Алико, проснувшись ночью, долго не могла понять где она и почему так болит живот.
Рядом, на стуле, спала лекарша.
Встав, минуя лекаршу, она вышла за дверь и направилась к покоям Нурбану султан.
Дорогу ей преградил Газанфера ага.
- Ты чего удумала хатун? Госпожа спит, приходи утром, хотя не знаю, будет ли рада тебе она. Дите ты не сберегла, зачем ты теперь нужна ей хатун? Сколько можно было говорить об осторожности?
Тут Алико поняла.
Живот. Он перестал быть округлым и болит.
В растерянности она развернулась и побрела куда глаза глядят.
Она понимала, что теперь ей дорога в богатую и сытую жизнь закрыта.
Так она брела по спящему гарему, миновала кухню и дошла до каморки евнуха Джошкуна.
Поцарапав ногтями дверь, она уселась на пороге и зарыдала.
- О Аллах, это опять ты несчастная!!Сколько бед от тебя мне свалилось на голову. Зачем ты пришла сюда хатун? Упаси Аллах, опять что-то случиться, тогда мне точно не жить.
Алико не собиралась уходить, напротив, она настырно пыталась войти к нему в каморку.
- Ага, не нужна я более никому. Дитя я потеряла, а с ним надежду на светлое будущее. Не гони меня, позволь побыть тут. Я приду в себя и покину дворец навсегда, мне нужно найти одного хорошего человека. Он спас меня от смерти, а я бросила его и пришла сюда.
Евнух смотрел на неё с жалостью, ему была приятна девушка, но он боялся за свою дальнейшую жизнь и оставить её у себя не имел возможности.
- Хатун, я не могу помочь тебе. Ты должна уйти сейчас. Давай, я провожу тебя к лекарям. Так будет правильно, не держи зла на меня.
Она смиренно шла за евнухом к каморке лекарей.
Там их встретила взволнованная лекарша.
- О Аллах, а я ищу тебя везде хатун!! Как ты могла уйти? Тебе ещё нельзя ходить!! Ложись скорее. Спасибо ага, что привёл её.
- Вот бы пришлось объяснять госпоже куда она подевалась. Не снести было бы мне головы о Аллах.
- О какой госпоже вы говорите, спросила её Алико.
- Михримах султан, она велела хорошенько присматривать за тобой. Как только станет тебе лучше, она заберёт тебя к себе. Так сказала госпожа.
Алико удивительно смотрела на лекаршу и евнуха.
- Но зачем я ей? Какой ей от меня прок?
Лекарша погладила её по голове, и поправив ей подушку, сказала
- Сама узнаешь об этом хатун. Давай, прими это сонное лекарство и спи. Сон лечит не хуже снадобий.
Она послушно проглотила мутную жидкость, морщась от горечи.
Лекарша с евнухом вышли, оставив её наедине с горящей свечей.
Медленно пришла дрема и забрала её в свое царство.
Утро пришло с серыми облаками, свисающими почти до земли.
Едва моросящий дождь и сквозной ветер до костей пробирал гонца.
Он стремительно мчался верхом на коне, приближаясь ко дворцу.
Гарем уже гудел голосами девушек и евнухов.
Михримах, одевшись, собиралась навестить Алико, как вдруг вошла Нурбану.
- Доброе утро вам Михримах султан.
- И тебе Нурбану, доброе утро. Что привело тебя ко мне с столь ранний час? Неужели Алико? Она теперь не нужна тебе, поскольку дитя она потеряла. Я права?
Нурбану, улыбаясь подошла ближе и произнесла еле слышно
- Мне не нужна жалкая хатун, я пришла по вашу душу госпожа. Может вы поведаите о том, почему Алико потеряла ребёнка?
- О чем ты говоришь Нурбану??! Что за дерзость?! Ты пытаешься опять обвинить меня?! Может хватит уже ломать зубы о камень?
Михримах со злой ухмылкой смотрела на Нурбану, та с вызовом смотрела на неё, не отводя глаз.
- Камень крошиться от времени, превращаясь в песок. Как известно время властно над всем и вся. Мне все известно о ваших проделках с Джошкуном агой.
Госпожа луны и солнца вздрогнула внутренне, но виду не подала.
Вздернув голову она спросила
- О каких таких проделках ты говоришь Нурбану?!
- Вы хотели избавиться от беременности Алико хатун и дали яда бедной. Зачем это нужно было вам? Чем вам помешал ребёнок?
- Ты сама ответила на свой вопрос. Зачем мне это? И чем мне мог помешать ребёнок? Прежде чем выдвигать обвинения, хорошенько подумай о чем идёт речь и кого ты пытаешься оговорить Нурбану!
- Госпожа, я уверенна в том, что говорю. У меня есть свидетель и он готов дать показания.
- Раз так, я готова ответить за правду. Но только перед повелителем, будь готова предоставить достоверные доказательства, иначе гнев Селима покарает тебя за ложь.
- Хорошо госпожа, как вам будет угодно. После обеда я намереваюсь посетить повелителя, буду ждать вас там.
- Иди спокойно, я прибуду. Подумай хорошо ещё раз, пока не поздно.
Вошла служанка.
- Госпожа, вам письмо.
Михримах приняла письмо из рук девушки и углубилась в чтение.
Письмо было написано Сафие, она интересовалась судьбой Алико хатун.
Где затерялась фаворитка шехзаде, по её мнению она должна была быть уже в Манисе.
Нурбану, нахмурившись, шла к себе.
Ей не давали покоя слова Михримах.
Почему она так спокойно отреагировала на её обвинения..?
- Джанфеда, пригласи Газанфера агу, срочно!!
Усевшись на диван она задумалась.
О, Аллах, зря я все же поверила этому пройдохе.
- Госпожа моя, вы звали меня?
- Что там с этим евнухом? Он у себя?
- Да, госпожа моя. Ночью приходила Алико хатун. Сначала к вам, потом к нему. Но он выставил её и она почивала у лекарей в каморке.
- Послал же мне её Аллах несчастную и глупую. Что она хотела Газанфер?
- Увидеть вас.
- Зачем мне она теперь? Её место в кухне, пусть моет посуду за еду, негодница!
- Я ей сказал примерно тоже самое и беспокоить вас не стал.
- Не впускай её и впердь. Пусть поймёт, что потеряла. Ты можешь идти. Пригласи ко мне Джошкуна агу.
- Слушаюсь госпожа моя.
Михримах султан писала ответное письмо Сафие.
- Госпожа моя, пришла лекарша.
- Пусть войдёт.
Лекарша с улыбкой поведала о состоянии Алико хатун.
- Подойти ко мне, возьми этот мешок, это за твою работу. Есть важное дело для тебя, если справишься получишь втрое больше этого.
- Слушаю вас госпожа моя. Что нужно сделать мне для вас?
- Твоя задача, чтобы все услышали о смерти хатун. Дашь ей сонное лекарство и пусть её вынесут из дворца. Вдали будет стоять повозка, она должна уехать в ней. Храни все в тайне. Можешь идти.
- Слушаюсь и повинуюсь моя госпожа.
Михримах продолжила писать.
Газанфера ага бежал со всех ног к Нурбану султан.
Впервые в жизни он был в слезах разочарования в себе.
Он не выполнил просьбу госпожи и был готов умереть за это в страшных муках...
