Прошел почти месяц с того момента как я попал в ковидную больницу по скорой. Где подхватил — не знаю. Обе прививки сделаны. У нас в палате все, кроме одного лежали с прививками. У кого ее не было — того увезли в реанимацию. Сам я там хоть и не попал, но был совсем недалеко, чтобы туда уехать.
В первый раз стало плохо в среду, 4 августа. Небольшой насморк, небольшая температура. Вроде все норм. Но с каждым днем температура потихоньку росла, в пятницу вызвали врача, в воскресенье пришел положительный тест, в понедельник собрались звонить врачу, чтобы положили в больницу.
В понедельник утром, 9 августа, я проснулся с температурой 39,2 и диким ознобом. Температура не падала, несмотря ни на какие действия. Стало ясно, что без скорой не справиться. Вызвали бригаду, пришел врач, вот в том самом космическом костюме. Померила у всех сатурацию, давление и температуру. Сделала какой-то укол, стало чуть легче. Позвонила и спросила, где есть места для больных. Увезли в ЦГБ им. Семашко. Это центральная многопрофильная больница, которая полностью переоборудована под ковидную. Минимум там 5 отделений по 80-100 человек в каждом. Да, все верно, мы всей семьей попали в самое страшное место на текущий момент
Привезли туда примерно к половине десятого, через час отправили в палату. Еще минут через 10 пришел врач, осмотрел, сказал, что в три часа идти на кт (у меня на руках был только положительный тест). Еще минут через пять сделали первые уколы и поставили первые капельницы. В первый день их было особенно много — сбивали температуру. Еле сбили к вечеру до 38,5.
Утром у выписывающегося мужчины умерла жена в реанимации. Не передать того ужаса, с которым я тогда лежал в кровати. Поступили одновременно, а сегодня он на выписку, а ее не стало. Вся моя нервозность тут же перешла в панику и слезы. Впервые было настолько страшно. Примерно половину девятого позвонил врач и сказал, что у меня 36% поражения легких и спросил, согласен ли я на переливание плазмы с антителами. Свой ответ я не забуду никогда: «Делайте все, что угодно, лишь бы это помогло». Температура опять подскочила, есть завтрак не хотелось. Да и я просто не мог это делать — руки тряслись так сильно, что взять ложку было триумфом. Каша с ложки оказалась на полу. Через полчаса пришла мама, поддержать и успокоить. Она лежала двумя этажами ниже. Сказала, что все будет хорошо, что мы под наблюдением круглосуточно и что нас спасут. Я тогда не знал, что вижу ее в последний раз. Ее спасти не получилось. 28 августа вечером мама умерла.
Потом пришла зам глав врача, спросила про состояние, я сказал, что мне очень страшно. Она спросила, сколько мне лет и сказала, что такие у них не умирают и всех поднимают, а значит, требуется только подождать. После было подписание документов, чуть позже взяли кровь на биохимию. Примерно в час принесли антиковидную плазму — мешочек на 0,5 литра оранжевого или желтого цвета. Прокапали и сказали, что подействует через сутки. Я стал ждать. Спать не получилось из-за жары на улице и моей температуры. Есть я по-прежнему не мог. Спасала только вода. Ее я пил по 1,5 литра в сутки. Желательно, больше, но не получалось, так как с первого дня я лежал на животе, чтобы улучшить газообмен и облегчить состояние. Несмотря на большое поражение, сатурация, как и температура, не падала — 96-99. Мои легкие отчаянно хотели жить и работали за двоих.
Через день, мне поставили еще одну капельницу с антителами, врач сказал, что это должно стимулировать иммунную систему дать ответ вирусу. Что-либо спрашивать уже не было сил — я просто лежал и надеялся, что мне что-нибудь да поможет. Опять взяли кровь. Уже вечером позвонил врач и сказал, что нужно делать блокаду ИЛ-6. Я тогда не знал что это, но согласился. Позже оказалось, что у меня начали в большом количестве выделяться цитокины и что такое состояние чревато «цитокиновым штормом» — самоубийством организма в течение суток. Примерно в половину первого ночи мне принесли большую капельницу. Не знаю, сколько там было, но по виду около литра. После нее, спустя час, я заснул.
На утро температура упала до 37,5. Я смог самостоятельно ходить, хоть и очень шатаясь, держась за стенку. До этого я просил помочь дойти до туалета через дверь от палаты. Впервые за четыре дня я что-то поел. По-моему, только завтрак. Давление низкое 100/55. Потом я вспомнил, что мне еще в первый день близкий друг принесла кучу всего: какие-то фрукты, что-то из соков, йогуртов, но мне почти все пришлось выкинуть, так как даже лежа в холодильнике это все испортилось.
В пятницу полегчало. Температура выше 37,5 не поднималась, есть я наконец-то смог, пить тоже, ходил уже получше.
Врачам потребовалось пять дней, чтобы вытащить меня с того света и еще неделя, чтобы избавить меня от самого вируса. Мне приписали средне-тяжелую форму. Уже на выписке врач сказал, что специально не стал рассказывать все подробности во время лечения. За это я ему бесконечно благодарен, потому что моя неврология и психика, замученные ковидом, могли выкинуть любые фокусы. Также я благодарен всем — от глав врача и до охранников. За все. 20 августа меня выписали с отрицательным тестом и улучшением по лёгким. Только сейчас я понимаю, что в понедельник и четверг у меня были шансы, как минимум, угодить в реанимацию, а как максимум, умереть. Папа считает, что меня спасли чудом, честно говоря, я тоже так считаю. Первые три дня были самые страшные во всех смыслах. Но еще страшнее была вторая суббота после выписки. Сидим в комнате, что-то обсуждаем дома. Звонок из реанимации. Мама умерла. В этот момент все разделилось на до и после. Сейчас прошло уже больше недели с того звонка. Я до сих пор не понимаю, как жить дальше.
Постковидный синдром в моем случае продлится еще минимум месяц. В этот период возможны: повышение температуры, кашель, миалгия, аритмия, учащенный пульс, панические атаки, бессонница, отдышка, головокружение, слабость в теле и некоторые другие расстройства. В данный момент я восстанавливаюсь препаратами, стоимость которых превышает 19 тысяч суммарно.
Я не хочу попасть в красную зону еще раз. Туда привозят сотнями и умирают десятками. И это только в одном моем городе, пускай он и весьма немаленький, но цифры по больным и умершим колоссальные. Прививка меня на момент заражения не спасла, но сработала позже, после блокады, когда подавили цитокиновый шторм. Если бы я мог знать раньше, что это ковид, возможно, я бы не пролежал 12 дней в больнице, возможно, мама осталась бы жива, а также, возможно, все это прошло без таких страшных последствий.
