Подпись под этим портретом в описании, в каталоге гласит:
«Николай Петрович Богданов-Бельский (1868 - 1945). Портрет фрейлины Двора Её Императорского Величества графини Марии Сергеевны Шереметевой. 1898. Холст, масло. 142,8 х 98,2 см. Национальный художественный музей Республики Беларусь. Минск.
Когда-то до революции она брала уроки живописи у Богданова - Бельского и оплачивала свои занятия живописью.
В советское время этот злосчастный портрет графини убрали "от греха подальше" в музейные запасники. Тем, "кому не повезло с происхождением", и судьба, мягко говоря, была незавидной, не было места в музейных залах.
А судьба, действительно, не позавидуешь.
*****
Ведь если бы кто из советских людей (не дай Бог! :-)) знал бы о судьбе графини в Советской России, он бы мог рассказать, что её мужа, графа Александра Васильевича Гудовича, кутаисского губернатора, арестовали в ноябре 1918 года, а уже в январе 1919-го расстреляли. Расстреляли уже в 1937-м и мужа её старшей дочери Варвары, князя Владимира Васильевича Оболенского. Тогда же расстреляли и старшего сына графини - Дмитрия. Годом позже были расстреляны дочь Варвара и на этот раз еще и
муж младшей дочери графини - князь Сергей Сергеевич Львов. "Повезло" только самой Марии Сергеевне и её младшему сыну Андрею. Графиня "всего-навсего" отсидела в Бутырке, а её младший сын, пройдя ГУЛАГ и строительство каналов, остался жив.
В СССР у тех, "кому не повезло с происхождением", судьба, мягко говоря, была незавидной. Вот "от греха подальше" и убрали в советское время этот злосчастный портрет графини в музейные запасники.»
Сергей Подстаницкий, коллекционер.
____________________
Вот такая история, рассказанная со страницы интернет - группы «Старые портреты», как сжатый конспект романа об истории России. Романа, который еще никто не написал.
Да и возможно ли писать о расстрелах, муках лагеря?!
Мне кажется, что художник на этом портрете пытался предсказать судьбу юной, прелестной художницы, портрет решен в неярких тонах и выделены светлым пятном лишь лицо и фигура тихой, одухотворенной девушки, ее руки, твердый подбородок, глаза, в которых утонул целый мир.
На ней нет блистательного наряда, ворот блузы - наглухо закрыт, как у смолянки последнего курса, хотя наряд Марии Сергеевны и решен художником в светлых тонах. А в пальцах ее кисть и палитра, а не веер и боа, и ни что совершенно и никак не говорит нам о ее фрейлинском будущем. Артистическое будущее, наверное, старался ей предречь художник, но пророком не оказался. Увы.
А впрочем, скупые и теплые одновременно, тона картины, одевающие полотно. Не они ли нам скажут о горечи жизни княжны больше всего остального.
Пока писала, вспомнила, что есть все же один роман о России после семнадцатого года. «Побежденные « Ирины Головкиной. Вот только там главная героиня – пианистка, композитор, юная мать и супруга, а не художник.
Но в духовном, высоком плане это - различие небольшое, а вот Жребий Судеб. В то время он у многих был одинаково и невыносимо, невозможно, горек.
Но все это только лишь делает его непостижимо высоким. Похожим на мольбу....
