Месяц летел за месяцем, как шарики в Спортлото. Зима сменилась весной, весна летом. Тая родила крепкого бутуза, чем несказанно обрадовала все семейство. До этого они съездили к ее родным в Молдову. Две недели кочевали от одних родственников к другим и всех еще не объехали. Их встретили и приняли с любовью и радость, а сколько гостинцев надавали не перечесть. Звали снова в гости.
Веня почти год находился под следствием. Маню практически сразу попросили освободить квартиру и переехать в какой-то барак на окраине города. Однако, не на ту напали, она отвоевала, отстояла квартиру. Бегала по инстанциям, грозила всеми карами небесными, уговаривала, умасливала, собирала бумаги, но справилась. Дескать не положено ей многодетной матери идти на ухудшение, да и вообще им положена с таким количеством проживающих еще большая площадь.
Взяла еще одну ставку дворника, успевала везде убираться, да и дети постарше помогали. Как-то спрашивала ее, почему работу поприличней не найдет. Она говорит, меня и тут все устраивает, три часа и свободна, да еще и бутылки можно сдать. К тому же люди часто деньги теряют, там мелочь, тут мелочь, так и трешка в кармане за день, вот и сотенка за месяц набралась.
Похудела Маня, физическая нагрузка сказывалась, да и готовить меньше стали. Веня во всем сознался, а еще рассказал про Петю, что это его деньги были. Вениамину дали высшую меру наказания. Маня поплакала, поплакала, собрала все документы и пошла снова по инстанциям. Все же добилась того, чтобы сменили меру наказания на пятнадцать лет строгого режима. Мане говорили, что она глупость делает, дескать без отца дети будут получать пособия. Она не отказалась, не отступилась.
Несколько раз приезжала ко мне на дачу со своей оравой помогать урожай собирать. Мне и не жалко, вишня все равно осыпается, а красную смородину я не люблю, да и яблок в этом году много было.
- Надька, а ты знала, что Веня взятки берет? - как-то спросила она.
Я опустила глаза.
- Значит, знала. А я вот не сном и не духом. Он ведь только зарплату приносил, больше денег не давал. Хотя вот таскал продукты сумками, одежду ребятня, мне подарочки. Деньги на это не брал, говорил, что это вот паек от работы, или помощь многодетным. Сейчас понимаю откуда это все было, а тогда и не задумывалась об этом. Ему бы остановиться после Петьки, а он все тащил и тащил в дом. Зачем? Мы бы и на его зарплату прожили. Мы же сейчас живем как-то и хватает вроде, - она покачала головой и тяжело вздохнула, - Ты прости меня за Петю, и Веню прости.
После того, как Веню осудили, отправили Петино дело на пересмотр. Долго смотрели, почти год, решали, что делать. Снова суд организовали, обвинения сняли по делу о взяточничестве, но обвинили в чем-то другом, то ли в укрывательстве, то ли в пособничестве, то ли во лжи на суде. Дали два года. С учетом того, что он уже отсидел почти два года, через месяц его выпустили. Он ужасно постарел там, похудел, часть зубов выпало, но я была безумно счастлива, что его освободили.
Про Юльку слышали, что плохо она со своим мужем жила. Он выпивал, погуливал, и еще ее поколачивал. Как-то избил ее беременную, так что она родила раньше срока. Ребеночек родился с осложнениями, какими-то уродствами, но выжил. Промучилась Юлька со своим мужем еще год, а потом сбежала, когда он руку на мальца поднял, не нравилось ему, что он плачет.
Уехала она с дитем назад в деревню к бабке. Устроилась там учительницей в школу. Мужик ее поехал искать, как собака по всей стране за ней гнал, по селу бродил, так и не нашел, хоть и во все избы стучался и спрашивал. Вокруг их дома бродил, а зайти так и не смог. Говорят, спился он, а потом руки на себя наложил. Юльке хоть какая-то денежка стала приходить на ребенка.
Мальца у нее бабка выходила, долго с ним возилась, пару лет. Почти ничего не осталось от того уродства, вот только прихрамывает немного на левую ножку, да худой и маленький. Правда, злой ужасно, всем старается напакостить, да обидеть, видать в мамку пошел. Колдует ли Юлька или нет, никто не знает. С родней своей не общается только вот с бабкой, а та ее разным травам научила и лекарству обучила.
Граф каждую осень к нам брошенных зверей в дом притаскивает. Кого пристраиваем, а кого и себе оставляем. Породистых в городе с удовольствием берут, а вот дворняги и в деревне пригождаются. Так у нас через два года живут пять котеек и две собаки под предводительством Графа.
Я так и живу в доме на даче и работаю в санатории. Дом со временем еще больше утеплила, провела туда водопровод, да септик сделала. Петя, когда вернулся, все ахал, да удивлялся. Его тоже в санаторий устроили, рабочие руки всегда нужны.
