Возникновение лейб-гвардии Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка относится к половине 18 столетия. В Высочайшем указе сенату от 11 августа 1753 года, коим нашему бывшему войсковому атаману Даниле Ефремову вверяется главное управление над войском Донским, говорится,
А для отправления секретных дел, кои на него положены, дать ему, Даниле Ефремову, писаря и адъютанта, также сто человек казаков из донских, кого он сам к тому подобных выберет.
Так образовалась «сотенная команда» казаков, находившихся в постоянном распоряжении генерал-майора Данилы Ефремова. Почти в то же время при войсковом атамане Степане Даниловиче Ефремове была организована подобная команда из 20 человек, исправлявших обязанности телохранителей атамана (По представлению войсковых атаманов, Данилы и Степана Ефремовых, Высочайше повелено, 1754 года декабря 20 и 1755 года апреля 7, иметь им в службе при себе бессменно казаков, в виде телохранительной стражи, - первому 100, а последнему 20 человек. «Статистическое описание земли войска Донского» 1835 год). С назначением в войсковые атаманы Алексея Ивановича Иловайского, команда эта преобразована в пятисотенный полк при следующих обстоятельствах.
14 февраля 1775 года Императрица Екатерина II утвердила доклад вице-президента, а через день, 16 числа, Потёмкин объявил военной коллегии, что старшина Алексей Иловайский пожалован от армии полковником и наказным над тем войском атаманом и что ему поручено главное Донского войска правление. Поздравляя с этим назначением, Потёмкин пишет Иловайскому:
Важность степени, на которую по беспристрастному моему избранию благоугодно было Её Императорскому Величеству Вас возвесть, и общая всех чинов войска к Вам доверенность, утешая меня несказанно, обеспечивают совершенно в том, что добронравием и благосклонным со всеми тамошними чинами обхождением не оставите Вы снискать от подчинённых своих подобающее к званию Вашему почтение и любовь… Я же не перестану служить к руководству Вашему откровенными моими наставлениями, сколько в собственное моё удовольствие, столь наипаче в пользу общества Донского, позволяя и Вам без всякого лицеприятия мысли Ваши мне изъяснять.
Новый наказной атаман всеми силами старался угодить Потёмкину и быть проводником его идей. Он сознавал, что в противном случае ему было бы плохо и дорогой его родине – тихому Дону ещё хуже (Запорожская Сечь в 1775 году была уничтожена за сопротивление подчиняться правительственным (Потёмкинским) распоряжениям), и потому Иловайский с нарочным старшиной Маньковым благодарил Потёмкина за своё назначение такими словами:
В знак совершенной преданности к высокой Вашей особе, устремлю ревностное попечение к точному исполнению преподаваемых мне от Вас наставлений, чтобы здешнее общество великодушным Вашим представительством из презренного состояния в почётное бытие возвесть…
В том же письме Иловайский просит Потёмкина засвидетельствовать перед Императрицей верноподданнические чувства своего войска
Мы все единодушно в сердцах наших чувствуем милостивое благоволение Государыни нашей, и надеемся под руководством Вашим показать себя истинными сынами отечества, готовы до последней капли крови нашей пролить на службе и прославлении Её Императоского Величества
Излагая мысли свои «без всякого лицеприятия», Иловайский в своём письме говорит:
Вижу необходимую надобность иметь при себе в безотлучной бытности по несколько здешних городских, а особливо верховых станиц казаков, лучших и перед прочими в порядочном своём поведении, людей степеннейших и мне известных и надёжных, с переменой им без отягощения для того, дабы через них, от времени до времени неприметным образом мог я достоверно знать иногда рассеваемые по станицам толки и слухи и упреждая всякое зло, от того произрасти могущее, пресекать с осторожностью оное в самом его начале и сохранять внутреннее общественное спокойствие и искоренять пагубного между многими из них вредного раскола, весьма не малый делающего раздор в соединении святой Церкви; и ежели сие необходимо нужно оное прошение, о котором старшина Маньков может подробно рассказать, удостоено будет апробации, то об оном и снабдите меня милостивой резолюцией, чтобы иметь мне отборный полк из казаков всех станиц или по объявлению старшины Манькова, как за лучшее благоусмотреть изволите.
На это Потёмкин отвечал Иловайскому 5 мая…
Получа приятное письмо Ваше и все уведомления через старшину Манькова, не оставил я поднесть от имени всего войска всеподданнейшую Её Императоскому Величеству благодарность, которая с особливым к войску Всемилостивейшим Её благоволением принята; что же собственно до меня принадлежит, то утешаюсь мысленно, видя с каким усердием войско, приняв к прямому о благосостоянии его клонящуюся милость, приступило к предписанному исполнению… Что же принадлежит до дозволения выбрать Вам для всегдашней внутренней службы из молодых казаков один полк, то я на оное соглашаюсь с тем только, чтобы формированием его не нанесть одному перед другим ни малейшей обиды и чтобы он, будучи всегда в особом присмотре и попечении Вашем, исправностью своей во всех нужных казацкой службы оборотах служить мог образцом для всех прочих полков.
На основании этого разрешения, наказной атаман Иловайский и сформировал этот полк на общем для всех полков основании из полковника, пятерых есаулов, пятерых сотников, пятерых хорунжих, квартермистра, писаря и 483 казаков. Чинам, вошедшим в состав полка, определено было жалованье и повелено иметь обмундирование, вооружение и снаряжение наравне со всеми казаками войска, а именно: жалованье – полковнику 300 рублей, есаулам, сотникам, хорунжим, квартермистру – по 50 рублей, полковому писарю 30 рублей в год и каждому казаку 1 рубль в месяц. Сверх того, кроме полковника, всем чинам указанный месячный провиант: фураж же на их собственных лошадей на указанные зимние месяцы: полковнику на 8, офицерам на 3, рядовым казакам на 2 лошади каждому.
Обмундирование
Верхний голубой суконный кафтан с прорезями под пазухой; воротник обшлага и подбой – красные.
Исподний кафтан или полукафтанье и широкие шаровары из голубого сукна, заправленные в короткие сапоги. Кушак малиновый с жёлтой бахромой.
Шапка из серой смушки и верхом из голубого сукна.
У всех края верхних исподних кафтанов, обшивались узкой жёлтой тесьмой. Цвет сапог произвольный, но преимущественно чёрный.
Офицеры имели на кафтанах и верхах шапок обшивку золотую, цветные сапоги, кушаки с примесью серебра или золота, или совсем золотые, или серебряные.
Вооружение
Непременным оружием были сабля, иногда шашка, с медной (у зажиточных и офицеров с серебряной и вызолоченной) оправой, пика с красным древком, ружьё без штыка, или карабин и один или два пистолета.
Конский прибор, без определённой формы, зависел от произвола и достатка каждого.
Обмундирование, вооружение, конское снаряжение и лошади у всех были собственные.
Именным Высочайшим указом, данным военной коллегии 1802 года сентября 29, по прочем, повелено:
Когда войсковой атаман в походе против неприятеля сам находиться будет, тогда, ради преимущества его чину иметь ему тысячный полк, под названием Атаманского его имени, в коем число всех чинов полагается вдвое обыкновенного пятисотенного полка.
Наконец, 1827 года октября 2, последовал Высочайший рескрипт на имя наказного атамана войска Донского, коим, по прочем, повелено:
Считать Его Императорское Высочество, Наследника Великого князя Александра Николаевича, шефом Донского Атаманского полка, которому и именоваться казачьим Его Императорского Высочества Наследника полком.
И. Андреев
газета «Донская речь» № 42 от 14 апреля 1889 года.
Навигатор ← Казачье войско
