Так, весело ужасаться будем, поскольку аудитория канала взрослая. Отягощённая всем, наверняка и спиногрызами-наследниками. Читателю любопытно будет обменяться наблюдениями личными, подвести грустные итоги либерализации детского воспитания.
Первое,
к чему в русских (и казацких) крестьянских семьях очень рано приучали — это к ответственности. Лишь потом — к систематическому труду или подготовке к воинской службе. Именно это было двумя столпами становления человека. Главным вопросом воспитания и залогом выживания. Уверен, современный тинейджер крепко загрустит, узнав о строгости процесса и его методах.
Особенно, если вопрос касался мальчика-первенца, наследника. Вот у кого жизнь была чернее ворона крыла. Подходы практиковались не просто строгие, откровенно драконовские. Начиная с простого факта: никаких прав у мелюзги не было. Даже эфемерных. Детей равными родителям не признавали. А традиции были просты. «Учи дитя, пока оно поперёк лавки лежит».
Именно поэтому первые годы жизни мальчишки родители считали залогом и гарантией того, кто конкретно из него вырастет. Отвечали за успех или неудачу только они. Грехи отпрысков автоматически ставились в вину отцу-матери, «не смогли вразумить».
Вторая особенность простонародного воспитания на Руси — непререкаемость авторитета родителей, их родителей. Тут всегда наблюдалось полное единодушие во взглядах на воспитание и обязанности чада. Крайне редко возникали споры. А если были — не выносились в сферу публичного обсуждения.
Порой сердобольные и молоденькие мамки совершали ошибки, стараясь вмешаться в процесс наказания недорослей, распределение обязанностей. Немедленно получая таких «горячих», куры в ужасе замирали. Методика крайне полезная, дитятя не имело возможности «перетягивать» одного из родителей на свою сторону.
Ни мальчики, ни девочки не были знакомы со стихийным порывом родительского благодушия, демонстрацией беспричинно вспыхивающих тёплых чувств. «Баловать зазря» было общественно осуждаемым проступком. Излишне пестуемый родителями «любимчик» становился объектом всеобщей травли, прохода не давали ни старые, ни молодые.
Поручения между домочадцами распределялись главой семейства. Приказным тоном. Возражения и уточнения в процессе не допускались (потом подойди тишком, если что-то не понял), перебивать и перечить никто не смел. За хорошо исполненное задание ребенка обязательно хвалили без лишней слащавости, обязательно уточнив: какую именно (в каком размере) пользу он принёс всей семье.
Пустая похвала считалась опасной: «Хвала в очи хуже порчи». Это суеверие из новгородских земель стало общенациональным: хвалящий якобы рисковал «оговорить» ребёнка. Поэтому, мать должна была после положительных слов… трижды тихонько сплюнуть через плечо.
Возрастные критерии
были чрезвычайно чёткими. Именно согласуясь с ними, разделялись трудовые обязанности детворы. Всё считали «семилетками». Первые семь лет — «младенчество» (детство), малышню кликали «дитё», «младень», «кувяка» (плакса), прочими ласковыми прозвищами.
Не знаю, как у вас, но в родной казачьей станице присутствовала определённая семейная вежливость. Малолеток окликали в семье так, как было принято в роду матери. Пацанве порой становилось удивительно, когда ражий мужичина самой великоросской внешности окликал своего спиногрыза ласковым башкирским «бала». Супружницу уваживал, ага.
Вторые семь лет — это отрочество, с соответствующим обозначением: «отроки/отроковицы». Мальчикам выдавались порты (штаны), девочкам — длинная девичья рубаха. Начиналась полноценная трудовая жизнь.
«Детский труд — привлечение детей к работе на регулярной основе. В настоящее время в большинстве государств считается формой эксплуатации и, согласно конвенции N32 ООН «О правах ребенка» и актам Международной организации труда, признан незаконным».
Вот бы похохотали предки. Поскольку железным было правило: именно отрочество выявляет способности и предрасположенности будущего человека. Может, в ученики куда отдать? Или прирезать в аренду лишний кусочек пашни под силушку богатырскую и терпеливую натуру. А из соплячки не птичницу безотказную тренировать, а рукоделью особому больше приучать. Именно поэтому простой люд, с младых ногтей, был прекрасно подготовлен и адаптирован к взрослой жизни.
Взрослая жизнь начиналась в четырнадцать лет, стартовала третья «семилетка». Так сказать, юность. К этому времени подростки были полностью оснащены всеми необходимыми навыками для самостоятельной жизни. Мальчик становился «правой рукой» отца, полностью заменяя его в случае ухода «на промысел» или в болезни. Девочка обретала командные нотки голоса, считалась полноценной помощницей матери. Беря (со всей серьёзностью) на себя немалую долю хозяйственных и домашних дел.
Требования к мальчикам были куда строже, чем к девочкам. Тоже понятно, из сыновей должны были вырасти надёжные будущие «кормильцы» и «заботники», защитники. Дееспособные мужья и отцы, с правильными взглядами на жизнь.
Навыки.
В первую семилетку жизни мальчик не болтался без дела. Постигал многие азы крестьянского труда. Внимательно и терпеливо его учили ухаживать за скотиной, ездить верхом, помогать в поле. Обязательно — основам любого мастерства, принятого в семье. Хочешь игрушку? Не проблема. Давай вместе мастерить из подручных материалов. Плести лукошки, короба и, конечно же, лапти из лыка… это вообще не обсуждается.
В семилетнем возрасте любой пацан был способен смастерить такую нехитрую обувку: крепкую, теплую, непромокаемую. Уверенно помогал отцу в изготовлении мебели, упряжи, прочих необходимых в хозяйстве вещей. Получая под персональный «ответ» какие-то элементы производственного процесса.
С каждым годом количество «ответственных» навыков увеличивалось. Итогом было самостоятельное изготовление чего-либо. На экспертную оценку качества собиралось немало соседей-мужчин. С долгими рассуждениями: «а вышел ли толк из мальца». С подробными допросами (не расспросами) — как ты делал это или то, почему так… а не иначе. Если уличали в невежестве, папаше приходилось долго извиняться-проставляться перед «обчеством» за собственные педагогические просчёты.
Во вторую «семилетку» за мальчиком окончательно закреплялись разнообразные хозяйственные обязанности. По гендерному признаку. Мать уже не имела права потребовать «присмотреть» за младшими братьями и сёстрами, отправить своей волей полоть огород. Теперь начиналась взрослая мужская жизнь: пахать, ворочать, таскать и молотить. Труд, к которому старались не подпускать девочек.
В 8-9 лет отрока родители старались отдать «в люди». Подмастерьем, учеником, даже пастухом за символическую плату. Ответственность и спрос был, как со взрослого. Уже считалось: «дитё вошло в разум». Если не получалось, тренировали наследников в землепашестве. Разбрасывать навоз, размолачивать комья, бороновать и мотыжить корку пашни, водить под уздцы лошадь. Обязательно — уметь ездить на бороне верхом, «когда отец ведёт борозду».
Выделяли лет с десяти небольшой участок «лёгкой пашни», каждый следующий прирезая несколько борозд. Участие в сборе урожая — обязательное, без всяких скидок на возраст. В итоге, к 14 годам подросток умел абсолютно всё. Представлял весь сельскохозяйственный цикл, уверенно пахал землю. Это ставило его в ряд полноценных работников.
Другая любопытная часть крестьянского быта — уход за скотиной. Были свои тонкости. Женщинам этого не доверяли, те лишь доили коров-коз, выгоняли животину на пастбище. Девчонки, едва научившись самостоятельно передвигаться, получали обязанности «ходить за птицей». Кормить, убирать навоз, чистить животных — это была обязанность отроков, под особым приглядом старших (обычно дедов). Потому что лошади — это главные кормильцы семьи.
Летние купания, выгоны в «ночное», обязанность распрягать-запрягать, подседловка — эти навыки прививались сразу после 7 лет. К окончанию отрочества, мальчишка уверенно скакал верхом, управлялся с лошадьми сидя или стоя в телеге, великолепно исполнял в одном лице все обязанности сегодняшних специализированных берейторов, коноводов и конюхов. А если ещё навыки хорошего коваля приобретал — цены такому уникуму не было.
За пределами центральных великорусских губерний был в почёте промысел зверя. Особенно на Русском Севере, Урале и Сибири. Это и добавка в нехитрое крестьянское меню, а временами — источник надёжного дохода. Начиналось всё с рыболовства, старые члены семьи всегда таскали «дитё» на речку или пруд. Долгими вечерами в игровой форме мальчишки учились ладить снасти, помогать штопать сети, плести хитрости-вертени, ухаживать за лодками. Так же прививались некоторые базовые ухватки для охоты.
К 8-10 годам отрок умел расставлять силки на мелкую дичь и птицу, стрелять из того, что было в семье, удить рыбу, ставить сети, бить острогой, знать своё место во время таскания бредня. Обязательно участвовать в сборе ягод-орехов-грибов. Как в качестве добытчика, так и присматривающего за младшими по возрасту и девчонками.
К 12 годам мог вступить во промысловую артель, два года ходя в учениках. Лишь потом получая возможность стать её полноценным членом. Это сразу поднимала статус до небес, завидный жених. Стать в столь раннем возрасте «добытчиком», зарабатывать реальные деньги… дорогого стоило.
С чёрта вырос, а кнутом не стёган…
Со времен Древней Руси наказание детей было обязательным священнодействием, рассматривалось, как благо. Ребёнка били, держали в узде излишней строгости… из любви. Методы были разными, но целиком весь процесс можно уложить в поговорки:
- Дать бы тебе ума с заднего двора.
- Такую заушину дам, что троё суток в голове трезвон будет.
- Жену учи до детей, а детей без людей.
- Кого журят, того и любят.
- По дважды и Бог за одну вину не карает.
Вот и весь административный кодекс. С распространением православия, добавились религиозные установки об изначальной греховности человека. Которые готовили малолетнею паству не только к земной, но и небесной жизни.
«Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его…
...Не оставляй юноши без наказания; если накажешь его розгою, он не умрёт». (Притчи Соломоновы)
Средневековый свод правил жизни, легендарный «Домострой», тоже уделил внимание детскому воспитанию.
«…учить рукоделию — мать дочерей и мастерству — отец сыновей, кто в чем способен, какие кому Бог возможности даст; любить их и беречь, но и страхом спасать, наказывая и поучая, а когда и побить. Наказывай детей в юности — упокоят тебя в старости твоей».
В особо тяжёлых случаях рекомендовалось «сокрушать ему рёбра» и «бить жезлом» (прутом). От его ударов ребёнок «не умрёт, но здоровее будет», душа точно спасётся. Строгое воспитание мальчика подкреплялось, в частности, отсутствием улыбок во время игр. И не приведи бог… если заплакал или побежал жаловаться на сверстников.
При создании в конце XVIII века системы «народных школ», охватившей почти всё крестьянское население, — тема детского наказания была закреплена в правилах. В «Руководстве учителям первого и второго класса народных училищ» 1786 года телесные наказания были запрещены. В 1804 году в новом положении запрет был сохранён, в 1820 году — отменён. Но церковно-приходские школы остались на своей волне. Там секли со вкусом и знанием дела. Просто так порой, оптом и для профилактики.
В 1828 году устав гимназий и училищ постановил разрешить физически наказывать учеников первых трёх классов. В 1838 году к ним добавились все гимназисты. Решение о наказании розгами принималось попечителями учебных заведений. Существовала шкала наказаний — за каждый проступок следовало конкретное «испытание».
Но это другая тема, как именно государство относилось к системе наказаний. В быту поучали вне веяний «просвещённого гуманизма», там ковались помощники в нелёгком крестьянском труде. Иногда кнутом, розгой, палкой или словом добрым с затрещинами… мальчишкам прививали чёткие моральные принципы.
Почитай старших, будь милосерден к убогим, опасайся профессиональных нищих и цыган, будь гостеприимен без излишеств, уважай плоды труда своего и чужого, почитай веру и служителей, не доверяй государевым людям.
Но два базовых правила вколачивались уже к окончанию отрочества: будущий мужчина должен уметь защитить свою семью, физически и материально. И обязательно должен сдерживать свои эмоции.
#история россии #крестьяне #домашнее воспитание #крестьянские дети #наказания на Руси #русский быт #детский труд #крестьянский быт
