В школу по месту жительства Кирилла не взяли, в школу в соседнем квартале тоже, и через два квартала, и в другом районе тоже не приняли
Читать предыдущий пост Янины
Кирилла на постоянно я оформила в конце июля, а в августе ему исполнилось 7 лет. Пора было поступать в школу.
Я еще не знала о его больших проблемах со здоровьем, о его нарушениях когнитивных функций. По документам ребенок полностью здоровый. Многие болезни открылись буквально в течение первых трех месяцев.
На медкомиссии для оформления в школу я испытала очередной шок от того, что у Кирилла обнаружили заболевание глаз — амблиопию. Приговор врача: уже поздно что либо исправить. Это заболевание обнаруживают в 2 года и успешно лечат.
Ну, делать нечего, надо идти в школу. Но в школу по месту жительства нас не взяли, в школу в соседнем квартале тоже, и через два квартала, и в другом районе тоже не приняли.
Формулировка завучей и директоров: не готов, не потянет программу, не умеет читать… Я думаю, просто не хотели брать ребенка с детского дома.
Ни в сад, ни в школу не взяли, и мне пришлось уйти с работы и сидеть с Кириллом дома. Было трудно материально — это да, но за этот год мы полежали в больнице, сделали операцию по удалению аденоидов, выявили и начали лечение хронических заболеваний, обнаружили задержку в физическом и психическом развитии и занимались, занимались, занимались.
Кирилл плохо разговаривал: переставлял слоги, звуки в словах, не произносил многие звуки, речь была с аграмматизмами. Мы занимались над речью ежедневно. В автобусах, на улице — везде, где можно было, мы зубрили сложные слова: коктейль, сковородка, регулировщик и т.п.
Учили стихи — каждую строчку рисовали пиктограммами. Учились читать по разным букварям — не получалось. Потом я скачала и распечатала букварь начала прошлого века, и дело пошло. Кирилл научился читать.
Наша квартира была обклеена картинками, буквами, цифрами — учились непроизвольно и произвольно. Я использовала методики Зайцева, Никитина, Ахмадуллина, Монтессори, Шаталова. Все самые лучшие методики лучших педагогов.
Пособия по этим методикам стоят дорого, но многое можно сделать самим. Я делала по ночам.
Но полностью исправить проблемы обучения не удалось. У Кирилла пострадали глубинные отделы лобных структур из-за того, что его родная мать пила и курила до и во время беременности. Мы пробовали и многие физиопроцедуры, и лекарства, но так, как хотелось бы, не вышло.
Еще я узнала, что есть такая БОС терапия. Это была моя последняя надежда, но в то время мне насчитали 310 000 рублей за необходимые 3 курса. Таких денег у меня, конечно, же не было, и моя надежда угасла.
У Кирилла также была моторная неловкость, неуклюжесть. Мне приходилось постоянно следить за ним, чтобы он не врезался в столб, не упал в яму, не обрызгал бы прохожих, шлепая по лужам. Когда он катался на самокате или велосипеде, постоянно врезался в меня. Все мои ноги были в синяках.
Он часто падал. Он шаркал ногами, как старик. За первые два месяца он до дыр протер 2 пары сандалей. Я учила его ходить. Я учила его останавливаться по команде: «На месте стой! Раз, два». У Кирилла очень долго не получалось.
Я консультировала Кирилла в Центре Бубновского. За один месяц занятий в Центре я заплатила 24 000. Это было дорого для меня, и я решила посмотреть в Интернете, сколько же стоит тренажер Бубновского.
Это было заоблачно дорого, но я нашла домашний вариант с таким же функционалом. Я заплатила за него меньше, чем оплатила месяц занятий. Теперь мы занимаемся дома, сколько хотим и когда удобно.
Что касается БОС терапии. Прогресс не стоит на месте. Недавно я приобрела домашнюю версию БОС, и если Кириллу я не смогу уже помочь, то двоим другим детям это очень поможет.
Занятия с нейропсихологом тоже стоят не мало. Мы походили, я посмотрела, как и что, приобрела книгу по нейрокоррекции и занимаюсь с детьми по ней сама.
Нейропсихолог отметила, что занятия на балалайке очень помогают Кириллу в преодолении проблем, так как задействованы обе руки, а партии для них разные.
Кирилл заканчивает 9 класс. Ему трудно дается учеба, но, начиная с 5 класса, он учится без моей помощи. До этого мне приходилось объяснять ему все, разжевывать задания, следить, чтобы он не пропускал по невнимательности целые столбики с примерами, чтобы выполнял все задания. Мы рисовали пиктограммы, схемы, чтобы запоминать параграфы по устным предметам.
Сейчас мы продолжаем думать над дальнейшей судьбой, куда пойти учиться. Из-за ограничений по здоровью и проблем с когнитивными функциями это очень большая проблема.
