- А что ты думаешь о детском крике? - спросила меня моя дочь сегодня.
У меня только брови поднялись. У нас тихо. Подъезд наполовину в лучшем случае заселён и скорее перфоратор услышишь, чем ребенка.
Оказалось, неприятная ситуация возникла у ее приятельницы.
Ника из многодетной семьи, сама старшая. Семья живет в своем доме в соседнем районе, а Ника поступила в этом году в местный институт. Чтобы девочке не мотаться несколькими транспортами каждый день, родители сняли ей маленькую квартирку в старом фонде. В квартирке все древнее, но семья сама переклеила обои с разрешения хозяев на свежие и решила, что студентке вполне сгодиться для жизни.
Заселилась Ника в первые дни сентября. Первое время очень скучала и часто ездила домой даже среди недели, да и погода располагала к длительным прогулкам. А вот потом зарядили дожди, начались туманы, а сейчас и вовсе прихватывает морозец, уже не погуляешь. Да и времени до сессии остается все меньше и меньше - надо сдавать задания, пока они не превратились в "хвосты". Теперь Ника большую часть вечеров проводит дома.
А в доме оказалось все совсем не спокойно. Практически каждый вечер, часов начиная примерно с семи, истошно орет маленький ребенок.
Когда Ника впервые услышала эти вопли, то первое, что ей пришло на ум - это ее младшая сестра. Когда той было около трёх лет, папа высадил семена помидор в землю и убрал повыше от детей. Но Ане надо было непременно залезть в маленькие горшочки, где до этого играл папа. Сестра истошно орала, требуя допустить ее до помидор. Естественно, никто не собирался приносить в жертву будущий урожай, но отвлечь ребенка не могли ничем. Аня истошно орала полчаса, отвергая книжки, кукол, машинки и даже невиданное дело - шоколадку. Через полчаса ее вниманием завладели мамины пирожки, которые были вынуты из печки и именно эти пирожки заткнули крикунью. Несколько раз позже Аня пыталась добиться своего истеричным криком, но всякий раз не добивалась. Тогда же Ника получила первые представления об истошном крике детей.
В тот раз Ника от всей души пожалела родителей орущего малыша и мысленно пожелали им выдержки и стойкости.
Но на следующий день истерика повторилась. А потом повторилась на третий день.
- Может ребенок болен, - с сомнением сказала ей мама, - узнай у соседей. Может быть, там живёт инвалид. Я слышала, что бывает такая инвалидность, когда дети визжат, потому что ненормальные и высказать словами, что их беспокоит не могут. А может там какой-нибудь обычный отит, и ему уши лечат в это время.
Ника решила сначала немного подождать - вдруг там и правда отит. Соседей они никого не знала, и ей не хотелось начинать собирать сплетни. К тому же она толком не знала, как это сделать. Ведь не позвонишь в соседнюю квартиру и не спросишь: не знаете, кто здесь постоянно орет?
Недели две истошного крика хватило, чтобы Ника потеряла покой. А потом крик прекратил. Ника очень обрадовалась, потому что решила, что ребенок поправился. Несколько дней было тихо, а потом все началось сначала. Опять истеричные вопли каждый вечер. И вопрос: что делать?
Она попыталась узнать у хозяев квартиры, чей ребенок постоянно орет и почему. Но оказалось, что хозяева только недавно унаследовали квартиру от бабушки, с которой практически не общались, и совершенно ничего не знают о соседях. Услышав по телефону во время разговора истошные крики, хозяйка сказала:
- Мы можем вам 1000 скинуть.
Это было все, что она могла и хотела делать. Но Нику волновали даже не деньги. Ее волновало, что с ребенком. Она вспоминала, как мама рассказывала, как сама мама в детстве потерялась в областном центре, где была с родителями, и решила, что уже взрослая и сама вернется домой. В результате уехала совсем в другое место. Спасибо добрым людям, которые обратили внимание на плачущую девчушку и помогли добраться домой. А если бы все равнодушно прошли мимо, то неизвестно, как сложилась бы мамина жизнь.
Однажды Ника возвращалась домой позже обычного. Около подъезда общались две ее соседки - это она поняла из разговора. Обсуждали она орущего ребенка.
- А он всегда так истошно кричит? - спросила Ника, раз уж оказалась свидетельницей разговора.
- До этой осени не орал, - сказала одна.
- Да ладно, - отмахнулась другая, - он по жизни у нее орет. Блажной просто. Балованный слишком. Да небось, ей им заниматься сейчас некогда - муж же вернулся.
- Откуда вернулся? - не поняла Ника.
- С вахты. Он у нее на полгода на Севера куда-то уезжал денег заработать. Галька хвасталась, что он столько денег привез, что они теперь двушку возьмут. Конечно, давно пора. Двое детей да их двое, а метров только 30.
- А почему ребенок-то кричит? Он болен? - не снималась Ника. - Они, может, они над ним издеваются?
- Да кто ж его знает! С виду приличные, не пьют совсем. Галька ленива, правда, без меры. А там поди узнай, чай, не гадалка - по руке не увидишь.
С этого момента Нике стало неспокойно. Как-то она набралась решительности и пошла на крик ребенка. Дверь ей открыла женщина со словами:
- Чего тебе?
Ника сбивчиво попыталась объяснить, что переживает за ее ребенка, потому что так не должно быть, что ребенок истошно орет каждый вечер. Может ему медицинская помощь нужна, а может просто чуть больше внимания.
- Знаешь что, сердобольная? Шла бы домой и своими делами занималась. А со своим ребенком я сама как-нибудь управлюсь. Орет он в разрешённое время до 23 часов. А если нервишки шалят, так сама в аптеку сходи за пустырничком.
И дверь захлопнулась.
- Знаешь, мама, - говорит моя дочь, - Ника уверена, что ребенка надо спасать. В самом лучшем случае, он болен и нуждается в лечение. А может там издеваются над ребенком, кто знает. Одним словом, Ника собралась идти в опеку и писать заявление. Она уже и звуковые файлы с истошным криками записала.
Вот честно, год назад я пришла бы в ужас от одной мысли, что к семье могут быть вызваны представители органов опеки. Вот реально. Как же так! Придут, поставят на учет, изымут ребенку, будут кошмарить родителей. Столько всего написано о произволе ювенальной юстиции, которая вырывает плачущих малышей из рук матерей за грязную тарелку в раковине.
Но сейчас, столкнувшись один раз с опекой, мне не кажется, что там работают профессиональные садисты. Обычные люди, которые меньше всего хотят получить нагоняй за свою работу, чтобы их потом не обвинили, что они не досмотрели, не приняли во внимание, не учли, превысили полномочия. Лично знаю одну семью с четырьмя детьми, где один инвалид, которые используют опеку, как таран, открывающий им двери к благотворительные фонды и прогладывающий дорогу к спонсорам, помогающим поддерживать ребенка и не растоптать жизни остальных детей.
И если в семье на самом деле больной ребенок, обследованные, с установленным диагнозом, то никто кошмарить эту семью не будет. Скорее, наоборот, могут помочь выйти на фонды и оказать поддержку.
Если у родителей нет времени, сил, желания выяснять причину постоянного крика собственного ребенка и они просто считают его "балованным", то скорее всего опека сумеет выдать им волшебного стимула для начала движения. Естественно, это мало кому понравится. Но вполне вероятно, что даст шанс ребенку перестать мучится от боли, шанс начать получать помощь.
Ну а если над ребенком, действительно, измываются родители, то может быть своевременное обращение спасет жизнь и здоровье малыша. И не надо будет потом горестно вздыхать "кто же мог подумать!", "такая с виду хорошая семья!", "а мы свято верили, что это дите дурное" и прочее аналогичное. И не надо будет потом сожалеть, что выросло чудовище с садистскими наклонностями.
И все же лично я, скорее всего, не смогла бы обратиться в опеку. Жива во мне генетическая память о 37 годе. Правильно это или нет, не могу сказать. С одной стороны, это недоносительство, невмешательство в частную жизнь и это хорошо, с другой, - это угроза жизни и здоровье ребенка, равнодушие и это ужасно.
А как бы вы поступили на месте Ники?
