Читала я однажды комментарии к своей статье
Про "Роскосмос", "Фонд кино" и патриотический фильм "Вызов"
И подумалось мне: "А чем я хуже сценаристов "Вызова" (2022)?
Не путать с "Вызовом" Эдварда Цвика от 2008 года, с "Вызовом" 2009 года, 1991, 1982 и ещё с пятью-шестью одноименными фильмами других годов.
Даже лучше. У меня вон филологическое образование имеется, в отличие от всяких выпускников автомобильно-дорожных университетов. Почему я не могу написать свой сценарий?
Сказано – сделано.
Представляю вам свою версию космической драмы
«Роскосмос» по «Вызову»
Лозунги фильма: Героические герои. Да здравствуют те, благодаря которым мы несмотря ни на что. Вопреки законам физики и здравому смыслу. Патриотический ланцет. Они сражались за миокард.
Сценарий.
Фильм начинается с показа тяжкой жизни Жени (актриса Юлия Пересильд), которая имеет бюст третьего размера, стройные ноги и симпатичное лицо, но при этом вынуждена работать кардиологом и быть разведенной матерью-одиночкой. Она слушает в своем кабинете двухчасовой монолог очередной бабки про колотьё в боку и мечтает о космических полетах.
В это время на международной космической станции космонавты готовятся к выходу в космос для ремонта космического дымохода и беседуют о бабах. «Жаль, что на МКС их нет», – говорит один космонавт. «Ага», – отвечает его коллега, хохочет и теряет сознание. Первый космонавт орет: «Ну Ива-а-ан!», хватает коллегу под мышки и затаскивает в МКС.
В центре управления полетом паника. Спокоен один Машков. Он изучает показания и объявляет, что, согласно приборам, у Ивана воспаление миокарлического пигидия. «Найдите мне лучшего врача, срочно!» – говорит он командирским голосом и уходит пить чай.
Тем временем Женя пытается в очередной раз наладить отношения с дочерью. Но у той трудный возраст, поэтому вся квартира увешана плакатами с Моргенштерном и Егором Кридом. Женя пытается повлиять на дочь и собирается повесить в ее комнате плакат с Киркоровым*, но дочь выкидывает его на помойку. Как раз в этот момент за спиной Жени появляются двое в форме, хватают ее и запихивают в машину. «Вы нужны родине!» – говорит один из них. «Служу Гиппократу!» – отвечает Женя и берет под козырек.
В центре управления Машков как раз закончил пить чай. Он вытирает руки о пиджак сидящего рядом сотрудника, облокачивается на стол и три часа зорко смотрит в монитор.
Наконец привозят Женю. Машков показывает ей монитор, и теперь они зорко смотрят в него вдвоем. «О боже, это же воспаление миокарлического пигидия! Его нужно срочно оперировать!» – восклицает Женя.
Машков хлопает ее по плечу: «Собирайся! Сейчас тебя туда отправим, на месте прооперируешь». Женя смотрит на него с ужасом: «О чем вы? Там же ни условий, ни оборудования!» Машков: «Ты же клятву Гиппогрифу давала? Давала. Вот и лети! Это твой долг!»
Женю запихивают в челнок, закидывают сверху медицинскими приборами и чемоданчиками с ватой и салфетками, закрывают и отправляют в космос. «Да я даже не хирург! Вы здесь совсем головой поехали!» – орет Женя. Машков утирает слезы: «Русская героиня!..», потом поворачивается к ассистенту: «Перед встречей с прессой возьмите запись ее голоса и вырежьте все, кроме последнего слова».
Оказавшись в МКС, Женя развивает бурную деятельность, подготавливая больного к операции: тщательно вытирает все инструменты о халат, собирает из подручных материалов наркозный аппарат и аппарат для переливания крови, кладет все требующиеся инструменты к себе в карман халата, чтобы они не разлетелись по кораблю, завязывает волосы в пушистый хвостик, накидывает сверху косыночку и протирает руки гигиенической салфеткой.
Идет операция. Машков в нервах грызет ногти, но лицо его при этом остается невозмутимо спокойным. (Не потому что так играть надо, а потому что лучше всего Машкову удаются роли, где не надо задействовать мимику, а также актерское мастерство и талант.)
Даже когда помогающий Жене космонавт полчаса пытался распутать ее волосы и отделить их от летающих в невесомости кишков Ивана, лицо Машкова не дрогнуло. Не изменило оно выражения и тогда, когда Женя, потеряв терпение, обрезала волосы под корень и запихала их вместе с кишками Ивану в живот.
В это время по телику весь день крутят последние новости о здоровье космонавта, фото Жени и запись ее голоса с гагаринским: «Поехали!» Дочь Жени не отходит от телика и даже отказывается пойти с подружками на сайт Моргенштерна и поставить ему лайк.
Тем временем во время операции что-то идет не так. Сердце отказывается биться, больной отказывается дышать мешком Амбу, на который Женя, из-за занятости рук инструментами, ритмично нажимает ногой. Женя: «Ну Ива-а-ан… О боже! Я же говорила, я предупреждала! У него остробрыкозный гангулярит правого желудочка! Все безнадежно».
Машков ставит ладони на стол и наклоняется к экрану, заполняя его своей небритой физией: «Ты патриот, Евгения?» «Д-да», – робко говорит Женя. Машков: «Вот и докажи! Ты же клятву Гиппопотаму давала!»
Женя храбро изобретает за пять минут искусственное сердце из полиэтиленового мешка и детской игрушки с пищалкой, вставляет его в Ивана и начинает качать.
Писк появляется, но сердце не запускается. Женя в отчаянии расстегивает пару пуговичек на блузке, наклоняется к Ивану и шепчет: «Слушай, Ваня, ты патриот?» Сердце пару раз чихает, откашливается и тут же начинает работать! Счастливая Женя дрожащими руками зашивает Ивана.
Уже через пять минут Иван открывает глаза, встает и сладко потягивается. А через три часа его с Женей уже привозят на Землю, где их встречает толпа с букетами и следующие три космонавта, которым срочно надо лететь на орбиту. Это уборщица, доставщик пиццы и массажист.
Показывают квартиру Жени, которая вся заклеена плакатами с ее лицом.
Посередине гордо красуется спасенный с помойки Киркоров. Дочь убирает дом, моет посуду, готовясь к приезду мамы. Не успевает Женя зайти в дом, как дочка бросается к ней и обещает, что с этого дня никаких Моргенштернов!
Тут ещё бывший муж звонит, говорит, что он все понял и осознал, и даже купленную в кредит шубу из краснокнижных панд и разбитый "лексус" простил, поэтому скоро приедет с кольцом заново свататься и хочет второго ребеночка завести.
Женя счастлива. Отныне ее с дочкой духовные скрепки в безопасности.
***
Премьера фильма.
Из зрительных залов пачками выносят врачей, обессилевших от хохота. Пахнет корвалолом и нашатырем. Седой профессор отвечает на вопрос прессы о фильме, пытаясь подобрать слова помягче: «Ребятки, это не фильм, это меконий. Ну кто из сценаристов решил, что сердце оперируют через задний проход? Чья это была замечательная идея? Эх, вот раньше были фильмы! Взять хотя бы «Во имя жизни» или «Сельский врач». Видно было, что режиссеры старались, расспрашивали профессионалов, привлекали консультантов, отправляли актеров набираться опыта. На такой фильм любой врач придет с удовольствием. А сейчас – ни актерской игры, ни правды, ни желания снять хорошо! Повторяю: этот фильм – едкий меконий!»
Интернет полнится хвалебными статьями подкупленных критиков. Стоит только чуть усомниться в гениальности фильма, как тут же кто-нибудь из них наклоняется над зрителем и с придыханием шепчет: «Ты патриот? Нет, ты патриот? А если найду?.. Тьфу, то есть, ну вот раз патриот, тогда и смотри!»
Все отрицательные отзывы на Мегакритике задерживают на неделю, оставляя лишь положительные, нещадно банят обзорщиков, которые высказывают свое мнение, отличное от мнения Первого канала и Эрнста, снова кидают страйк каналу Баженова.
День спустя ещё больше поседевший профессор с застывшим лицом смотрит собственное интервью, из которого пресса вырезала все, по ее мнению, лишнее. На экране ему задают вопрос: «Вам понравился фильм?», и он отвечает: «Видно было, что режиссеры старались, расспрашивали профессионалов, привлекали консультантов, отправляли актеров набираться опыта. На такой фильм любой врач придет с удовольствием».
Далее диктор сообщает, что после рекламы будет показан фильм «Мария. Спасти Москву» – про то, как советский комиссар во Время Великой Отечественной войны, чтобы спасти столицу, отправляет сотрудника НКВД Петрову в тыл к немцам за иконой.
Профессор с багровым лицом хватает телевизор и выкидывает его в окно…
* Сразу скажу: к Киркорову у меня никаких претензий здесь нет, он взят только потому, что он был известен 20 лет назад и его до сих пор все знают. Если я напишу "Кай Метов" или "Влад Сташевский", сразу начнутся вопросы: "А кто это?" Киркоров же всегда на слуху.
