Император Александр III в российской истории именовался «Миротворцем» — в годы его правления Россия не воевала. Однако сам он получил боевое крещение: как и его братья, Владимир и Алексей, он был участником сражений в освободительной Русско-турецкой войне 1877—1878 годов, которую Россия вела за освобождение православных болгар. В советской историографии участие в этой войне членов императорской фамилии замалчивалось, поскольку этот факт не укладывался в русло расхожей идеологической русофобской доктрины. Наши недруги и сегодня пытаются замолчать или очернить великий нравственный подвиг России и ее царя, который считал освобождение православных братьев своим «святым призванием». Среди героев, завоевавших победу, был цесаревич Александр, будущий император Александр III.
Несмотря на то что Главнокомандующий Дунайской армии, брат Александра II, Великий князь Николай Николаевич был против присутствия на фронте и самого царя, и других членов царской фамилии, император Александр II принял решение ехать на фронт, заверив Главнокомандующего, что там «будет лишь братом милосердия». Что касается цесаревича, то император считал, что «Саша как будущий Император не может не участвовать в походе». Цесаревич разделял мнение отца и полагал, что его участие в войне необходимо и обязательно. Он был готов «служить России и Императору в любом качестве и там, где это было нужно», о чем он неоднократно и даже во всеуслышание говорил Императору. Поздно вечером 21 мая 1877 года из Царского Села вышел поезд, где, помимо царя, ехали все пятеро его сыновей. 25 мая они прибыли в румынский городок Плоешти, где размещался штаб армии.
Согласно стратегическому плану, Первая (Южная) армия должна была овладеть древней болгарской столицей Тырново. Второй (Западной) надлежало занять Плевну, что открывало дорогу на Софию. Мощные крепости неприятеля в восточных районах и сосредоточенные там крупные силы представляли серьезную угрозу продвижению Русской армии на юг и на запад. Чтобы обезопасить левый фланг армии, было решено создать сильную группировку, которая должна была блокировать и захватить турецкую крепость Рущук и парализовать действия неприятеля на этом направлении. Во главе Рущукского отряда — а это около 45 тысяч человек — царь распорядился поставить наследника Александра Александровича, хотя его и отговаривали назначать сына руководить большим воинским соединением, чтобы в случае неудачи «не подорвать престиж будущего монарха».
Назначение явилось для цесаревича полной неожиданностью. Александр Александрович, хотя и имел звание генерал-лейтенанта, присвоенное ему еще в одиннадцатилетнем возрасте, военного опыта не имел. Тем не менее Александр Александрович воспринял решение отца спокойно, сказав: «…желать того или другого я не имею права, так как я служу».
Отряд был образован 22 июня и немедленно начал продвигаться на восток, чтобы создать надежный плацдарм. Молодой командир на практике постигал военные премудрости, опираясь на советы толкового начальника своего штаба генерала П.С. Ванновского. Цесаревич ничего не предпринимал по первому чувству, он действовал обдуманно и непременно учитывал риск возможных потерь. Он не чурался простых солдат, любил беседовать с ними, посещал раненых, присутствовал на отпеваниях. Цесаревич понимал, что именно солдаты — основа, залог военного успеха.
Русская армия воевала в тяжелейших условиях: существовали огромные трудности с доставкой продовольствия, не хватало фуража, почти не было дорог, бытовые условия самые примитивные. Цесаревич, как и его солдаты, жил в убогих хижинах. Порой не было воды, чтобы умыться. На фронте Александр Александрович перестал бриться и обзавелся окладистой бородой, возродив старую прерванную традицию — начиная с Петра I никто из царей бороды не носил.
В своих письмах матери, жене, детям Александр практически не упоминал о военных опасностях и неустроенности быта. В начале июля он писал матери: «Если нам придется жертвовать собою, то я уверен, душка Ма, ты нас знаешь хорошо, мы не посрамим ни наше имя, ни наше положение! Краснеть тебе не придется за нас, за это я отвечаю, а что будет дальше, одному Богу известно!»
Главные баталии Балканской войны разворачивались летом и осенью 1877 года на южном и западном направлениях. Русской армии удалось овладеть Тырново и занять Шипкинский перевал через Балканские горы. Самые кровопролитные сражения развернулись вокруг крепости Плевна, ставшей стратегическим ключом всей кампании. Три штурма Плевны не увенчались успехом — крепость осталась в руках турок, русская армия понесла значительные потери.
Александр Александрович был возмущен безрассудным решением Главнокомандующего, который вознамерился «принести победу к ногам Государя в день его Ангела, не сделав выводов после двух неудачных штурмов. Даже через месяц после плевненского провала в письме к матери Цесаревич пишет: «Да, эта Плевна! Никогда ее не забудем. Что ужасно в этом штурме 30 августа, что даром пожертвовали такой массой дорогой русской крови, безрассудно, без всякой надобности». Цесаревич не собирался «рвать отношения» с дядей, однако твердо заявил, что теперь знает тому «истинную цену» и забыть преступное поведение не сможет.
Во время «третьей Плевны» и после нее Рущукскому отряду пришлось отражать натиск турецких войск. Наследник все время находился на переднем крае, занимался рекогносцировкой и дислокацией. Хотя турецкие части имели более чем двукратное численное превосходство, русские солдаты обратили аскеров в бегство. Султан отдал под суд своих генералов, не сумевших разгромить Рущукскую группировку. Успехи были отмечены: Александра Александровича наградили орденом Владимира I степени.
Александр Александрович считал, что война – дело всей России. Он с негодованием воспринимал сообщения о том, что в Петербурге светская жизнь почти не изменилась: театры были полны, рестораны работали до утра, господа, составившие на войне целые состояния, не отказывали себе в удовольствиях. 11 сентября он пишет жене: «Если ты хочешь мне сделать огромное удовольствие и если тебе это не слишком тяжело, не езди в театры, пока эта тяжелая кампания благополучно не кончится. Я уверен, что и Мама разделит мой взгляд, и все найдут это приличным и более достойным для моей жены. Прости меня, что это пишу тебе, потому что уверен, что ты и без того этого не делала бы, и что тебе и самой казалось это неприличным».
В трудные месяцы войны наследник постоянно размышлял о долге и чести, о жизни и смерти. Он понял, что значит принимать решения, от которых зависят не только судьбы, но и жизни людей. Он узнал страх смерти, осознал ценность жизни. Очень остро это почувствовал, когда 12 октября 1877 года недалеко от его хижины шальная пуля насмерть сразила его кузена Сергея Лейхтенбергского, который состоял при Цесаревиче. В письмах своим сыновьям он просил молиться за него и «за всех наших молодцов солдат». В самые тяжелые минуты он уповал на волю Божию: «Во всем, что делается на земле, есть воля Божия, а Господь, без сомнения, ведет судьбы народов к лучшему, а не к худшему, если они, конечно, не заслужили полного Его гнева. Поэтому да будет воля Господня над Россией, и что ей следует исполнить, и что ей делать, будет указано Самим Господом. Аминь».
В середине ноября разгорелись новые сражения. Турецкий генерал Сулейман-паша предпринял попытку рассечь русские части, и Рущукскому отряду пришлось вести тяжелые бои у деревни Мечка. Мужество русских солдат, преданность делу офицеров и грамотное руководство позволили Рущукскому отряду разбить армию Сулеймана-паши. Император радовался не меньше, чем при известии о капитуляции Плевны. Он лично прибыл в расположение Рущукского отряда и после рапорта Цесаревича о сражении под Мечкой вручил сыну заслуженную награду – орден Георгия II степени, которая давалась исключительно за боевые заслуги и личное мужество в бою.
В одном из писем к матери наследник писал: «Я так счастлив, что мне пришлось выдержать эту тяжёлую школу, которая мне весьма пригодится со временем, что благодарю Господа за все и молю Его до конца помогать мне, как до сих пор, и выдержать это испытание с честью и славою для нашего оружия и достоинства дорогой Родины!»
(По материалам книги А.Н. Боханова. Император Александр III. М.2022)
