Языческие имена отличались необыкновенным разнообразием.
Процедив через эстетический фильтр древний антропонимикон (1), мы оставили в современном употреблении лишь самые красивые аристократические имена, такие как Ярослав и Владимир, забыв о том, что простой люд на протяжении столетии преспокойно носил весьма бесхитростные прозвания, вроде Сапога или Ложки.
Рассмотрим наиболее любопытные из них.
Хотя все описанные в статье имена отчаянно напоминают прозвища, заметим, что вплоть до 17 века включительно все эти Волки и Капусты употреблялись в качестве полноценных имен, соседствуя с христианскими. Чуть позже они были окончательно разжалованы в фамилии.
И еще: обсуждать будем только мужские имена, поскольку женские в официальные документы просачивались крайне редко, а если и попадали, то были именами по мужу и отцу, вроде Ярославны и Глебовны.
Самое, пожалуй, удаленное от нынешних представлений о прекрасном имя — Упырь Лихой ( 1047 г — упоминание в летописи); что самое интригующее, это имя носил новгородский священник.
Кстати, через 500 лет в летописях мелькнул некий «многогрешный в иноках Васиан по прозванию Дракула».
Впрочем, такие изыски попадались редко, имена чаще всего были довольно незамысловатыми: например, пономарь по имени Огурец.
Съедобные имена вообще пользовались неизменной популярностью. Предки Афони Борщова водились в немалых количествах на просторах нашей родины, причем иногда в альтернативной орфографии — Борсч.
В этом аппетитном натюрморте особо выделяется некий Оладья Блинов — просто венец гастрономического шика.
Если в любви к борщу и оладьям мы вполне солидарны с пращурами, то наши взгляды на гендерную допустимость имен расходятся решительным образом.
Вера, Лисица, Русалка и Рябина — вполне себе мужские имена.
Да что там гендер: некоторые не смущались пользоваться и географическими названиями.
Так, в Новгородском уезде 17 в. зафиксирован некий Москва Жеребцов.
А в самой Москве на столетие раньше жил пушкарь Деревня Михайлов.
От прозваний, фиксирующих миграционные маршруты их обладателей, переведем взор на мелкие предметы быта. Из имен Подушка и Накрывало вполне можно собрать комплект для спальни (хотя не исключено, что второе прозвание несет в себе автобиографический элемент. Бывало, накрывало...)
Нельзя обойти и обширный пласт имен от «сглаза», дававшихся в профилактических целях, чтобы у имярек все было наоборот.
В этом скорбном списке немало людей с именем Неудача, Олух и Злоба. Есть и крестьянин по имени Драка, и холоп по прозванию Сброд Никитин, и помещик Болван Скрипицын, и боярский сын Волокита Чортов. Смутно-угрожающе звучит и некий Тарах Лиходеевич.
Добавим позитива: топтали русскую землю и люди с именами Образец и Образчик, а также Совет. Так что, теоретически, Совет да Любовь могли быть не только свадебным пожеланием, но и самими брачующимися.
Все переливы эмоциональной палитры несут в себе Хохот Григорьевич и Скука Овдеевич. В имени можно было выразить и досаду на климат, и мечту о лете: встречаются имена Зима, Непогода, Тепло.
Есть и имена-призывы к действию: Забирай, Полетай, Полезай, Неломай и вполне себе современный Зажигай. И в пару к нему: Бухай. Ноу комментс.
Впрочем, оригинальных имен не так-то и много. Самые, пожалуй, частые из языческих — это имена-номера. Стабильно большому проценту русских людей было недосуг придумывать имена для своих чад, поэтому огромное количество людей обозначалось просто Первой, Второй, Третьяк — и так далее до Девятой и Десятой.
Как говорится, о вкусах не спорят. Кто-то ограничивался вот таким предельно простым имянаречением, но в пику им всегда были и оригиналы, не страдающие отсутствием фантазии. Чего стоит хотя бы имя Волкохищенная Собака...
(1) Дзен-редактор не знает такое слово, подчеркнул красным. Стыдно, батенька.
По материалам "Словаря древнерусских имен" Н. М. Тупикова
