Почему «сомневающиеся» в итоге отдали голоса «Единой России», как справедливороссы обогнали ЛДПР в одномандатных округах, что убивает «Яблоко» и КПРФ, рассказал Алексей Чеснаков в программе Владимира Соловьева «Полный контакт».
Соловьев: Как расцениваешь, ведь получилась очень интересная избирательная кампания со своими неожиданностями, потому что появление пятой парламентской партии – это все-таки неожиданно.
Чеснаков: Безусловно, это главное достижение тех, кто организовывал выборы. Это серьезный шаг по изменению конструкции в парламентской и в каком-то смысле вообще в политической системе. Насколько он будет реализован, мы посмотрим, когда Дума соберется и когда, собственно, будут расклады в новом парламенте. Мне кажется, что все слухи и разговоры о том, что это не имеет значения, – это, знаете, как бы это правильно сказать, чтобы никого не обидеть, нытье проигравших. Потому что по большому счету, если брать параметры официальные, они очевидные: явка высокая, конституционное большинство партии власти обеспечено, оппозиция разгромлена.
Соловьев: Притом с запасом.
Чеснаков: С огромным запасом. Мы не прогнозировали такого запаса, мы максимально прогнозировали 315 мест, но это было за 10 дней до конца голосования. Мы всегда говорили о том, что может измениться картина, потому что было около двадцати очень конкурентных одномандатных округов и было очевидно, что сыграла свою роль, и очень важную роль в позиции «Единой России», в ее результате поддержка Путина и первая пятерка, потому что, если вспомните, в июле-месяце, когда ВЦИОМ презентовал материалы свои, когда только появлялась первая пятерка Шойгу, Лавров, Проценко, Кузнецов и Шмелева, люди, которые не определились, сразу же голосовали за партию, которую возглавляла такая пятерка, за тот список, который возглавляла такая пятерка. Ну, и в целом, мне кажется, партия сумела провести довольно эффективную кампанию с точки зрения донесения своих месседжей. Удачная была история с народной программой.
Соловьев: Почти 50% Единая Россия. Понимаю, эта пятерка. Но вот что меня удивило – выборы по одномандатным округам. 198 мандатов! Это значит, что за Единую Россию пошли в регионах и в округах люди, которые не постеснялись, они не самовыдвиженцы, они пошли и сказали: «Да, мы за Единую Россию, мы этим гордимся». И люди их выбрали. То есть это теперь партия, которая не скрывается за лозунгом, а наоборот свой личный авторитет добавляет к авторитету партии, так же, как и пятерка. Очень интересно в этом плане, что только 9 коммунистов прошло по одномандатным округам, СР – 8, ЛДПР – 2.То есть получается, что в Думе у СР будет больше мандатов, чем у ЛДПР?
Чеснаков: Ну, это довольно прогнозируемый был результат. У Справедливой России были более яркие кандидаты в одномандатных округах, это факт. С самого начала было понятно, что СР возьмут больше одномандатных округов. Другое дело, что, к сожалению, для некоторых наблюдателей очень сильно просел ЛДПР, и у вас даже в программе…
Соловьев: Владимир Вольфович впрямую признал свои ошибки.
Чеснаков: Владимир Вольфович говорил о том, что была совершена ошибка определенная. Вообще прогнозы по ЛДПР были до 12%. Конечно, они не взяли тот свой электорат, который могли бы. Мне кажется, это связано не только с феноменом дальнего востока и Фургала, это связано с тем, что конечно у ЛДПР, как у лидерской партии, не всегда хватает ресурсов на полноценную современную избирательную кампанию, когда нужно презентовать команду. Конечно, Жириновский мощный боец, который вытягивает на себе очень большую часть избирательной кампании, но нужна команда. И, к сожалению…
Соловьев: Но на этих дебатах это не был тот Жириновский, которого мы с тобой знали и знаем.
Чеснаков: Это тоже важный момент…
Соловьев: Но он не взял свою повестку. Он прошел мимо, я ждал другого от него.
Чеснаков: Его электорат, конечно, воспринимает его в любом случае.
Соловьев: Да, но он ждал от него другого. Смотри, он ушел от повестки «мы за русских, мы за бедных». Ему давались множество информационных поводов от Идрака Мирзализаде до личных обвинений Жириновского, которые пошли из Азербайджана, Казахстана и прочих. Он прошел мимо этого всего. Раньше он бы в это все вцеплялся, кричал бы, ругался бы. А он провел очень вегетариански эти дебаты.
Чеснаков: Тут есть очень важный момент. По итогам кампании многие говорят, как надо было вести кампанию, но в ходе кампании не было запроса большого, кстати, на скандалы и на яркость. Вот вы в самом начале показывали Сергея Зверева – безусловно на таких кандидатов не было спроса, поэтому надо называть вещи своими именами.
Соловьев: Феноменальный провал Шевченко. Объективно говоря, будучи ярким, смелым – это же провал.
Чеснаков: В партии сам Шевченко и все, больше никого нет.
Соловьев: И на себе он не вытащил.
Чеснаков: Это невозможно. Если Жириновский – звезда на протяжении длительного времени, и он тащит всю эту историю, то Максим только-только вошел в политическую жизнь. Кроме того ему не хватало, мне кажется, позитива, потому что вот эта довольно брутальная история с отработкой левого электората, когда такое грузилово начинается идеологическое, основанное на разного рода моральных претензиях, не всеми воспринимается хорошо. Если бы это была игра в долгую, если бы Шевченко начал кампанию за год или за полгода до голосования…
Соловьев: Я помню, он кампанию начал давно, но тогда как доверенное лицо Грудинина, поэтому это тоже для избирателей большой вопрос: мужчина, вы чьих будете, определитесь, пожалуйста.
Чеснаков: Вы знаете, мне, честно говоря, немножко странны вот эти все вопросы про Грудинина, это такая странная… Я не хочу унижать Павла Николаевича, но, мне кажется, знаете, вот в спортзалах есть такие фигуры, набитые всякой соломой, которых кидают в разные места, отрабатывают приемы, вот Грудинин – это такая набитая в человеческий рост разного рода псевдополитическим материалом кукла. КПРФ ее использует, кто-то еще, он вообще не имеет никакого серьезного политического веса. И в этом смысле, мне кажется, это та же самая большая ошибка для КПРФ, потому что когда они поставили Грудинина в свои списки, тут же появилась возможность говорить: «Смотрите, у вас в списках а) олигарх; б) не член партии». Опять та же самая аргументация, которую вы используете против «Единой России», теперь работает против вас. В этом смысле, мне кажется, КПРФ тоже совершила ряд ошибок. Ну, и конечно, физическая форма Зюганова сыграла в минус. Он с одной стороны говорил о том, что у них серьезные возможности, а с другой стороны никак себя на этих дебатах и в этой компании не проявил, если вы посмотрите, за небольшим исключением. Заявление, что компартия восстановила Ново-Иерусалимский монастырь, оказывается…
Соловьев: Христос – первый коммунист, да. Алексей, а что это за удивительное слияние «КПРФ» с агентами четырех разведок, как Зюганов называл Навального? Мы что, видим, как изнутри навальнята сжирают коммунистов? Рашкин, Бондаренко выступают как откровенные заговорщики, оппортунисты, ставящие задачу захватить КПРФ. Останина, примкнувшая к ним… Это все начинает напоминать учебник истории партии.
Чеснаков: Абсолютно верно, любой человек, который знает историю КПСС, РКПБ, ВКПБ и так далее, РСДРП и КПРФ, он хорошо понимает, что это, как сейчас принято говорить, традиционный паттерн поведения – любые средства хороши для достижения победы. Немецкие деньги, какие-то истории, связанные с поддержкой зарубежных агентов, – нормально. Я думаю, что это большая ошибка и потеря для КПРФ. Если вы посмотрите, во многом часть руководства КПРФ дистанцировалась от Рашкина, Бондаренко и всех этих прочих товарищей. Кстати, я думаю, что в следующие два-три года власть будет зачищать всех этих агентов так называемых, людей, которые близки к агентам.
Соловьев: Вариантов нет.
Чеснаков: Другого варианта нет. Либо вы зачищаете и очищаете политическое пространство от таких токсичных людей или предателей, либо вы будьте готовы к революции. Я думаю, что власть проявила довольно жесткую позицию по отношению к Навальному и к ряду его сторонников, которые использовали зарубежные средства и давили на политическую систему, используя, опять же, не конвенциональное, я бы сказал, политическое оружие. Я считаю, что это правильно с политической точки зрения, потому что когда в политике на тебя давят таким образом, ты должен действовать очень жестко.
Соловьев: Плюс еще у нас появился совершенно новый вариант, беспринципный, то есть абсолютная дискредитация либеральных взглядов и либеральных лидеров прошлого от Альбац до, не знаю, какого-нибудь Гозмана, когда их заставлять жрать дерьмо и голосовать за коммунистов, которых они идеологически ненавидят, и они пытаются придумать, почему это дерьмо сладкое. Как они могут объяснить всем людям, которым они рассказывали про ужасы сталинизма, что теперь им надо голосовать, своим сторонникам, за этих. Отсюда и возмущение дистанционным голосованием, которое является, очевидно, технологическим прорывом. Нравится, не нравится, но мир пойдёт этим путём.
Чеснаков: Но не все либералы такие говножралы, как вы говорите. Собственно, если брать значительное количество тех ярких персонажей, которые присутствуют на либеральном фланге, многие из них четко высказывали свою позицию, что они не готовы голосовать за сталинистов, за тех людей, которые…
Соловьев: Зато, заметь, Литвинович предала Яблоко. Литвинович предала Яблоко и Явлинского со своими воплями за Навального на митинге поддержки КПРФ. А Явлинский не предал своих убеждений.
Чеснаков: На самом деле здесь много претензий можно и к Григорию Алексеевичу предъявить, не с точки зрения его принципиальности, в этом смысле он довольно последовательный и принципиальный человек, а с точки зрения того, что Яблоко – одно из разочарований этой кампании. Они могли бы собрать много голосов.
Соловьев: Страшный провал. Здесь есть и личная вина руководителя Рыбакова. Как руководитель ты обязан брать на себя ответственность за проведенную предвыборную кампанию.
Чеснаков: Следующие пять лет, я думаю, будут для Яблока какой-то катастрофой. Наверное, Николай Рыбаков, он довольно, как мне кажется, честный человек, но вряд ли…
Соловьев: Нет, он милый симпатичный человек, но результаты его лидерства на лицо.
Чеснаков: Я думаю, что Яблоко – все-таки такая умирающая структура, и следующие пять лет пройдут для нее под знаком такой окончательной деградации.
Соловьев: Ну, да, они скатываются к маленькой региональной партии, у которой есть представительства в Санкт-Петербурге, где-то еще, но они теряют федеральное звучание. Это бесспорно.
Чеснаков: И кроме того надо понимать, что уходит поколение, для которых язык, идеологический язык Яблока понятен и приемлем. И появляются новые поколения, которые вообще по-другому говорят. Если вы посмотрите даже выступление Рыбакова на дебатах, вот у вас когда он был, это человек, который разговаривает, у меня такое ощущение, со своим дедушкой или со своими родителями. И соответственно, результат. Я вижу в этом одну из главных ошибок и главных проблем. В любом случае это будет период очень интересной политической борьбы, которая переформатирует радикально политическое поле, и в 2026 году будут совсем другие выборы.
Соловьев: Я сильно удивлен результатом голосования, ведь на самом деле, реально говоря, если бы коммунисты идеологически точно организовали свою кампанию, они могли взять гораздо больше голосов. Но вот это их слияние с либералами сыграло против них. Они потеряли идеологическую основу своей партии, хотя, казалось бы, им были все карты даны в руки. Ни одна партия в Европе не осталась у власти после проведения пенсионной реформы, ни одна, если мы берем европейский опыт. Коммунисты даже из этого не смогли выжать то, что могли бы выжать. Их подрубили либералы, размыв идеологическое ядро. Ну, как можно идти и голосовать за партию, где Бондаренко говорит: «Вы хотите, чтобы я сказал Крым наш? Не скажу». Это же позор!
Чеснаков: Владимир Рудольфович, не мешайте «Единой России» побеждать в будущем. Вы все карты выкладываете. Посмотрим. Я думаю, что коммунисты ничего такого, кстати, не показали. Посмотрите на их результаты 2011 года. Они остались в том же самом электоральном поле.
Соловьев: И дикий провал по одномандатникам. 9 одномандатников – для КПРФ это позор.
Чеснаков: Это немного. Я думаю, что у них были шансы гораздо более серьезные, но я опять же вижу, что новая поросль коммунистов (Юрий Афонин, Дмитрий Новиков выпрыгнул как чертик из табакерки).
Соловьев: Да, но их же отодвинули. Посмотри, Афонина просто задвинули, а сделали же ставку на других. Напомню, как Афонина пытались заказать навальнятам во внутрикоммунистических разборках, это видео видели. Конечно, сами виноваты коммунисты.
Чеснаков: Тут вопрос такой, Юра должен сам бороться за свое будущее, а не ждать, что ему это будущее упадет.
Соловьев: Афонин и Новиков сильные, Калашников сильный, куда они все делись?
Чеснаков: Смотри, твой эфир, который меня сильно возмутил, ты приглашаешь на центральную площадку представителя компартии Дмитрия Новикова и говоришь: «Вы должны отчитаться и рассказать, занять позицию перед избирателями. Выйдите из строя и расскажите честно, открыто, порадуйтесь, скажите спасибо своему избирателю, защитите компартию». Что он делает? Он сидит и говорит: «Мне здесь комфортно». Вот она вся позиция, которую занимает второй эшелон КПРФ. И в этом смысле они сами закапывают себя, сами уничтожают свое собственное будущее. И то же самое – Юра Афонин. Он симпатичный, яркий, который может выступать хорошо, но эта внутренняя аппаратная борьба, в которой они завязли, их толкает назад. И она их всех уничтожит.
Соловьев: Даже печально. Что думаешь по поводу претензий к дистанционному голосованию?
Чеснаков: Я думаю, что нужно разобрать все проблемы, которые были. Дистанционное голосование не оказало существенного влияния на итоговый расклад сил. «Единая Россия» получила бы конституционное большинство и без дистанционного электронного голосования, или пятая партия проходила в Госдуму и без дистанционного электронного голосования. Но мне сама процедура нравится, я считаю ее перспективной. Нужно развивать электронное голосование. И вообще, эта дискуссия о том, как проводить, мне нравится. Я считаю, что нужно поднять все плюсы и минусы, я считаю, что плюсов было намного больше. Это современная удобная процедура, безопасная процедура. Ну, а попытки использовать ДЭГ одними политическими силами против других для того, чтобы делегитимировать выборы – ну, мы же в политике живем, мы живем в политическом мире.
Соловьев: Пусть цепляются, за что хотят, все равно не получится.
Полный эфир:
