Сначала скучно, потом страшно, потом горько. Вот и вся твоя жизнь, Амелия Августа Евгения Наполеона Богарне. Герцогиня Лейхтенбергская, бывшая императрица Бразилии. Ах да, ещё этот дурацкий Орден Розы. Звезда и знак. Золото, серебро и эмаль.
Понятно, что лучшие (и любимые !) сведения о Бразилии в моей голове почерпнуты из «Здравствуйте, я ваша тётя!» с Калягиным в главной роли. Так что для расследования истории Имперского ордена Розы надо сначала разобраться, откуда там взялась империя.
К 1808 году наполеоновские войска оккупировали весь Пиренейский полуостров, и правящее семейство Португалии сбежало за океан, в важнейшую колонию королевства — Бразилию. Король Жуан VI в 1821 году вернулся домой. А его сын Педру — наоборот, возглавил сепаратистов, объявив Бразилию независимой, и сразу Империей (чего стесняться?).
Спустя пять лет умерла первая жена императора — Мария Леопольдина. Дону Педру было всего 28-м — не оставаться же одному. Ну ок, с пятью детьми от первого брака. Искать новую партию для него в Европу отправился Фелисберто-Кальдейра-Брант-Понтес, маркиз де Барбасена (ах, что за прелесть это бразильское дворянство). Так в жизни дона Педру появилась 17-летняя умница и красотка Амелия, герцогиня Лейхтенбергская.
Прямо скажем — так она вообще впервые появилась на свет. Разрешите представить: внучка бывшей императрицы Франции Жозефины и её первого супруга, виконта Александра де Богарне (вторым супругом был Наполеон, на минуточку).
Амелия родилась в грозовом 1812-м, когда Бонапарт уже покинул свою Жозефину за ради геополитических устремлений. Детство эта девочка провела в задних комнатах дворцов, с мамками и няньками. В жизни видела только... да ничего, она, собственно, не видела. Зато — подходящее тело для дипломатического подарка от тех, кто рулит.
Брак с Педру Первым был заключён по доверенности, в отсутствие жениха и невесты. На берег в Рио Амелия, императрица Бразилии, сошла в октябре 1829 года. Видимо, в тот день было солнечно. Наверное, бразильцы устроили карнавал и всякие свои пышные южности. Амелия была в платье, украшенном розами, что вдохновило художника Жана-Батиста Дебре сразу на дизайн ордена.
В центре его — объединённая монограмма «Р» и «А» («Педру и Амелия»), а на кайме надпись: «Amor e fidelidade». Любовь и верность.
Правда, через полтора года бразильцы остыли и передумали. После народного восстания дона Педру свергли. Педру и Амелия бежали Португалию, где отставной император тут же и умер. Ну почему жестокий рок всегда любви помеха?
Амелия посвятила себя благотворительности и единственной дочери Марии Амелии, но та в 22 года сгорела от чахотки незадолго до свадьбы с эрцгерцогом Максимилианом Австрийским. Бывшая императрица построила на Мадейре, где умерла дочь, больницу её имени — и тоже умерла.
Вот, как я и сказал — скука, потом страх, потом горе. А где же счастье, его вроде всем обещали? Может, вот этот орден как воспоминание о том дне, когда всё казалось возможным? Да помилуйте, это розовая финтифлюшка. Уже полтора века как отменена в Бразилии.
Перед смертью Амелия завещала своё небогатое имущество тому самому Максимилиану Австрийскому, который был ей никто. Но «которого была бы счастлива видеть сыном, если бы Бог спас её возлюбленную дочь».
Честно сказать, слёзы наворачиваются — если вчитаться.
У меня на кухне висит страничка из брошюры «Русские царицы», купил её за сто рублей в Эрмитаже. Авторши-составительки цитируют Генриха Гейне: «Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин». Ну, я бы добавил: историю пишем мы, мужчины. Мы и запоминаем своих, с кем дни провели — не ночи )))
Запомнили ли мы ту царевну, которая провела ночь под Аттилой, умершим от носового кровотечения прямо тут, на брачном ложе, где-то там, в 453 году? Ну так, слегка: «Он взял себе в супруги — после бесчисленных жён, как это в обычае у того народа, — девушку замечательной красоты по имени Ильдико. Ослабевший на свадьбе от великого ею наслаждения и отяжелённый вином и сном, он лежал, плавая в крови» (Иордан, готский историк VI века).
Что чувствовала сама Ильдико, как пережила эту ночь? В конце концов, куда делась потом? Не, не запомнили. Джордж Мартин что-то там нафантазировал про Дейнерис и драконов. Моя бывшая жена очень любила этот сюжет в «Игре престолов». Я вот тоже в детстве перед сном воображал, как отомщу обидчикам. Думаете, отомстил? Нет пока. Но помню всех поимённо.
Вон, феминистки кричат на мужчин. Думаете, просто так кричат? Да нет, просто наболело. За десять тысяч лет-то )))
А помните Аню, племянницу Петра Великого? Ну, выдали её, 17-летнюю, за курляндского герцога Фридриха-Вильгельма. Надо было привязать к России этот кусочек земли, ответить на притязания Швеции. Так что вы думаете? Герцог помер сразу после свадьбы, по дороге в свои владеньица. Есть версия, что «умер от невоздержанности в употреблении спиртного, так как накануне позволил себе состязаться в искусстве пития с самим царём Петром».
Впрочем, мы всё же её запомнили — вернувшейся из Курляндии через 20 лет грозной и грузной Анной Иоанновной. А испуганной девочкой, одинокой в чужом доме на берегу серого холодного моря — нет, не запомнили. Зачем?
И вы знаете, «отправили за моря» — это ещё ничего судьба для царевны, норм. Пригодился, на что учился. Подвалы Вознесенского монастыря в Кремле были набиты могилами тех девочек, которых никуда не отправили. Которые не пригодились. Помним ли мы их имена? Да нахрена? Взорвали монастырь, и вся недолга.
Но что-то меняется, что-то такое в воздухе разлилось. Вот, вспомнили Амелию Богарне. Между прочим, тоже нам не совсем чужая — часть рода Богарне перекочевала в Россию и породнилась с нашими императорами (их личные вещи можно увидеть в Эрмитаже).
Амелия, слышишь? Мы тебя вспомнили.
