Живые классики современной детской литературы, живые свидетели того, что происходит в Минске, Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак, посетив Санкт-Петербург с циклом лекций для своих читателей, детей и их родителей, дали большое интервью «Новому проспекту». О том, чем отличаются дети позднего СССР от нынешних, сколько человек на самом деле пишут книги прославленных и многократно титулованных авторов подростковых романов, почему страх репрессий не является помехой для работы с текстом, а надежда остаётся, с литераторами поговорил Николай Нелюбин.
Евгения, Андрей, на недавней встрече с читателями в Петербурге вы сказали, что не пишете ничего, связанного с событиями августа 2020 года и реакции на них, потому что «нельзя писать, пока внутри». Так ведь могут пройти еще годы. Это нетрудно — гасить творческие идеи, если ты живёшь в Беларуси?
Евгения Пастернак: Сейчас мы скажем страшную правду: мы не гасим, мы пишем в стол.
Андрей Жвалевский: Это во-первых. А во-вторых, у нас есть чёткое представление, что это всё закончится. И закончится не в какой-то далёкой исторической перспективе, а довольно быстро, судя по тому, как развивается ситуация. Мы с Женей пишем хроники (регулярные посты в Facebook на страницах писателей — о том, как выглядит противостояние граждан Беларуси и властей. — Прим. «НП»). Мы, к сожалению, в теме. Мы видим все детали. И мы видим, что всё движется к разрухе. Полной разрухе. Прежде всего экономической, но и политико-управленческой.
Дело даже не в том, что протесты не утихают… Да, ушли большие марши и так далее, но социологические исследования показывают, что количество довольных не увеличивается, а недовольных не уменьшается. И это странно, это социологов удивляет больше всего, потому что обычно после всплесков и вспышек потихонечку всё устаканивается. Но прошёл год, и даже среди сторонников Лукашенко большинство хочет, чтобы репрессии прекратились. Такая нестабильная ситуация не может длиться вечно. Самое главное, что и система перестаёт быть стабильной, поскольку в подчинение набирают исключительно верных, а не компетентных. Всё само движется к тому, чтобы эта система развалилась. Развалилась, к сожалению, катастрофическим путём, не путём «транзита власти», о котором много говорят, но мало делают.
Нужно просто подождать?
Андрей: Как говорил наш философ Мацкевич, который сейчас сидит в тюрьме (белорусский философ и методолог, общественный и политический деятель, телеведущий был задержан 4 августа 2021 года после обыска сотрудниками КГБ по подозрению в организации протестов. — Прим. «НП»), «если ждать, то долго» (смеются).
А что делать?
Евгения: То, что можешь. Мы делаем то, что можем мы.
И вы пишете. Принцип написания книг у вас чем-то похож на групповую терапию. Сначала это диалог, когда вы пересылаете части будущей книги друг другу. Потом участников беседы становится больше, когда вы даете текст тестовой группе. Кто ваши «тестовики»?
Евгения: Это просто люди, читатели, которые мигрируют с ресурса на ресурс. Когда-то давным-давно, когда мы начинали создавать группу тест-читателей, это была группа на мамском форуме. Я тогда была модератором на форуме, у меня дочь Сашка была маленькой, сейчас ей 24 года.
В Петербурге есть форум молодых родителей littleone.ru…
Евгения: Именно такой принцип, да. Я была модератором на форуме доктора Евгения Комаровского (украинский врач-педиатр высшей категории, кандидат медицинских наук, писатель и телеведущий. — Прим. «НП»), и у нас там была своя тусня. Мы очень дружили, ездили друг к другу в гости по городам и весям. Кстати, до сих пор у меня именно оттуда масса знакомых из разных стран. Первые тест-читатели были там. Мы тогда ещё писали книги для взрослых. И даже ещё на книге «Время всегда хорошее» тест-группа была ещё там. Потом мы переместились в ЖЖ, ну, а потом уже был Facebook.
И это одни и те же люди?
Евгения: Это разные люди. Круг очень сильно расширяется. Понятно, что на первом форуме было человек 20. Сейчас через Facebook мы рассылаем несколько сотен рукописей. На некоторые книги мы получали несколько сотен отзывов в пиковые моменты. Это очень интересно. Мы потом много смеялись, что надо диссертацию защищать по тому, как люди воспринимают один и тот же текст.
Андрей: Диссертацию по психологии на самом деле.
Евгения: Иногда до анекдотов доходит. Приходит два письма подряд с разницей в две минуты. В одном: «Боже! Какие у неё прекрасные и понимающие родители! Как я мечтала о таких родителях. Какие они у вас получились замечательные!» И следующее: «Где вы взяли этих отморозков? Как вы могли написать таких идиотов? Они же дебилы, эти родители!» (смеются).
Андрей: «Или вот у вас девочка. Написано, что ей 10 лет. А она ведёт себя как пятилетняя! Как она может что-то делать?»
Натуральная терапия. Каждый ведь говорит вам не о вас, а о себе.
Евгения: Да! «Где вы видели такого десятилетнего ребёнка?! Она же разговаривает, как пятнадцатилетняя!» (Улыбается.) А иногда — да, мы читаем отзывы. Говорю Андрею: «Ты вообще тот файл мне послал?»
Реакция тест-читателей сильно меняет итоговый текст?
Евгения: Очень редко. Но на этом этапе у нас появляется уникальная возможность объяснить то, что мы недообъяснили, услышать, что людям непонятно. Условно, если один и тот же вопрос задают 50 человек, значит, надо объяснять. У нас так было с самой нашей сложной книгой «Пока я на краю». Она о подростковых суицидах.
Во-первых, мы, конечно же, плотно работали с психологами над этим текстом. Мы вообще плотно работаем с психологами. Пока три психолога не прочитали и не сказали, что текст не навредит, мы эту книгу вообще никому не показывали. Когда психологи сказали «окей, можно», мы разослали этот текст тест-читателям.
Тест-читатели разделились на два больших лагеря. Абсолютно все подростки спрашивали, откуда у главных героев — подростков такие клички. А мы их не задумываясь дали. Земекис, потому что он снимает, он же Зёма. Девочка — Панта. И Хантер, потому что охотник за головами, он у них вербовкой занимается. И нам пришлось отвечать. Каждый спрашивал. Потому что у девочки татуировка пантеры, а мальчик потому-то и потому. Если все спрашивают, это важно. Абсолютно все взрослые спрашивали, как Яков зарабатывает деньги. Мы сначала думали не писать — зарабатывает и зарабатывает. Нет, всем было важно понять, как именно. И мы придумали историю с рекламой, что он рекламщик успешный. А спасать подростков от суицидов — это у него хобби.
Один раз мы сглаживали ситуацию, которая для меня лично стала абсолютным шоком. У нас есть книжка «Сиамцы» — история любви двух школьников, им по 16 лет.
