Еще один бриллиант его души звался Айше Хюмашах-султан. Эта смешливая девочка, чей голосок постоянно раздавался под сводами дворца, была дочерью Михримах-султан и Рустема-паши. К сожалению, ребенок родился внешне больше похожим на своего отца, практически ничего не унаследовав от черт лица бабушки и мамы. Зато никто не мог так заливисто смеяться, как это делала Айше.
К тому же, она отличалась большой сообразительностью, что ее очень выделяло на фоне других внуков. Когда они собирались все вместе и начинали шалить, можно было не сомневаться — заводилой всем проделкам будем именно дочь Михримах и Рустема. Чаще всего в этих играх доставалось сыну Селима, неповоротливому шехзаде Мураду. Скорее всего потому, что Айше немного ревновала двоюродного брата к матери, которая его очень любила.
Хюррем никогда не запрещала детям шуметь, бегать, играть. Когда они подрастали, была строга, но в юном возрасте позволяла все, справедливо считая, что только в детстве можно насладиться свободой. Что же до шехзаде Мурада, то ей приходилось часто защищать внука от нападок двух его бриллиантов. Шехзаде был младше и они не особо принимали его в свои игры.
Впрочем, надо сказать, что эти две принцессы не особо принимали в игры и остальных двоюродных братьев и сестер. Девочки Селима отличались большой манерностью, это не нравилось и самой Хюррем, а дети Баязида были настолько шумными и дурно воспитанными, что их приходилось постоянно одергивать.
Помимо праздников, большое семейство собиралось, когда султан вместе с армией собирался в поход. Существовала традиция — его должны были проводить все женщины. Прежде первой всегда стояла валиде, за ней сестры, чьи мужья также отправлялись в поход, потом Махидевран с цепляющимся за подол ее кафтана Мустафой, Гульфрен, вечно печальная Фюлане и улыбающаяся Хюррем.
Довольно быстро диспозиция поменялась и Настася с милой улыбкой и очередным ребенком на руках, оттеснив всех остальных женщин гарема, стояла рядом с валиде. А когда валиде не стало, то первой всегда стояла только она, рядом с ней Михримах и только потом остальные родственницы и близкие ему женщины. Стоить ли говорить, что Махидевран среди них не было.
В последние годы женский строй дополнялся наложницами сына, из которых Хюррем выделяла только одну Нурбану, справедливо считая только ее единственно достойной своего общения. Остальных наложниц особо не привечала — улыбнется приветливо при встрече, поздоровается, одарит, как полагается подарком, и на этом все. Особенно это злило любимицу шехзаде Баязида, черкешенку Шахпервер, которая осмеливалась даже устраивать порой открытые разборки с Нурбану, чем приводила Хюррем в изумление.
Хасеки удивленно таращила свои зеленые глаза и с интересом наблюдала за тем, как Нурбану выходит из ситуации. Надо отдать последней должное — делала это с достоинством и никогда не опускаясь до грубости, чего нельзя было сказать о Шахпервер. Так что, когда ее не стало, все вздохнули. Надо полагать и сам Баязид, ибо кому же понравятся постоянные скандалы?
Порой султану было реально интересно узнать — как эта черноокая гурия появилась в гареме сына. Но спрашивать не решался. В конце концов, не к лицу повелителю опускаться до подобных расспросов. Опять же, ежели Хюррем позволила этой наложнице находиться рядом с Баязидом, значит, так должно быть.
Султан надеялся, что вряд ли у Махидевран хватило бы смелости делать подобный подарок, не спросив разрешения у него. В одном сомнений не имелось — девушка находилась в дальнем родстве с некогда отвергнутой возлюбленной и тесно с ней общалась. Не сложно представить, какие там велись разговоры и сколько места в их отводилось Хюррем и ему лично.
Но в целом, наложницы сыновей не беспокоили. Более того, ему даже доставляло удовольствие смотреть на их милые личики, хотя общаться особого желания не возникало. Если только изредка перебрасывался словом с Нурбану. Эта венецианка его очень привлекала. Было в ней что-то одновременно от молодой Хюррем и покойной валиде, и в тоже время она была совершенно другая, непохожая ни на одну из женщин.
Неудивительно, что Селим относился к ней с большим уважением. К тому же она исправно рожала детей, по счастью, одних девочек. Так что, если Мураду когда-нибудь и предстояло придти к власти, то применить закон Фатиха на деле, ему явно не грозило. Впрочем, пока говорить об этом рано. Селим еще молод и, вполне вероятно, еще способен сделать много здоровых шехзаде.
Публикация по теме: Меч Османа. Книга третья, часть 46
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке