Мы не случайно начинаем серию публикаций о работах Славы и Галины Ерещуков, представленных на выставке "ЛИЧНОЕ. ЧЕСТНОЕ. ЧАСТНОЕ", именно с картины Славы "Бунт". Во-первых, это самое раннее из экспонируемых произведений: картина написана в 2014 году. Во-вторых, она впервые демонстрируется на музейной выставке, да и вообще в публичном пространстве. В-третьих, это дар художника Музею Актуального Реализма, что ценно в числе прочего и потому, что, как выразился автор, "я так больше уже не пишу". И действительно, именно в этом полотне академическая выучка художника проявилась с наибольшей очевидностью.
В силу всего выше изложенного на вернисаже, открывающем выставку, торжественно был снят черный шелк, сохранявший интригу для зрителей до самого волнующего момента.
Картина «Бунт» впечатляет своим масштабом и монументальностью. Она состоит из двух частей, но это не диптих, а единое произведение. Разделение на два полотна как бы подчеркнуто специальными разделительными элементами – столбами. Они задают определенный ритм и, вкупе с обрамлением, создают эффект "окна в окне". Именно в этих «окнах» и располагаются фигуры персонажей. При этом впечатление монументальности композиции усиливается тем, что фигуры как будто врезаны, впечатаны в плоскость холста. Изображение выглядит намеренно плоским, отсутствует глубина, перспектива. Все эти приемы используются художником для придания картине характера монументального произведения, сродни фреске или панно.
Не без оснований возникает и еще одно ощущение – как будто художник намеренно разбил плоскость картины на кадры, причем определенный ритм задан не только между эпизодами, но и внутри каждого эпизода.
Интересно всмотреться в детали изображения, видно, что автор тщательно продумывал их, по возможности избегая случайностей и исторических неточностей. Автор рассказывал, например, что проработал вопрос о породах лошадей, которые существовали в 18 веке, когда и случился Пугачевский бунт, которому посвящена картина. Самая знаменитая порода русских лошадей – орловский рысак - появилась только в самом конце 18 века, а во времена Пугачева, в 70-е годы, казаки ездили на лошадях более старинного происхождения – потомках степных восточных пород. Они были более низкорослыми и неказистыми по сравнению со специально выведенными породами, мастью, в основном, бурые или рыжеватые, но зато очень выносливые и доброго нрава.
Художник достоверно изобразил и одежду казаков, уделяя внимание таким мелочам, как манера повязывать кушак, внешний вид перевязи и даже обработка швов на тулупе. «Мелочи очень важны в данном случае», - подчеркивает автор и добавляет, что черпал эти знания в историческом музее в Москве.
К столь же выразительным деталям относится, например, и музыкальный инструмент, на котором играет один из персонажей. Это отнюдь не скрипка, как можно подумать, а древний русский инструмент «гудок», который был распространен на Руси до начала 19 века, а затем был забыт и возродился вновь уже в наши дни. Сейчас он вновь используется в современных оркестрах народных инструментов.
Лишь в отношении одной детали художник сознательно допустил искажение исторической правды ради большей выразительности сцены. Речь о кандалах. "Кандалы, конечно, снимали перед казнью, - говорит автор, - их никто бы не оставил на ногах казненных, металл был дорог".
Что касается сюжета картины, то сцена эта относится к завершающей стадии Пугачевского бунта. Восстание уральских и волжских казаков и крестьян, направленное против правительства Екатерины Второй, длилось с 1773 до 1775 года, и было тяжелым испытанием для империи. Настолько серьезным, что для его усмирения был даже послан Александр Суворов, к тому времени уже прославленный полководец. Но он был занят на войне с Турцией и прибыл фактически к шапочному разбору, летом 1774 года. В это время Пугачев уже был пленен, Суворову оставалось только отконвоировать его в столицу. Но этим дело еще не закончилось, остатки пугачевских отрядов продолжали бунтовать еще год, и Суворов занимался их искоренением. Были и казни, прежде всего за мародерство, ведь в разоренных бунтом губерниях случился суровый голод. Остатки пугачевцев, уходя от преследования, конечно, видели все тяжелые последствия восстания, их собственная судьба была предрешена, и они это понимали. Отчаяние и одновременно готовность принять свою долю художник передал мастерски.
Самым впечатляющим произведением о Пугачевском бунте является, как известно, повесть А.С. Пушкина "Капитанская дочка". Петр Гринев, от лица которого ведется рассказ, в конце повести говорит: «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
Наша история не раз это доказывала…Современный художник Слава Ерещук выразил эту глубокую мысль классика талантливо и живописно.
