Предисловие одного беспокойного искусствоведа к лонгриду в рамках конкурса Битва Истфаков журнала Proshloe
Казалось бы - чего может быть сложного? Как всем известно, миловидная цесаревна, ставшая императрицей в тридцать с небольшим, обожала веселье, все время проводила в придворных развлечениях и оставила после себя 15000 платьев.
И с этим сложно поспорить. Елизавета Петровна с детства отличалась веселым нравом и слыла красавицей. Придя к власти в 31 год, она очень большое значение придавала развитию придворной культуры и искусств и наук в том числе. Стоит отметить, что перед ней в тот момент стояла масштабная задача: далеко не все европейские государства признавали императорский титул российского монарха. Утверждение при дворе сходного церемониала (в основном по господствующему французскому образцу) могло поспособствовать скорейшему принятию России в круг влиятельных держав. Что ж, в 1742 смягчились Соединённое Королевство и Австрия, в 1745 - Франция и Испания.
Кровная связь с великим Петром обеспечивала Елизавете символический кредит доверия, поэтому определенные капризы ей прощались. Тем более что жизнь монарха на широкую ногу не была чем-то удивительным - наоборот, процветание страны закономерно отражалось в утопающем в роскоши правителе.
Известно, что императрица меняла наряды по три раза в день (не в последнюю очередь из соображений гигиены), и от приближенных ожидалось участие в этом торжестве перепотребления в знак уважения самодержицы. Примечательно, что по примеру Пётра, «Отца Отечества» его дочь единственная из правительниц-женщин взяла титул «Матерь Отечества». Матушку нужно уважать, вестимо.
Что же до так называемых указов о роскоши - центральных документов, связанных с елизаветинским "щегольством" - конечно, кроме желания коварной женщины, заинтересованной в устранении модных конкуренток, свою роль сыграли экономические причины жесткого ограничения использования драгоценных тканей и кружев всеми, кроме несколькими верхними классами, духовенством и чужестранцами.
Однако другой указ, несколько более поздний, все-таки выступает в первую очередь как защита исключительной привилегии монархини на блистательную (и дорогую) красоту. Какой? Расскажу в лонгриде!
Вы спросите, причем здесь я, историк искусства?
Очень даже при деле. Меня интересует очень специфический аспект, а именно то, как роскошный костюм изображался на аристократических портретах середины XVIII века и что мог говорить о своем обладателе или о среде его существования. И здесь есть ряд сложностей.
Во-первых, сохранилось очень мало костюмов, непосредственно связанных с Елизаветой. Почему? Расскажу в все в том же лонгриде!
Во-вторых, как понять, каким образом платье на портрете соотносилось с реальным гардеробом той или иной дамы? Изображались ли существующие в действительности наряды или художник вполне мог домыслить или приукрасить самостоятельно? Поделюсь своими соображениями сами знаете где!
Наконец, было ли кому-то позволено нарушать регламенты? Могла ли портретная живопись быть исключением из правил? Расскажу о прецедентах все там же!
***
В пятницу постараюсь рассказать о литературе и источниках, с которыми я работала. А пока с удовольствием отвечу на вопросы, если таковые возникли :)
Про литературу и источники можно прочесть здесь:
Если вам понравился этот материал, поддержите канал лайком, подпиской или комментарием - это поможет его развитию!
Ещё больше заметок, картинок и беспощадной искусствоведческой иронии - в моем телеграм-канале. Присоединяйтесь!
#битваистфаков2021 #proshloe
