Текст-реплика: Галина Мумрикова
Наверное, Макса Авадьевича Бирштейна можно считать удачливым художником в том плане, что его обошли темные стороны Советской власти, и государством, как у нас любили выражаться, он был обласкан. Хотя, может, это и не совсем так. Но СМИ о нем отзывалась доброжелательно, даже восхищенно. В его картинах критики искали следы его непосредственного учителя Игоря Грабаря, а также Павла Дейнеки и французских импрессионистов. Все это так. У всех он что-то взял. Вопрос – как сим воспользоваться и вообще, как стать самим собой – этот извечный вопрос для художника не стоял, потому что он сразу стал Бирштейном, что бы ни писал: героев пятилетки, море в Гурзуфе, натюрморты, портреты – он везде был Максом Бирштейном – ведь недаром его фамилия означает «огненный янтарь».
Но речь не о критике, а о выставке Макса Бирштейна в галерее «Вместе», которая сейчас здесь проходит и называется «Макс Бирштейн. 43 обнаженных». Экспозиция выстроена с умом и очень интересно. Портреты, написанные в разных техниках – тушью, пером, акварелью, гуашью, карандашом развешены по годам: 1950-1960, 1970-1980 и т.д. А между ними фото легендарной квартиры-студии в Староконюшенном переулке советского графика и живописца Ирины Александровны Жданко, в которой много лет собирались художники.
Авторы выставки так здорово разместили на нескольких полотнах фото и тексты-воспоминания участников студии, что прочитав их все, создается ощущение, что ты сам там побывал и поучаствовал в процессе.
Нина Ватолина, участник студии: «Что же вело их, уставших за день, в эту замечательную квартиру, как музей, комнату Ирины Александровны? Я думаю, возможность вне всяких задач… погрузиться в чистое и ни к чему не обязывающее РИСОВАНИЕ».
Именно – рисование. Они собирались, работали, рисовали, иногда дурачились, разговаривали, пили чай, снова работали.
Виктор Цигаль: «…Ирина Александровна Жданко в своей комнате в коммунальной квартире умела размещать до 10 художников одновременно».
Вот как описывает начало творческого процесса сам Макс Бирштейн: «…друзья рассаживаются, достают свои папки, точат карандаши или уголь, а из-за ширмочки на фоне узбекского сюзане появляется светлая фигурка – нагая модель».
И кто же они, эти модели, из-за которых порой возникали скандалы, потому что в квартиру порой врывались разъяренные мужья натурщиц и взывали к чему-то (видимо, к совести). Эти женщины, самые разные, застывшие в быстрых или долгих зарисовках. Один из участников вспоминает: «Как-то нам позировала высокая, стройная худая девушка с черными волосами, разделенными прямым пробором, она называла себя правнучкой Натали Гончаровой – черты сходства в ней действительно были».
Рассказывает сама Ирина Жданко: «В моей квартире сосед без конца писал доносы и жалобы в домоуправление на наше «ателье», называя моих друзей клиентами, меня бендершой, наши сборища и чаепития – «бардаком».
Сейчас, с высоты пройденных лет, наверное, смешно читать про какие-то доносы, а тогда это было совсем не смешно и даже опасно. Потому что веселая и такая дружественная атмосфера, которая царила в студии, могла рухнуть в одночасье.
Каждый графический портрет обнаженной натуры – это отдельная история. У каждого листа – своя судьба, графика «с пылу с жару» уходила к коллекционерам, с них потом писали более сложные композиции, попадала она и в музеи. В них – своеобразный портрет эпохи, в которой были не только пятилетки и планы, очереди и железный занавес, руководящая роль партии и ограничение личной свободы – то, что сейчас так здорово можно ругать и, чего уж там, искажать тоже. В той эпохе, после войны, в хрущевской оттепели, в застое, в начале перестройки – тогда тоже жили художники, и потому так ценно все, что связывает нас с ними. Их нет, но они не сошли со сцены и живут в том, что оставили.
Среди них Макс Бирштейн. И его 43 обнаженные.
… Какие они разные, эти обнаженные натуры! Игривые, стыдливые, стройные и не очень, недовольные, отвернувшиеся от художника. Где-то грустные, уютные, с вызывающим взглядом, гордые или задумчивые, романтичные или кокетливые, а то этакие пушистые кошечки, лежащие или сидящие – на постели, подогнув колени, на стуле. Где-то лица не видно, перед нами только фигура, где плотная, где хрупкая. И вдруг неожиданно – вид сзади – ни лица, ни жеста, ни характера. За обнаженностью – жизнь и ее философия. Со сменой времен года, со всеми тревогами и радостями, но здесь, на белых листах, она проносится перед нами одним тонким и точным штрихом, одним взглядом, одним мазком, одним вздохом…
Спасибо Максу Бирштейну за то, что оставил нам и эти студийные «штудии».
Выставка открыта до 7 октября.
#искусство#изобразительное искусство#
графика#галерея вместе#макс бирштейн#
