Кафкианский абсурд
Есть три страны периода Второй мировой войны, о которых можно писать вечно. Уже догадались какие?
Ну, конечно — это СССР, Югославия и Польша...
Мало того, что все они в самой полной мере испытали на своем горбу абсолютно чудовищный немецкий оккупационный режим, ответив на него созданием самых мощных движений Сопротивления (во всей оккупированной Европе, да и, пожалуй, в мире), так они еще и умудрились породить бессчетное количество героев с такими запредельными судьбами, что хоть сейчас бери любую биографию и экранизируй. И уверяю вас, по сравнению с ними герои всех этих Рэмбо, Ван-Даммов и Шварцнеггеров — просто дети неразумные...
Вот и на этот раз я хочу рассказать вам о троих молодых поляках. Почти что юношах. Ведь тогда было время 18-25-летних. Остается только удивляться, откуда у молодых людей того времени было столько доблести и внутренних сил (особенно глядя на их современных потомков-ровесников). Видимо, правы были теоретики марксизма, заявлявшие, что бытие определяет сознание. Извиняюсь, отвлекся.
Итак, 1943 г. Польша. Вернее оккупированный огрызок под названием "Генерал-губернаторство"...
Что такое немецкая оккупация Польши?
О, описать ее простым языком сегодня решительно невозможно. Здесь явно нужен талант такого великого абсурдиста, как Кафка, и никак не меньше. Более того, если не знать, что все это происходило на самом деле, вполне можно было бы принять эту историю за очередной роман этого писателя. Впрочем, как и 99% всего того, что происходило в Третьем рейхе 1933-45 гг.
Как бы то ни было, но начиналась эта история с... Николая Коперника. Да, да, того самого, великого средневекового астронома. Вернее, с его памятника...
Поляки, как и все остальные народы, очень чтят своих великих, а поэтому еще в 19 веке прямо в центре Варшавы солидным памятником увековечили своего земляка "мирового значения". Со временем памятник превратился в один из знаковых символов довоенной польской столицы. Такие можно встретить во многих городах. Возле них обычно любят назначать встречи и свидания. И все бы ничего, как говорится, жили-не тужили, но тут грянула Вторая мировая война, с самых первых дней показавшая, что на этот раз оккупация не будет "обычной".
И действительно, после захвата Польши, ее тотального подчинения и разграбления, нацисты не удовлетворились трофеями. И вскоре приступили к планомерному и методичному искоренению самой "польскости".
Вот тут-то и началось настоящее "кафкианство"...
Для начала всех граждан "генерал-губернаторства" лишили абсолютно всех прав, фактически превратив в людскую массу без страны и гражданства. А вскоре оккупанты принялись и за культуру. Были закрыты все высшие и средние польские учебные заведения, запрещены театры и места массового культурного досуга поляков. Следом под запрет попали вся польская литература, пресса и даже радио. И все это на фоне массового отстрела польской интеллигенции, который по заранее составленный спискам осуществляли айнзацгруппы СД.
В рамках этой борьбы с "польскостью" попал под немецкие "ограничительные меры" и вышеупомянутый памятник астроному Копернику. Поначалу нацисты вообще хотели его снести, но слишком хорошо был известен Коперник в Европе и мире. Кроме того, немцы считали, что его гений, на самом-то деле, напрямую связан с его "арийской кровью", ибо в семье Коперника было много немцев. А следовательно, этот факт можно поставить себе на службу.
Поэтому с памятником оккупанты поступили просто: многочисленные надписи на польском замазали, а самую главную из них ("MIKOŁAYOWI KOPERNIKOWI RODACY"/Николаю Копернику от соотечественников") закрыли большим железным щитом с немецкой надписью "DEM GROSSEN ASTRONOMEN NIKOLAUS KOPERNIKUS" ("Великий астроном Николай Коперник").
Вроде как мелочь, но на фоне всех осуществлявшихся ужасов, местным жителям стало ясно, что таким образом оккупанты как бы отделили Коперника от поляков. Лишили "польскости". "Прихватизировали". И это был откровенный неприкрытый и смачный плевок в лицо всей нации.
Вот в такой кафкианско-абсурдной атмосфере и зарождалось польское Сопротивление...
Коперник — наш!
Несмотря на жестокость и свирепость немецкого оккупационного режима, поляки не смирились со своим положением. Как не смирились они и с запретом на культуру и образование.
По всей Польше открывались так называемые "тайные университеты", где под страхом ареста и казни оставшиеся без работы польские педагоги обучали молодых поляков. Кроме того, были налажены подпольные типографии, печатавшие польскую литературу и прессу. Совокупность этих явлений получит в послевоенной историографии свое название — "польское подпольное государство".
Вообще, история "подпольного польского государства" настолько разнообразна и интересна, что если на Дзене каждый день публиковать на эту тему по три статьи, то все равно полностью описать ее не хватит и жизни. Мы с вами еще не один десяток раз будем обращаться к этой интереснейшей неисчерпаемой теме, хранящей массу великого и жалкого, героического и подлого, запредельного и тривиального, а поэтому сейчас, не отвлекаясь ни на что, к сути...
Преодолевая немецкие попытки уничтожить польскую культуру, члены Сопротивления постоянно организовывали самые разнообразные публичные акты неповиновения (помимо прямого нападения на оккупантов), на которые немцы непременно отвечали либо жестокими репрессиями, либо какими-нибудь новыми драконовскими постановлениями. Это была неравная (и очень кровавая) игра в кошки-мышки, где у немцев было серьезное преимущество.
Но поляки не отступали...
И в 1942 году их руки дотянулись таки до памятника Копернику. В одну из ночей они дерзко выкрали ту самую немецкую табличку, закрывавшую польское название на памятнике аж с 1940 г.
Немцы ожидаемо рассвирепели и в отместку демонтировали... нет, не Коперника, а другой, не менее знаменитый польский памятник Яну Килинскому — соратнику Костюшко по антироссийскому восстанию 18 века, очень почитаемого всеми поляками. Это было серьезным и унизительным оскорблением даже на фоне всех тех бесчинств, в котором перманентно существовало "генерал-губернаторство".
И поляки снова приняли вызов...
Так появилась задумка дерзкой акции, о которой, собственно, я и хочу вам здесь рассказать. Стоит сразу подчеркнуть, что еще на стадии теоритической проработки будущие участники отлично понимали, что скорее всего она закончится кровью. И уже в одном этом был немалый элемент геройства.
Собственно, вся задумка заключалась в том, чтобы на 400-ю годовщину со дня кончины Коперника возложить к его памятнику венок, раскрашенный в цвета флага уничтоженной нацистами Польши. Но главное, сделать это в открытую, средь бела дня, на виду у всех, и с гордо поднятой головой.
Совершить это вызвались четверо молодых патриотических писателей-поэтов, создателей и авторов подпольного польского культурно-просветительского журнала"Исскуство и народ". Это были: поэт, драматург и критик Анджей Тшебинский, поэт Вацлав Боярский, поэт Тадеуш Гайцы и поэт Здзислав Стройнский — по-сути, молодые юноши 21-22-х лет. В свое время все они прошли обучение в упоминавшихся выше "подпольных университетах", и, разумеется, тесно общались с польским Сопротивлением.
Кстати, журнал, который они вели, тоже весьма интересное явление...
Ведь "Искусство и народ" был единственным подпольным журналом, стабильно издававшимся в оккупированной Польше в 1942-44 гг. У всех остальных подпольных изданий это получалось лишь эпизодически. Он был весьма популярен и даже моден у читающей интеллигентной публики, и стоил всего 3 злотых. Последний номер журнала выйдет прямо перед самым Варшавским восстанием. А потом... почти все его редакторы и писатели (наполнявшие контентом его номера) погибнут либо в Освенциме, либо в Майданеке, либо в гестаповской тюрьме Павяк, либо в Варшавском восстании, либо просто у первой попавшейся стенке, как случайные заложники.
Возвращаясь к акции с памятником Копернику...
Нужно сказать, что готовились к ней будущие герои весьма и весьма основательно. Они заранее соорудили большой венок, выкрашенный в цвета польского государства, а также в деталях проработали будущий маршрут. Правда, в последний момент порешили, что Анджей Тшебинский с ними все же не пойдет.
Самое интересное, что все их приготовления происходили параллельно с репетициями... немцев, которые тоже намеревались с помпой отпраздновать 400-летие со дня кончины великого ГЕРМАНСКОГО ученого.
Тем самым будущая катастрофа была предопределена...
И 25 мая 1943 года, с чистой совестью, трое героев отправились в путь...
И акция удалась на славу...
По-крайней мере, у немцев "пригорело" знатно. Кроме того, об этом случае быстро стало известно сначала во всей оккупированной Польше, а потом и в Западной Европе. Написали об этом даже английские газеты. В общем, как и задумывалось, на полсвета получилось показать, что "Коперник-наш!".
Вот только цена, как это часто бывает в таких историях, оказалась слишком высокой.
С другой стороны, а можно ли мерить серьезные исторические поступки перед Вечностью похабными обывательскими мерками?
Судьба-злодейка...
Поначалу в тот знаменательный день все шло как по маслу. На короткое мгновение даже показалось, что может и пронести. Не заморачиваясь на окружающую обстановку, буквально внаглую, ребята быстро подошли к памятнику и на глазах большой немецкой делегации возложили польский венок. Поначалу немцы опешили, и даже ничего не поняли, тем более, что одеты ребята были "по-солидному". Вероятно, оккупанты подумали, что это кто-то "из наших".
И лишь когда герои быстрым шагом стали удаляться, их окрикнул немецкий полицейский. Они сразу же бросились наутек в лабиринт улиц, однако убежать удалось лишь Тадеушу Гайцы. На месте были арестованы Здзислав Стройнский и Вацлав Боярский, которого при задержании к тому же ранили в живот.
Боярского быстро доставили в местную больницу, где он в муках провалялся неделю. Но спасти его не удалось — 5 июня 1943 г. польский патриот скончался...
Здзислава Стройнского же после задержания доставили в гестаповскую тюрьму, где допросили "с пристрастием". Он все выдержал и никого не выдал, а спустя полтора месяца в ходе спецоперации был вытащен из тюрьмы польским Сопротивлением. Казалось, пронесло. Но ненадолго: год спустя Здзислав Стройнский погибнет... в один день, в один час, и в одну минуту с Тадеушем Гайцы — единственным, сумевшим сбежать после акции у памятника Копернику. Это произойдет во время одного из боев Варшавского восстания.
Так, всех участников акции настигла Судьба...
Недолго проживет и оставшийся "не у дел" (во время той акции) Анджей Тшебинский. По настоянию умиравшего Боярского, в конце мая 1943 г. он станет главным редактором подпольного журнала "Искусство и народ". Естественно, за ним сразу же начнет активно охотиться Гестапо. Он прогорит на мелочи: по "липовым" документам пристроится харчеваться в столовой одной из военных фабрик, производившей продукцию для немцев, но в ноябре 1943 года будет случайно изобличен и арестован. Ему удастся скрыть имя и спрятаться за вымышленную личность, причем немцы решат, что это просто какой-то мелкий мошенник. Но вскоре и его настигнет Рок...
Как раз осенью 1943 года по приказу "генерал-губернатора" Ганса Франка немцы начали на каждый чих Сопротивления отвечать массовыми публичными расстрелами заложников. Причем, если раньше они делали это скрытно (в тюрьмах, лесах и концлагерях), то теперь приказ обязывал их совершать карательные акции публично, не стеснясь никого, прямо на центральных улицах городов. Расчет был на то, что такие драконовские меры запугают поляков.
И как раз во время нахождения Анджея в тюрьме, немцам срочно потребовались очередные заложники. А набирали их, в первую очередь, из тюрем. Это потом, если не хватало и там, могли начать выхватывать на улице первых попавшихся прохожих (отчего поляки боялись лишний раз выходить на улицу даже за хлебом).
Вот так, по чистой случайности, Анджей Тшебинский под вымышленным именем попал в число заложников и 12 ноября 1943 г. вместе со многими другими был расстрелян на одной из улиц Варшавы.
Немцы так и не узнали, кто побывал в их руках...
Но на этом абсурдно-кафкианская история с памятником Копернику не закончилась...
В 2008 и 2011 гг. злополучный памятник несколько раз... осквернялся. Причем, что самое глупое, своими же.
Например, в 2011 году у него выломали часть руки. Как позже выяснилось, сделали это местные пьяные подростки 18 годков от роду. И я в очередной раз задумался о том, какая же все-таки пропасть отделяет вышеописанных героических ребят от их современных одногодок. Увы, но это полная деградация и вырождение. Хорошо, что они этого уже никогда не узнают.
Эх, знал бы великий Николай Коперник, какие страсти будут бушевать у его памятника сотни лет спустя...
