Мне на днях сказали, что немецкое образование в разы лучше, чем российское. Однозначно отвергнуть или подтвердить мне, живущему в Германии уже всю жизнь, нельзя.
Безусловно, вопрос очень непростой и требует более глубокое погружение в материю. И тут нельзя только лишь обращать внимание на качество образование, которое во многом просто не сравнить с российским. Слишком разные подходы и целеполагание.
Но вопрос сложный еще и потому, что сравнивать приходится сегодняшнюю образовательную систему РФ с современной немецкой. Потому что после ужасов Второй мировой Войны, Германия худо-бедно нашла свою роль в мире и ставит себе вполне стратегические цели.
Одновременно, Россия после ужасов 1991 года продолжает гнаться за каким-то западным призраком и совсем не понятно, что ей на самом деле надо. Такая стратегическая неясность существенно осложняет процесс формирования какой-либо системы образования.
Такие деструктивные тенденции можно увидеть, посмотреть на непонятно каким образом оказавшиеся престижными школы Москвы. Там совсем непонятно — где выпендреж, где взятки, а где на самом деле образование.
Но перед тем, как вернуться к России, стоит сначала понять, в чем особенность немецкой образовательной системы и какая у нее стратегическая цель.
Начать стоит с того, чем НЕ является образование в Германии сегодня — оно не нацелено на широкий профиль, на всестороннее развитие. Остатки Гумболдьской системы можно найти в тех или иных местах (вопросы образования — дело отдельных федеральных земель Германии) — и, как мне кажется, это вполне стоит сделать.
Но даже в этих оазисах все равно будет действовать вполне новомодные правила и цели.
И что это за правила и цели? Первое, что бросается в глаза — своя, особая методология обучения детей. Она полностью пронизана западными ценностями (что не является плохим априори!).
Методология образования выстроена таким образом, что если ребенок что-то не понял — то он сам дурак. И это, безусловно, однозначный плюс в глазах немцев: такой подход воспитывает определенный дух индивидуализма!
Родители, привыкшие к российской школе (тем более советской!), которая пыталась объяснить, например, математику доходчиво и на уровне, понятном для ребенка, тут придут просто в ступор. Потому что они сами-то не поймут половину тех формул, который должен понимать восьмиклассник.
Ну что ж, значит не судьба, что поделать, — скажут немецкие родители, разводя при этом бессильно руки в сторону. Не суждено ребенку понять математику, не станет он инженером (этот вопрос вполне осознанно решается примерно в 4–5 классе и пересмотру не подлежит).
И даже если ты окажешься способен понять все эти кривоногие формулы, ты математику толком не возлюбишь. Схожая картина наблюдается во всех предметах естественных наук.
Очень часто наравне с пониманием предмета ученик приобретает и другое понимание — что он, избранный и умнее других. Такой сплав пониманий не может не привести к социальной изоляции и к одиночеству.
Понимание мертвых знаков и чисел никак не может помочь умному ученику стать лучшим товарищем или другом, словом — не поможет стать лучше.
Ведь ради того, чтобы математика зажила в головах у детей, она должна быть доступной всем. Она должна жить своей социальной жизнью — дети должны делиться своим интуитивным пониманием, даже если оно не совсем правильное (на ошибках ведь учатся!).
Интуитивное понимание других необходимо уважать и развивать. А мертвыми и специально осложненными формулами это не сделаешь. И на кривоногих формулах далеко в социальном плане не уедешь.
Но тогда, может, гуманитарные предметы лучше? Может быть. Если под гуманитарными предметами подразумевается вполне себе постмодернистский взгляд на социальное общество.
И это не какое-то надругательство. Постмодернистский взгляд на общество возник не как примитивизация, а как ответ на сложнейшие процессы.
Школьники, обучаясь гуманитарным предметам, будут понимать многое, и лучшие из них даже смогут спокойно чувствовать себя в разных слоях немецкого общества.
Но будут ли они понимать Гёте и его произведения? Или музыку Бетховена? Конечно же нет. Потому что, во-первых, это очень сложно. Намного легче понять какую-то современную фантастику (что и делается на уроках литературы — классическую литературу изучают очень редко).
А во-вторых, понимание классики означает причастность к исторической жизни страны. А её как таковой нет. Ведь социальная травмированность немецкого народа национал-социализмом почти полностью убила стремление к некой историчности, вне которой понять Гете (и других величайших мыслителей) невозможно.
Ну, и, в-третьих, люди, действительно понимающие и уважающие культурные достижения Германии, практически отсутствуют. Американцы во время Холодной войны очень серьезно подавляли любую попытку, по-живому осмыслить немецкую культуру.
И насаждали, где могли, концепцию вины немецкого народа. Именно под таким ракурсом дети изучают Вторую мировую войну. А американцам было выгодно обвинить условного Гегеля и всю немецкую культуру в том, что она породила Гитлера.
Очень удобно таким образом скрыть свою собственную вину (и немцы до сих пор в большинстве убеждены и рассматривают США как друзей и союзников). Обучению этой проблемы под таким ракурсом посвящена примерно треть всех уроков истории.
Словом, призрак проблем, преследующий Германию, никак не равен нулю. И это надо хорошо понимать, если речь идет о том — где должен учиться и социализироваться ребенок.
Если русским за рубежом удастся воспитать ребенка, сохранить его от какой-то части разрушительных социальных тенденций (от всех не получится, гарантирую — их слишком много), то такой ребенок окажется на высоте.
Он вполне сможет вписаться в хорошие, образованные и интеллектуальные круги немецкого сообщества. Если поставлена такая цель — то её вполне можно достичь. Я лично знаком с многими, кому это удалось.
Но, к слову, это можно также и достичь, находясь в Сибире. Русских любят только как деятелей науки, особенно естественных, или программистов. Вопрос только, действительно ли это так хорошо? Ведь и с интеллектуальными кругами Германии тоже многое не так … Но это уже вопрос отдельный.
