Был в жизни Ленина период, когда он решил заняться земледелием и сельским хозяйством. При этом любознательный Владимир Ильич Ульянов пытался изучить быт и труд русского крестьянства, наладить его. И кто знает, если бы все задуманное получилось - быть может стал бы Ильич успешным фермером и не помышлял о русской революции.
В мае 1889 года мать Владимира Ульянова, Мария Александровна, приобретает имение в самарской деревне Алакаевке.
К тому времени Владимиру исполнилось 19 лет. Он с отличием закончил гимназию (золотая медаль), поступил в университет, был изгнан из него за участие в студенческих смутах. Уже три года как не было в живых отца, и 2 года, как старший сын Александр был приговорен к высшей мере наказания за участие в покушении на Императора Александра III.
Между тем, кроме погибшего Александра и не очень удачного студента Владимира, у Марии Александровны было в семье еще четыре иждивенца: три дочери (старшая уже под надзором полиции) и сын Дмитрий, которых надо было кормить и обеспечивать.
И Мария Александровна придумала план: купить землю и на ее основе создать образцовое хозяйство. Которое будет приносить приличные деньги и обеспечивать семью. По замыслу Ульяновой это имение должно было давать 2 тысячи рублей чистого дохода. Планировалось завести коров, поставить небольшой сырнодельный заводик (намечалось делать сыра до одной тонны в год) , а прочую землю засеять ценными посевными культурами.
М.И.Ульянова вспоминала:
"В мае 1889 года мы переехали из Казани в Самару. На деньги, вырученные от продажи симбирского дома, мать надумала купить небольшой хутор.
При содействии М.Т. Елизарова, жениха, а позднее мужа старшей сестры, хутор был куплен в 50 верстах от Самары у некоего К.М. Сибирякова…"
Небольшие накопления в семье имелись, к ним добавились деньги от продажи симбирского дома. И Алакаевское имение (45 гектаров) обошлось Ульяновым всего в 800 рублей. В 3 раза дешевле, чем следовало ожидать по тем временам. Им несказанно повезло.
Землю удалось купить у идеалиста, богатейшего золотопромышленника и старообрядца Сибирякова. Старый олигарх, которого в обществе принимали за сумасброда, грезил фантастическими затеями. Он решил поддержать народовольцев, разделил свои владения (1200 гектаров) на участки и сравнительно недорого продавал их нуждающимся семьям революционеров, которые хотели встать на ноги за счет труда. Сибиряков был одержим идеей, что эти участки со временем станут сетью коммунистических коммун и выстроят социализм с самых низов.
Из донесения начальника Самарского губернского жандармского управления в департамент полиции от 23 июня (по новому стилю – 5 июля) 1889 года:
"4 мая на хутор при деревне Алакаевке прибыла семья Ульяновых в составе Владимира Ильича, состоявшего под негласным надзором полиции, Марии Александровны, Анны Ильиничны, состоявшей под негласным надзором полиции, Ольги Ильиничны, Марии Ильиничны и Марка Тимофеевича Елизарова, человека сомнительной политической благонадежности.
В результате наблюдения за семьей Ульяновых чего-либо предосудительного замечено не было..."
И Ульяновы дружно взялись за дело. Управлять семейным делом взялся Владимир Ульянов. Была выстроена молочная ферма, а из Германии выписаны породистых 14 коров, которые давали отличные удои (2500-3000 литров против 800-1000 литров от крестьянских беспородных буренок).
Ульяновыми были приобретены также 6 лошадей. Из них 4 датских тяжеловоза для глубокой пахоты земель. Такие лошади могли тащить специальный тяжелый плуг, который пропахивал землю на 35 см, в отличии от легких крестьянских плугов, которые тянули слабосильные крестьянские лошади (10-18 см).
Был выстроен сырный заводик и планировалось завести сыроделие с целью дальнейшей продажи сыра.
Тридцать гектаров из сорока пяти отводилось под выгул скотины и клеверный сенокос. Пятнадцать гектаров были отведены под посевы овса и пшеницы.
Планы грандиозные.
И вот тут молодой Ильич сталкивается с первыми проблемами. Планировалось, что в хозяйстве будут трудиться местные нанятые крестьяне-батраки. Которые будут трудолюбиво совершать свою работу и бережно относиться к имуществу новонареченных помещиков.
Но оказалось, что автохтоны не горели особым желанием радеть о чужом хозяйстве. Все работы производились абы как. Крестьяне быстро прочувствовали слабину управляющего Владимира Ильича - доброту, которую приняли за мягкотелость и всецело пользовались ей. Ульянов пытался пламенным словом пробудить местных к работе, но те к словам оказались глухи, а палка не использовалась. Повышение же оплаты нисколько не влияло на труд работников.
Крестьяне просили деньги в займы и не возвращали их. Крестьянские коровы и лошади постоянно гостили в хозяйских посевах и на пастбищах, выедая хлеба, а Ульянов стеснялся заявлять уряднику по этому поводу.
Более того, выяснилось, что в округе нельзя никого нанять на сырные промыслы. Сыра тут никогда не производили и считали немецкой забавой, таковых специалистов не имелось.
Не было и спроса, даже среди горожан сырные продукты особым спросом не пользовались. А раз нет возможности делать и продавать сыр - значит следует продавать молоко. Но жирное молоко от дорогих немецких коров невозможно было продать дороже, чем малоценное молоко от местных коров, его просто никто не брал по такой цене. Маслобойню же Ульяновы по каким-то причинам не организовали.
Как сказали бы сейчас, Ульяновы не изучили рынки сбыта, рынок труда и не составили маркетинговый план.
Усугубило же падение дела снисходительное отношение крестьян к труду и неумное воровство автохтонов. Доярки доили коров грязными руками, от этого добротное молочное племя в августе 1889 года захворало маститом. Уже в июне местные злоумышленники украли из поместья Ульяновых лошадь-тяжеловоза, а в июле — 2 коров. Полиция же виновных не нашла.
Уже осенью 1889 года стало очевидно - идея вести успешное семейное хозяйство провалилась. Ульяновым пришлось нанять австрийского управляющего, который стал обходиться с крестьянами более требовательно, однако и это не принесло положительных результатов, хозяйство захирело и худо-бедно давало лишь 400 рублей чистого дохода ежегодно.
Кормиться же семья Ульяновых была вынуждена с доходов от поместья Кокушкино (под управлением чеха Крушвица и родственников Ульяновых Ардашевых) которое стабильно давало до 2000 рублей годового дохода.
Через 10 лет после покупки имения, оно было продано социалисту Данилину за 3500 рублей, решившему стать помещиком. Впрочем, его эксперимент также не завершился успешно, в 1905 году хозяйство в Алакаевке было сожжено, а самого помещика-социалиста Данилина местные крестьяне аннигилировали, вместе с двумя соседними помещиками-социалистами. Социализм в Поволжье как-то не приживался.
Из своего личного опыта хозяйствования Владимир Ильич Ульянов вынес одну мысль - русское крестьянство не способно стать движущей силой революции по причине невежества и повальной лени.