К 240-летию со дня рождения В.А. Жуковского
Что нам известно о Жуковском? Безусловно это поэт, заложивший основы романтизма в русской поэзии. Поэт «воздушного стиха, порхающего, как неясный звук эоловой арфы», - писал о нём Николай Гоголь. Друзья, знавшие Жуковского, не скупятся на добрые слова: «милый», «добродушный», «хрустальная душа», «всегда и во всем неземной», «чистоты душевной совершенно детской, доверчивый до крайности, потому что не понимал, чтобы кто был умышленно зол». «Знать Жуковского и не любить его было дело невозможное», - писал Филипп Вигель.
Ангел-хранитель Пушкина
Но кем же был Жуковский для Александра Пушкина? Василий Андреевич - ключевая фигура биографии поэта. Ближайший друг, наставник, образец для подражания в ранние годы, ангел-хранитель и утешитель в ссылке, неизменный вдохновитель, первый и главный ценитель его произведений. Человек, который увидел в 15-летнем лицеисте талант необыкновенной силы, будущего гения литературы и не усомнился в нём ни на минуту.
Жуковский покровительствовал Пушкину на протяжении всей его жизни, любил его, как родного сына, знал его душу, как никто другой, но в тяжелые 1830-е годы к своему несчастью не понял всей глубины личной трагедии поэта, не помог её разрешить. Вероятно, так и не сумев до конца смириться с утратой, Жуковский вскоре подал в отставку (в 1841 году) и навсегда покинул Россию. Но как всё начиналось? Отправимся в далекий 1815 год.
Царское село – Москва. Кто наследует лиру Державина?
Патриарх русских поэтов – Гавриил Романович Державин выше всех ставил Василия Жуковского. В конце жизни он стал думать о своем преемнике, о том поэте, которому он смело сможет вверить свою лиру и, тяжело заболев в 1808 году, написал четверостишие:
Тебе в наследие, Жуковской,
Я ветху лиру отдаю;
А я над бездной гроба скользкой
Уж преклоня чело стою.
Казалось бы, дело совсем решено, но спустя 7 лет Державин внезапно переменил наследника. Причиной тому публичный экзамен в Царскосельском лицее. Здесь он впервые слышит оду «Воспоминания в Царском Селе» в исполнении лицеиста Пушкина. Восторг и слезы на лице патриарха. Державин был поражен: как мог 15-летний мальчик создать такое совершенное по форме и глубокое по содержанию стихотворение? Вскоре после экзамена он сказал приехавшему к нему в гости С.Т. Аксакову: «Нового не пишу ничего. Мое время прошло... Скоро явится свету второй Державин: это Пушкин, который уже в Лицее перещеголял всех писателей».
Свидетелем поэтического триумфа сына на экзамене был Сергей Львович Пушкин. Он сообщил о произошедшем в Москву, своему брату-поэту Василию Львовичу Пушкину и отправил рукопись «Воспоминаний». Василий Львович поспешил познакомить с ней Жуковского.Выпросив рукопись, Василий Андреевич понес её читать своим друзьям. И. В. Киреевский вспоминал, что, восторгаясь стихами Пушкина, он говорил: «Вот у нас настоящий поэт!». Никто не радовался сильнее Жуковского, так и не узнавшего до конца своих дней, что такое зависть.
Свидетель событий, Петр Вяземский писал из Москвы Батюшкову: «Что скажешь о сыне Сергея Львовича? Чудо и все тут. Его «Воспоминания» вскружили нам голову с Жуковским. Какая сила, точность в выражении, какая твердая и мастерская кисть в картинах. Дай Бог ему здоровия и учения и в нем прок и горе нам. Задавит каналья!...».
Знакомство
В январе состоялся экзамен, а в июле «Ведомость о состоянии Лицея в 1815 г.» хранит запись о посещении Жуковским и Сергеем Львовичем Пушкиным юного поэта. Нам ничего неизвестно о том, как прошла эта первая встреча. Но уже в сентябре 1815-го Жуковский напишет своему другу Вяземскому: ««Я сделал еще приятное знакомство с нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Сарском селе. Милое живое творение! Он мне обрадовался и крепко прижал мою руку к сердцу. Это надежда нашей словесности. Боюсь только, чтобы он, вообразив себя зрелым, не помешал себе созреть! Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет…».
Жуковский, умевший понимать и ценить прекрасное, рано осознал, что ему предстоит уступить дорогу Пушкину. Как прирожденный наставник, он выражает благородное желание покровительствовать юному таланту. Впечатление от встречи с кумиром молодежи, прославленным поэтом Жуковским Пушкин выразил в послании «Благослови, поэт!..» (1816 г.).
И ты природою, на песни обреченный! Не ты ль мне руку дал в завет любви священный?
Могу ль забыть я час, когда перед тобой
Безмолвный я стоял, и молнийной струей
Душа к возвышенной душе твоей летела
И, тайно съединясь, в восторгах пламенела…
Буквально с первых встреч старший и младший поэт подружились: отношения близкие, веселые, творческие и, главное, совершенно равные. С 1816 года начинаются регулярные встречи Пушкина с Жуковским - в Петербурге в период рождественских каникул и в Царском селе, куда Жуковский переселялся на жительство в летние месяцы. Бартенев, первый биограф поэта, писал: «Жуковский полюбил как родного вдохновенного юношу. Он тотчас оценил всю силу его таланта. По достоверному преданию, 32-летний, уже славный и опытный поэт, видаясь с Пушкиным, нарочно читал ему свои стихи, и если в следующие свидания Пушкин не вспоминал и не повторял их, он считал произведение свое слабым, уничтожал или поправлял его…».
По выражению Батюшкова, Пушкину «Аполлон дал чуткое ухо». Он тонко разбирался во всех тембрах и оттенках поэтических звучаний. Жуковский, подмечая этот природный дар у юноши, стремился усовершенствовать собственную поэзию. В свою очередь, Пушкин находился под сильным влиянием романтических чар поэзии Жуковского и его раннее творчество во многом заимствует и пародирует идеи и образы старшего друга-поэта, несет на себе печать романтизма.
«О други смелых муз, о дивный Арзамас!»
Еще в Лицее, осенью 1816-го Пушкин заочно принят в литературное сообщество молодых поэтов «Арзамас». С этого момента он с гордостью оставляет подпись «Арзамасец» под стихотворным посланием «К Жуковскому». Идейным вдохновителем «Арзамаса» в Петербурге был Жуковский. Признанным выражением этого являлось то, что клички раздавались всем членам общества обязательно из произведений Жуковского. Например, самого его величали «другом месяца», потому что действие большинства баллад поэта разыгрывается при лунном свете. Вяземский рассказывал: «Жуковский был не только гробовых дел мастер, как мы прозвали его по балладам, но и шуточных и шутовских дел мастер… При натуре идеальной, мечтательной, несколько мистической, в нем были и сокровища веселости…».Жуковский вёл юмористические протоколы заседаний нередко в стихах. Пушкин тоже получил своё арзамасское прозвище – «Сверчок». Его так прозвали потому, что уже из Лицея до Петербурга доносился звонкий голос поэта. «Сверчок моего сердца»- так ласково в письме обращается к Пушкину Жуковский. «Когда подумаю, какое можешь состряпать для себя будущее, то сердце разогреется надеждою за тебя… Быть сверчку орлом и долететь ему до солнца»(1 июня 1824 г.).
Певец «Руслана и Людмилы»
Поселившись по окончании лицея в Петербурге, молодой Пушкин стал усердным посетителем суббот Жуковского. Собрания у Жуковского, начавшиеся в 1818 году в доме купца Брагина на Крюковом канале, продолжались в 1830-е годы в Шепелевском доме - рядом с резиденцией царского семейства. Михаил Глинка писал в своих «Записках»: «Он жил в Зимнем дворце, и у него еженедельно собиралось избранное общество, состоящее из поэтов, литераторов и вообще людей, доступных изящному… Иногда вместо чтения пели, играли на фортепиано…». Часы проходили в оживленных беседах, «замечательных по простоте и сердечности». Впервые звучали поэтические произведения, становившиеся вскоре классическими. Характерным признаком этих суббот было полное отсутствие дам, чтение литературных новостей и большая свобода в отношениях.
Здесь «собирались лучшие писатели и вообще представители умственных и художественных сил тогдашнего Петербурга». Среди них историк Карамзин, князья Вяземский и Одоевский, Батюшков, Гнедич, Пушкин, баснописец Крылов, профессор Плетнев, начинающий писатель Николай Гоголь и многие другие. По просьбе Жуковского художники школы Венецианова изобразили на большом полотне один из таких субботних вечеров у поэта. На картине запечатлен просторный кабинет Жуковского в Зимнем дворце, наполненный гостями. С правой стороны дружно сидят на диване Александр Пушкин, Михаил Глинка и тучный телом Иван Крылов. Облокотившись на край дивана, стоит и сам хозяин дома - Василий Жуковский.
Ко времени «рассеянной» петербургской жизни Пушкина относится работа над первой его поэмой «Руслан и Людмила». Поэму начинающий, но весьма амбициозный поэт создавал, соревнуясь с Жуковским, как автором «старинной повести» «Двенадцать спящих дев». Едва ли не само имя Людмилы взял Пушкин из одноименной баллады своего старшего друга. Пушкин выиграл поэтическое соревнование. Василий Андреевич подарил ему свой портрет с волнующей надписью: «Победителю-ученику от побежденного учителя…». Пушкин дорожил этим портретом и никогда не расставался с ним.
Жуковский, учитель, признал себя побежденным и сам ученик, повзрослев, начинает критически относиться к учителю. Он чувствует, что время перегнало Жуковского и романтические баллады его стали уже вчерашним днем русской поэзии. Перед Пушкиным стояли более грандиозные и серьезные задачи. Вокруг него выросла большая плеяда поэтов, чье творчество пронизано было идеями освободительной борьбы с самодержавием и крепостничеством.
Творец добрых дел
Нелегальные, антиправительственные стихи и эпиграммы Пушкина 1817-20-х гг. стали орудием литературной пропаганды в руках членов тайных обществ. Они получили огромное распространение в списках, особенно среди офицерства, и создали славу Пушкину не в меньшей степени, чем его произведения, появлявшиеся в печати.
С гневом император Александр I восклицал: «Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию возмутительными стихами; вся молодёжь наизусть их читает». Только заступничество Жуковского, царского историографа Карамзина, с мнением которых царь не мог не считаться, спасли поэта от ссылки в Сибирь или в Соловки. Вместо смертельно опасной для нервного, впечатлительного Пушкина северной или восточной ссылки царь переводит его «по службе» на юг в Екатеринослав. При этом Карамзин взял с Пушкина слово «два года ничего не писать против правительства».
Стихотворения Пушкина «Деревня», «Вольность», «Кинжал», послание «К Чаадаеву» («Любви, надежды, тихой славы»), его эпиграмма на Аракчеева - были известны каждому декабристу. «В бумагах каждого из действовавших, - пишет с упрёком Пушкину В.А. Жуковский,- находятся стихи твои. Это худой способ подружиться с правительством». Двадцать декабристов показали, что вольные стихи Пушкина сформировали их мировоззрение, чтением пушкинского «Кинжала» Бестужев-Рюмин скреплял клятву Общества Соединенных славян совершить цареубийство. Однако несмотря на различия политических, философских и религиозных взглядов, отношения между ними всегда были дружественными — отеческая заботливость со стороны Жуковского и полное доверие со стороны Пушкина.
В Михайловской ссылке он не бросает совсем было отчаявшегося опального поэта. Из письма Жуковского 12 ноября 1824-го: «На все, что с тобою случилось и что ты сам на себя навлек, у меня один ответ: ПОЭЗИЯ. Ты имеешь не дарование, а гений. Ты богач, у тебя есть неотъемлемое средство быть выше незаслуженного несчастия и обратить в добро заслуженное…».Из письма 12 апреля 1826-го: «Но я ненавижу все, что ты написал возмутительного для порядка и нравственности. Наши отроки (то есть все зреющее поколение), при плохом воспитании, которое не дает им никакой подпоры для жизни, познакомились с твоими буйными, одетыми прелестию поэзии мыслями; ты уже многим нанес вред неисцелимый. Это должно заставить тебя трепетать. Талант ничто. Главное: величие нравственное. — Извини эти строки из катехизиса. Я люблю и тебя и твою музу и желаю, чтобы Россия вас любила».
В начале 1826 года, после поражения декабристов, Жуковский, опять же вместе с Карамзиным, ведет сложную, нам во многом невидимую работу по вызволению Пушкина. Вместе с близким к смерти Карамзиным он старается внушить новому царю Николаю I, что нельзя опираться только на палачей и держиморд, что выгодно не отпугнуть культурные силы, а для того, между прочим, вернуть Пушкина. По настоятельным просьбам друзей, император Николай, взойдя на трон, призвал поэта.
«Без Жуковского мы не имели бы Пушкина», - писал В.Г. Белинский. И думается, дело здесь не только в том, что Пушкин высоко ценил творчество Жуковского, считая его одним из величайших русских поэтов, но еще и в том, что именно он всеми силами оберегал поэта, когда тот попадал в беду.
Жизнь при дворе
Жуковский искренне считал, что Пушкину пристало быть во дворце, у трона, радовался «перемирию», некоторым милостям, что великий поэт получал от императора. Желая со своей точки зрения добра Пушкину, он старательно запутывал его как можно крепче в придворные сети, из которых с тоской рвался поэт. Чаша терпения переполнилась, и он без предупреждения Жуковского 25 июня 1834 года пишет шефу жандармов Бенкендорфу прошение об отставке. Этот жест Жуковский расценивает, как большую глупость, эгоизм, стремление поэта к независимости он воспринимает, как неблагодарность к царю. Негодование Жуковского доходит до такой степени, что в письме он прибегает к сравнению своего друга «щетинистым животным, которое питается желудями и своим хрюканьем оскорбляет слух всякого благовоспитанного человека». Самолюбие Пушкина сильно уязвлено.
Жуковского позже не раз упрекнут потомки, что не следовало поэта уговаривать, что отставка была его «спасением». Надо думать, после и сам Жуковский не раз себя казнил, что «не отпустил» друга. Однако «вмешательство» Жуковского в дело об отставке, было вызвано вовсе не стремлением внушить Пушкину «верноподданничекие» чувства. Жуковский знал сложнейшие домашние финансовые обстоятельства Пушкина, а запрет на работу в архивах после отставки и очередная опала лишили бы его возможности реализовать творческие планы по созданию истории Петра Iи Пугачева.
Эхо случившегося звучит в письмах Пушкина к жене (ок. 14 июля 1834 г.): «На днях хандра меня взяла: подал я в отставку. Но получил от Жуковского такой нагоняй, а от БенкенДорфа такой сухой абшид (увольнение), что я вструхнул, и Христом и богом прошу, чтоб мне отставку не давали. А ты и рада, не так? Хорошо, коли проживу а лет еще 25, а коли свернусь прежде десяти, так и не знаю, что ты будешь делать…».
Удивительным образом Пушкин за два с половиной года предсказывает свою преждевременную смерть. Роль Жуковского в борьбе за жизнь Пушкина в конце 1836 – начале 1837 годов, а затем за сохранение его наследия велика. 4 ноября 1836 года поэт получил анонимный пасквиль и тут же послал вызов Дантесу. Жуковский как мог старался расстроить поединок, избавить Пушкина от малейшей угрозы насильственной смерти. Его отчаянные усилия в начале ноября остановили неминуемую, казалось бы, дуэль, но через короткий срок опасность снова набирает силу.
Жуковский решил прибегнуть к крайним мерам: он обратился к императору с просьбой вмешаться и предотвратить трагический исход событий. 23 ноября Пушкин был принят императором Николаем I в его личном кабинете в Аничковом дворце. Во время аудиенции Пушкин дал слово государю «больше не драться ни под каким предлогом», а если история возобновится, обратиться к нему. Когда поэт был смертельно ранен, он послал доброго Жуковского просить прощения у государя в том, что он не сдержал обещания. Жуковский, видимо, твёрдо полагался на слово, данное Пушкиным. Угроза дуэли, казалось ему, была устранена. Заметно отдаление Пушкина и охлаждение отношений с Жуковским в эти два последние месяцы его жизни. Жуковский не знал о готовившемся поединке на Черной речке. На этот раз он не поспел…
«О Гений мой, побудь еще со мною…»
О том, что Пушкин смертельно ранен и умирает Жуковский узнал от Валуева в 10-м часу вечера 27 января (8 февраля по новому стилю). Он вспоминает: «…Оглушенный этим известием, я побежал с лестницы, велел везти себя прямо к Пушкину… Вхожу в переднюю (из которой дверь была прямо в кабинет твоего умирающего сына), нахожу в нем докторов Арендта и Спасского… На вопрос мой: «Каков он?» — Арендт, который с самого начала не имел никакой надежды, отвечал мне: «Очень плох, он умрет непременно».Жуковский был неотлучно возле Пушкина в его предсмертные дни. Поэт умер 29 января (10 февраля по новому стилю) в день рождения своего учителя. Этот день на все оставшиеся годы будет омрачен в памяти Жуковского.
После гибели Пушкина он много сделал для того, чтобы помочь семье и спасти по возможности каждую строку, каждый листок из наследия поэта. По настоянию Жуковского Николай I дал распоряжение заплатить долги Пушкина (136 тыс. рублей), заложенное имение отца очистить от долга, назначить пенсион вдове и «дочери (дочерям) по замужество»; определить сыновей в пажи и положить по 1500 рублей на воспитание каждого до вступления на службу; единовременно выдать семье 10 000 рублей; сочинения издать на казенный счет в пользу вдовы и детей. В 1838 году вышли восемь томов собрания сочинений Пушкина под редакцией Жуковского, а в 1841 г. — три добавочных тома. По его ходатайству было дано разрешение продлить издание «Современника» на 1837 год; в посмертных томах журнала ему удалось поместить не печатавшиеся ранее произведения Пушкина.
Через руки Жуковского прошли все письма шефа жандармов Бенкендорфа к поэту, и впервые он до конца понял жизненную драму Пушкина, осознал всю тяжесть положения поднадзорного поэта. Итогом его размышлений стало «Письмо к Бенкендорфу», в котором за вежливыми, придворно-светскими формулами он выразил резкое осуждение Бенкендорфа и Николая I, притеснявших и мучивших поэта и в конечном счете приведших его к смерти.
Кем был Жуковский для Пушкина? Лучше всего об этом сказал сам великий поэт: «…Я не следствие, а точно ученик его, и только тем и беру, что не смею сунуться на дорогу его, а бреду проселочной. Никто не имел и не будет иметь слога, равного в могуществе и разнообразии слогу его. В бореньях с трудностью силач необычайный…»(из письма П.А. Вяземскому от 25 мая и ок. сер. июня 1825 г.).
А.С. Пушкин
К портрету Жуковского
Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль;
И, внемля им, вздохнет о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.
1818 г
Подготовила Валерия Арефьева-Быкова, сотрудник Пушкинской библиотеки
21.02.2023
