодарен за лайки (кнопка -палец вверх- – и я буду знать, что вам понравилось), заранее благодарен за подписку и за ваши комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи:
