"Испанка" была последней массовой эпидемией, которая прокатилась по планете в начале XX века, и которая сегодня так похожа на пресловутый Covid-19. Наряду с большинством стран Европы и мира смертельная испанка докатилась и до России. Как наша страна пережило это, говоря языком прошлого, “моровое поветрие”? Как в России боролись с испанским гриппом и боролись ли вообще?
Начнем с того, что "испанский грипп", вызванный вирусом серотипа H1N1, появился так же внезапно, как внезапно исчез, унеся с собой миллионы человеческих жизней. До сих пор точно неизвестна число погибших от этой инфекции.
К Испании название “испанка” не имеет никакого отношения и возникло оно из-за цензуры, которая была введена на фронтах Первой мировой войны. Сообщать родным и близким с фронта о каком-то новом заболевании, было запрещено. А Испания в годы войны была нейтральной страной, оттуда и пошло название смертельного гриппа.
Если первые случае испанки были зафиксированы зимой-весной 1918 года, то до России эта болезнь докатилась ближе к осени 1918 года.
В истории России это был особенно тяжелое время. Год тому назад свершилась Октябрьская революция. Страна оказалась в условиях постреволюционной турбуленции. Весной 1918 года началась гражданская война. Все, что могло развалиться в условиях неуправляемого хаоса - развалилось. Казалось бы, что масштабная эпидемия в такой ситуации станет смертельной, но что-то пошло не так.
Считается, что испанка проникла в Россию с территории тогдашней Украины, которая находилась под оккупацией Германии в результате заключенного весной 1918 года Брестского мира. Но на Украине первые вспышки опасного гриппа никто не обратил особого внимания. Правда, о болезни уже было известно главным образом из газет. По мере распространения инфекции власти на Украине принимали какие-то меры, среди которых изоляция заболевших на три дня стала основной. Тем не менее мероприятия не отменялись и карантин не вводился.
На территорию РСФСР вирус H1N1 проник через территорию Белоруссии и через Воронежскую губернию. К зиме 1918-1919 годов он уже фиксировался в большинстве преимущественно европейских регионов Советской России.
Надо отметить, что “лучших условий” для испанки, чем те, что существовали тогда в РСФСР невозможно было придумать даже в кошмарном сне. Страна и без того погрузилась в хаос антисанитарии. Эпидемии следовали одна за другой: холера, сыпной и брюшной тифы, оспа, малярия, дизентерия. Революция уничтожила прежнюю медицинскую систему, похоронила под собой государственный аппарат управления, а “горстка большевиков”, взявшая власть в свои руки, оказалась физически неспособной, как говорят сегодня - справиться с вызовами.
Способствовали распространению испанки и безудержные толпы беженцев, так называемых мешочников, которые появились в результате запрета свободной торговли, а также множество военных, переполнявших эшелоны, которые двигались с закрытых фронтов, на возникающие новые. Вся Россия превратилась в один гигантский человейник, который был взбудоражен голодом, холодом, ужасающей скученностью, что уже само по себе способствовало распространению и росту различных эпидемий.
Казалось бы, что на фоне таких смертельных болезней, как холера или тиф, испанский грипп мог никто и не заметить, но, поскольку эпидемия испанки уже охватила собой всю Европу, о ней знали и пытались хоть как-то ей противостоять. Там, где власти контролировали территорию старались вести учет заболевших, предпринимались попытки остановить эпидемию. Напомним, что в то время никаких лекарств против испанки не существовало. Но вот, что было удивительным: испанка в РСФСР проявила себя иначе, чем в других странах Европы
Испанский грипп распространялся в РСФСР крайне неравномерно. Абсолютным российским рекордсменом как по общему числу больных, так и в пропорции на душу населения стала Владимирская губерния, где зимой 1918-1919 года было зарегистрировано почти 90 тысяч больных. В пятерку лидеров входили также Вятская, Смоленская, Тамбовская и Орловская губернии. Московскую губернию пандемия практически не захватила. Зимой в столице и окрестностях зарегистрировали лишь чуть более 30 тысяч случаев болезни. Учитывая все население — менее 10 случаев на тысячу человек. Во Владимирской, Псковской и Смоленской губерниях эти пропорции были выше в 3-5 раз.
На этом фоне совсем неплохо выглядел Петроград. Эпидемия фактически миновала его — лишь 13,5 тысяч заболевших за зиму. Это один из самых низких показателей во всей РСФСР. И это в городе, который до начала 1918 года был столицей страны! Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что в Петрограде еще сохранялись остатки прежней системы медицины, работали врачи.
Однако случай с Питером легко объяснить. Начиная с 1917 года город находился на осадном положении. Въезд в него был строго по пропускам. Кроме того, еще в период революции в Петрограде возникли проблемы с продовольствием. В связи с чем в городе не было наплыва беженцев. Напротив, все кто мог старались покинуть северную Пальмиру, тем более, что весной большевики перенесли столицу в Москву, куда переехало все правительство.
Зато центральные районы России были переполнены беженцами. Движение осуществлялось с запада на восток и на юг, а Владимирская губерния стала одним из главных перевалочных пунктов беженцев в центральной части страны.
На этом фоне интересна и реакция на испанку. Она не стала болезнью № 1 в России. Больше всего тревожил тиф. Даже Ленин был вынужден признать, что "или социализм победит вшей, или вши победят социализм". Тиф особенно свирепствовал в армии.
Красные и белые больше потеряли бойцов от тифа, чем в результате боев. Мемуары участников Гражданской войны, как со стороны красных, так и со стороны белых, полны описаний чудовищных тифозных эпидемий, но про испанку почти никто не упоминает.
Главное военно-санитарное управление РККА с 1918 года вело статистику по инфекционным болезням в армии. В 1919 году на пике пандемии испанки в РККА насчитывалось 587 тысяч заболевших, из которых умерло 73,8 тыс. При этом из 587 тысяч заболевших 525 тысяч пришлось на сыпной, возвратный и брюшной тифы. Остальные цифры — это заболевшие дизентерией, малярией, холерой и испанкой. По этим цифрам видно, что размах эпидемии был куда ниже, чем на фронтах Первой мировой во время первой волны.
Всего же на пике эпидемии в России было зафиксировано более 1 млн зараженных. То есть заболело порядка 1,5-2% населения. Даже если представить, что врачи не зарегистрировали половину или даже 2/3 всех заболеваний, общая численность заболевших в любом случае вряд ли составит более 5-6% населения. Аналогичные показатели должны быть и на территориях "белых" с поправкой на меньшую численность населения и меньшее распространение эпидемии в Сибири из-за сильной удаленности населенных пунктов.
В то же время в благополучных странах умерло людей больше, чем заразилось в России. Что же стало тому причиной, почему испанка, выкосившая целые города в США, Великобритании, Франции, Германии не остановила в России ни войну, ни революцию.
В западных странах стремительному темпу роста числа больных способствовали больницы и госпитали, куда свозили заразившихся. Там они заражали как других больных, так и врачей. В России в годы гражданской войны с больничными учреждениями была большая проблема, а врачей не хватало даже в воюющих армиях. Поэтому больных не размещали в больницах, а оставляли дома. На их самочувствии это не сказывалось (грипп все равно не лечили даже в больнице), но это препятствовало дальнейшему распространению болезни.
Испанка прошла по миру тремя волнами. Первая волна — начало 1918 года. Вторая волна — осень того же года. И третья волна — зима-весна 1919 года. Первая отличалась самой сильной заразностью, вторая — самой высокой смертностью, третья была уже явным спадом.
Первая волна до России просто не дошла. Вторая стала разворачиваться с некоторым запозданием. Во всем мире смертельным пиком пандемии был октябрь 1918 года, когда испанка только осваивалась в России. При этом те страны, в которые вирус попал позже остальных, отличались более низкой смертностью и меньшим размахом эпидемии, вероятно из-за того, что за несколько месяцев штамм вируса мутировал и стал менее летальным. В Австралии, куда испанка добралась позже всех (в начале 1919 года), смертность была в несколько раз ниже, чем в среднем по миру.
