Поэтому еще накануне гитлеровского нападения было принято решение о создании в Красной Армии особой службы по ведению психологической войны. В Глав политуправлении и его структурных подразделениях быстро и скрытно сформировали т. н. «7-е отделы». Помимо профильных специалистов – страноведов, историков, журналистов-международников, филологов, психологов к сотрудничеству привлекли и коминтерновцев.
Все эти категории, пожалуй, как никто другой, подходили для такого рода деятельности, ведь от спец пропагандистов требовались отличные страноведческие и лингвистические знания, умение учитывать национальную специфику и психологию личного состава противника и, наконец, отменные журналистские способности.
В Ленинграде, в частности, работали испанские политэмигранты и коминтерновцы (Хуарес, Веласко, Гомес), обеспечивая постоянное идеологическое воздействие на испанских солдат и офицеров, расквартированных под Колпино и Пушкиным (Царским Селом), Красным Бором.
Лейтмотивом нашей пропаганды на испанцев, а также норвежцев, бельгийцев, голландцев, французов, датчан, шведов и др. (немцы активно использовали в Блокаде, не подразумевавшей интенсивных боевых действий, подразделения союзников и добровольцев нацистского интернационала) был слоган: «Это не ваша война!». Спец пропагандисты умело использовали национальные особенности контингента, их отношение к войне, противоречия с немцами.
Один из моих старших товарищей и коллег полковник в отставке В. В. Князев, ветеран спецпропаганды, много лет назад, помню, рассказывал, что их ежедневная работа, помимо сугубо пропагандистской составляющей (составление листовок, звукопередач и др.), сочетала в себе и множество аспектов информационно-аналитической и разведывательной деятельности: радиоперехват, добыча (в том числе и путем вылазок за линию фронта) и перевод материалов о противнике – его печатных изданий, газет, трофейных писем, разного рода документов, фотографий, изучение на основании этого массива информации, а также допроса пленных, морально-психологического состояния испанских военных, выявление их реперных точек для целевого пропагандистского воздействия, ведение картотек на командный состав и пр.
Полученные данные о противнике использовались не только для составления пропагандистских материалов, но и передавались нашему командованию, штабам и разведорганам для учета политических и моральных факторов при планировании боевых действий и спецопераций. Надо отметить, пленные испанские легионеры показывали хорошее знание нашей пропаганды, соглашаясь, что «с ней трудно спорить».
В самом деле, как возразишь против очевидных вещей? Разве СССР виновен в гражданской войне в Испании? Нет, мятеж развязал Франко, оружие поставили ему Германия и Италия, а русские, советские люди лишь оказывали помощь законному правительству, безвозмездно посылали деньги, продовольствие, принимали маленьких беженцев.
Не являлось секретом и неоднозначное отношение нацистов к испанским «братьям по оружию». Они отказывали им в чистоте «арийского происхождения», скептически относились к их дисциплинированности и боевым качествам, называя меж собой «Drei Sch» – «Schmutzige Schpanische Schweine»? Обо всем этом и писали листовки. Приведем текст одной из них:
«Испанский солдат! У тебя на рукаве повязка с надписью «Испания». Но почему на тебя плюют на родине подлинные испанцы, в которых гитлеровцы и их фашистские прислужники не могут истребить гордый и свободолюбивый дух? Ты говоришь, что ты испанец, но испанец – это всегда тот, кто за свободу, честь и независимость своей родины. А ты? Ты только раб Гитлера, забывший испанскую честь и гордость. Ты для немцев лишь пушечное мясо. Они обманывают и презирают тебя».
Конечно, лучшая пропаганда – это сила оружия, победы на фронте, но то, что к концу своего пребывания под Ленинградом «Голубая дивизия» показывала довольно высокую «пленоспособность» (в ходе советского наступления в плен было взято свыше 300 солдат-испанцев, 19 легионеров добровольно перешли на сторону Красной Армии), что политико-моральное состояние и дисциплина личного состава заметно ухудшилось была немалая заслуга наших спец пропагандистов.
В ходе работы с пленными испанцами ими было написано 120 писем на родину, 11 офицеров, 33 сержанта и 91 солдат подписали обращение к своим товарищам. Материалы эти были широко использованы как в устной, так и в печатной пропаганде. Во всех подразделениях «Голубой дивизии» было известно имя «красного Карнисеро» – перебежчика, который стал работать диктором на звукостанциях…
…Попавших в плен солдат-испанцев, как правило, сразу же отсортировывали от немцев и направляли в специально созданные для испанских военнопленных лагеря на Север Европейской части страны. Несмотря на отказ от их немедленной амнистии и репатриации, отношение к испанцам – и советского военного командования, и руководства ГУЛаг МВД СССР всё же было особым.
К ним относились как к обманутым фашистской пропагандой, жалели… В отличие от немцев, хлебнувших в плену по полной за своих политических руководителей, у испанцев были, конечно, и послабления режима, и поблажки.
Любопытно, что в 1949 году в Вологде на городском стадионе даже был организован матч между местным «Динамо», за которое играли в т. ч. офицеры охраны, и командой испанских военнопленных… В плену испанцы оставались до 1954 года, после чего все желающие вернулись на родину.
P. S. После смерти Франко и победы демократии в Испании в тамошних городах до сих пор остаются улицы, названные в честь «Голубой дивизии», до самого последнего времени существовали и клубы дивизионных ветеранов. После смерти СССР и победы демократии в России в рамках «новой оборонной концепции» армейские подразделения спец пропаганды и контрпропаганды на войска и население противника были расформированы «за ненадобностью», а учебные заведения, готовившие таких уникальных специалистов, упразднены.
