В Музее русского импрессионизма проходит выставка-реконструкция, посвященная масштабному показу русского искусства в США в 1924 году. Картины, представленные на той выставке, покупали Федор Шаляпин, Сергей Рахманинов, Луис Комфорт Тиффани, а в организации принимали участие князь Феликс Юсупов, семья Рокфеллеров, и бизнесмен Уильям Херст. Кураторы провели огромную работу и установили все знаковые произведения, которые увидели иностранные зрители.
Решение вывезти свои произведения за границу художники приняли в связи с Гражданской войной: живопись русского модерна, обращенная к истокам культуры, сказочная эстетика и любование русской природой перестали быть актуальны в СССР. В новом государстве ценились художники-авангардисты: был популярен супрематизм Казимира Малевича и агитационное искусство Александра Родченко.
Выставка была проведена весной 1924 года в залах Большого Центрального дворца на Лексингтон-авеню в Нью-Йорке. Экспозиция поражала своим многообразием: примитивизм Михаила Ларионова соседствовал здесь с галантными сценами Константина Сомова и с русскими сказками Виктора Васнецова. Иностранцы с воодушевлением приняли выставку, но за три года ее существования публика приобрела только 200 работ.
Русские художники представили больше 1000 произведений. Сегодня уже сложно понять, какие именно картины увидел американский зритель, так как в каталоге можно найти около десяти иллюстраций. Все названия упрощались специально для англоязычной публики, а размеры и техники не указывались вовсе. Экспозиция современной выставки разделена на две части: те работы, которые точно были представлены в 1924 году, и предполагаемые «участники».
Кто точно повез картины в США?
Организацией выставки занимались художники Сергей Виноградов, Константин Сомов и опытный культурный дипломат Игорь Грабарь. Они привлекли к участию около 100 живописцев, среди которых были и самые известные мастера.
Виктор Васнецов – представитель старшего поколения художников, которые тоже приняли участие в русской выставке. Несмотря на то, что государство очень сильно преобразовалось за последние несколько лет, их творчество оставалось неизменным.
Художник, воплотивший в визуальных образах мир русской сказки, представил только одну свою работу: «На страже». Он изобразил своего излюбленного героя – богатыря, сурового защитника Древней Руси. Живописец кропотливо изучал бытовую историю допетровской России, и это позволило ему точно изобразить все атрибуты витязя: меч, секира, круглый щит, луковичный шлем, повторяющий форму православных куполов. За богатырем виднеется крепостная стена и башенки храма – символ истории воинской славы Руси и неотделимости православия от народной культуры. Это полотно было написано еще в 1914 году и, возможно, возвращение к теме защитников связано с Первой Мировой войной и формированием патриотических настроений. Картина «На страже» была использована в качестве обложки для каталога как самый узнаваемый образ, ассоциирующийся с Россией.
Один из самых смелых живописцев, представленных на выставке – Михаил Ларионов. В своем творчестве он ориентировался на народное искусство, лубок и на уличные вывески. Основной темой произведений в этой живописной манере стали бытовые сцены из жизни провинции. Искаженные формы, яркие цвета, упрощенный объем – основные черты его примитивизма.
На современной выставке полотно представлено вместе с тактильной копией изображения и колбой, открыв которую можно почувствовать аромат мыла. Использование в экспозиции запахов и рельефных макетов – особенность музея Русского импрессионизма.
Помимо живописи на выставке 1924 года были представлены фарфоровые статуэтки, выполненные Константином Сомовым. Художник был увлечен придворной эстетикой XVIII века. Его любимый сюжет – «галантные сцены», изображающие флиртующих дам и кавалеров. Персонажи маскарадов и балов в творчестве Сомова необычайно детализированы: даже в фарфоре он уделяет внимание кружевной отделке дамского платья, тончайшим узорам на костюмах и изящным прическам, состоящим из мелких локонов.
Петр Кончаловский – художник, который в будущем стал одним из ведущих мастеров советской живописи. Он не поехал в США, но отправил на выставку 20 своих полотен. Кончаловский был последователем Поля Сезана, который считал построение материальной обобщенной формы предмета основной задачей живописи. Молодой автор воспринял художественную манеру сезаннизма, и писал крупными экспрессивными мазками, вылепливая форму, как скульптор.
«Гипотезы»: возможные экспонаты
Среди возможных участников выставки представлено несколько интересных работ, которые сейчас находятся в частных коллекциях или в фондах провинциальных музеев.
Дмитрий Стеллецкий – художник, который почти неизвестен русскому зрителю. Он уехал из России еще в 1914 году и жил в Париже. В советское время он редко упоминался в каких-либо источниках. Живописец принимал участие в выставке соотечественников, как и другие «русские парижане». Диптих «День и Ночь» – персонификации, сочетающие в себе традиции древнерусской иконописи и народного лубка. Влияние религиозной живописи больше чувствуются в «Ночи» – композиция заимствована из изображений святых, а написание лица похоже на лик иконы. Во второй части диптиха прослеживаются черты народного искусства: изображение солнца с человеческим лицом, народный костюм из лоскутов ткани и наивное изображение архитектуры с искаженной перспективой и пропорциями.
Картина «Ночь под Рождество» написана еще одним эмигрантом – Станиславом Жуковским. Его называют «певцом русской усадьбы», потому что основная тема его творчества – быт русских дворян. Он воспевал красоту дворянского дома, изящество и поэтичность их семейных гнезд. Эта работа написана на следующий год после революции, когда традиция отмечать Рождество еще не ушла в прошлое. Интерьер комнаты живописец изображает без людей, поэтому все предметы кажутся безжизненными. Ночное освещение с черными всполохами напоминает о постепенной гибели дворянской культуры. Напряжение и ощущение тревоги усиливают и оскалы масок, разбросанных на столе среди других рождественских атрибутов.
Выставка русской живописи в США дала иностранцам широкое представление о незнакомой им культуре. Вопреки ожиданиям художников, надеявшимся поправить свое материальное положение, интерес американцев к их картинам был культурно-этнографический, и продать удалось ничтожное количество работ. Эпоха модерна уходила в прошлое, и полотна, представленные на выставке в 1924 году считались архаическими и немодными. Их покупали только преданные ценители, а не коллекционеры, заинтересованные в экономической выгоде.
