Александр Михайлович без предупреждения решил заехать к маме. Надо чего-нибудь вкусненького купить, может получится уговорить в гости к нам завтра приехать. Он бы забрал ее утром, а вечером привез. Праздник все-таки, хоть и мужской.
Открыв дверь своим ключом, мужчина поставил пакет на пол и вдруг услышал: “Гoрит и кружится планета, над нашей Родиною дым…” Пели достаточно громко и очень слаженно.
Ошарашенный Александр Михайлович прислушался… “И значит, нам нужна одна победа. Одна на всех — мы за ценой не постоим. Одна на всех — мы за ценой не постоим!” Он снял обувь и увидел несколько пар чужих женских сапог и мужских ботинок. “Гости?” — очень удивился мужчина. Хоть его мама и была всегда активной женщиной, но возраст все таки уже был не тот, чтобы праздники устраивать.
Но еще больше он удивился, пройдя в кухню. Когда он открыл дверь, хор уже перешел к следующему куплету: “Лишь только бoй угас, звучит другой приказ и почтальон сойдет с ума, разыскивая нас…” Александр Михайлович стоял в дверях, но его никто не замечал, все присутствующие самозабвенно исполняли песню, хотя, для того чтобы его смогли увидеть, мужчине нужно было пройти чуть вперед ну или гостям обернуться. Но он и не спешил себя обнаруживать. Сейчас ему была видна спина какого-то дедушки и профиль бабушки, по которому он узнал старинную мамину подругу — Ирину Ильиничну.
Александр Михайлович не стал перебивать и дослушал до конца: ”Взлетает красная рaкета, бьет пулeмет неутомим. И значит, нам нужна одна победа, одна на всех — мы за ценой не постоим. Одна на всех — мы за ценой не постоим!” Хор затих.
— Добрый вечер,— наконец-то Александр Михайлович прошел в кухню.
— Добрый вечер,— хором ответили гости.
— Сашенька, здравствуй! — тепло поприветствовала пожилая женщина сына,— а ты почему не предупредил, что приедешь?
— Да я не собирался, в машине уже мысль пришла, вот и свернул к тебе. Вот, я тут кое-что купил… — и мужчина поставил пакет около холодильника.
— Сань, а давай с нами? — лукаво показывая глазами на рюмку, от души пригласил его пожилой мужчина, в котором тот признал соседа с третьего этажа Ивана Вениаминовича.
— Нет-нет, дядь Вань, спасибо, я ж за рулем,— улыбнулся Александр Михайлович.
— Сашенька, а может присядешь и хоть поужинаешь? Смотри, у нас и оливье есть и селедочка под шубой — тепло пригласила его к столу старинная мамина подруга.
— Нет, Ирина Ильинична, спасибо, я домой поеду, вы тут празднуйте без меня,— улыбнулся он старушке.
— Эх, как на отца ты похож, жаль нет его уже с нами — сказал пожилой мужчина в котором Александр Михайлович с трудом признал друга отца, уж слишком тот постарел.
— А вы решили праздник отметить? — весело поинтересовался Александр Михайлович, с любопытством оглядывая накрытый стол. К его удивлению, он увидел бутылочку беленькой и мамину любимую малиновую настойку в графине.
— Да, ты же знаешь, что 23 февраля для нас всех большой праздник,— торжественно сказала мама.
— Знаю-знаю и не спорю, — миролюбиво согласился сын, — Ладно, пойду я, а вы, девушки, аккуратнее с настоечкой, а то она у мамы коварная очень.
“Девушки” восьмидесяти пяти лет и старше весело заулыбались.
— Привет семейству. Как там внучок? — поинтересовалась уже вслед Лидия Федоровна, супруга Ивана Вениаминовича.
— Спасибо, внучок растет,— улыбнулся Александр Михайлович и тепло простившись с мамиными гостями поспешил в прихожую. Нужно было ехать домой, там его ждала жена. Сын с семьей уже давно жили отдельно, поэтому супруга скучала, если он задерживался с работы.
Усаживаясь в машину, Александр Михайлович глянул на окно маминой кухни, где ярко горел свет и пожилые люди праздновали практически святой для них праздник - День защитника Отечества. “Старая гвардия еще в строю, дай Бог им здоровья”,— с бесконечной любовью к этим, почти с самого его детства знакомым и поэтому практически родным старикам, подумал Александр Михайлович, выезжая со двора.
