"А между нами снег" 102 / 101 / 1
Лиля не знала конечный пункт их с Зейданом маршрута. Он менял свои планы каждый день. Они просто шли неизвестно куда, примыкали к караванам, к одиноким путникам. Зейдан всё рисовал их счастливое будущее. Ни один встречный не догадался, что под одеждой юноши, который повсюду следовал за Зейданом, на самом деле молодая женщина.
На рынке в Бейруте Лиля прислушивалась к словам. Всё пыталась уловить русскую речь, или французскую. Зейдан это как будто чувствовал, и говорил:
— Не все русские и французы могут стать твоими спасителями. Твой главный спаситель — я! И пока я не знаю, жив Мустафа или нет, мы будем просто скитаться.
А для Лили не было конца и края этим скитаниям. Зейдан вёл себя распущенно. Он каждый день давал обещания, и каждый день нарушал их.
Он стал противен Лиле настолько, что когда лез целоваться, Лилю начинало тошнить.
Но причина её тошноты крылась уже в другом. После нескольких ночей, проведённых с Зейданом, она поняла, что беременна. С ужасом представляла себе, как она будет с животом притворяться братом Зейдана.
Однажды на рынке, Лилю схватила за руку пожилая женщина, которая сидела вдоль прохода и просила милостыню. Зейдан обозлился, толкнул нападавшую. Но незнакомка встала, посмотрела на Зейдана пристально и что-то долго бормотала по-арабски. Он слушал, а женщина то и дело показывала на Лилю пальцем. Потом Зейдан заплатил ей несколько монет.
— Что она хотела? — спросила Лиля.
— Погадать. У нас с тобой будет дочь. А ты ничего мне не говоришь. Думала, что скроешь?
Лиля опустила голову.
«Дочь, дочь, дочь…», — это слово заполняло всё изнутри. Оно сжимало сердце. Вдруг захотелось кричать: громко, на весь мир кричать о том, что она в плену.
И Лиля закричала. Она начала срывать с себя одежду. Зейдан так испугался! Кутал её обратно, сжимал в своих объятьях, отгонял глазеющих, кое-как ему удалось притащить Лилю в комнату, которую они снимали. Лиля была не в себе. Она разделась полностью, легла на кровать и зарыдала.
Зейдан поднял её за плечи, сначала поцеловал, а потом ударил её по щеке.
Лиля от неожиданности замерла. Куда-то исчезли слёзы. Щека горела огнём. Зейдан небрежно бросил ей покрывало и скомандовал:
— Укройся, я скоро вернусь, куплю другую одежду. В этой тебя могут узнать. Арабы наблюдательны, ты подставила меня и себя, глупая русская женщина. Угораздило меня с тобой связаться.
Зейдана не было очень долго. Лиля ещё несколько раз впадала в истерику. Потом успокаивалась. Уже давно она сдалась, не думала ни о побеге, ни о других способах вернуться на Родину. Без сына ей не нужны были родные степи. И даже если она навеки с ним разлучена, решила не возвращаться, потому что на Родине ей тоже мало кто был рад.
В дверь постучались. Никогда такого ещё не было. Зейдан всегда пользовался своим ключом.
Стук стал настойчивее. Лиля молчала, закуталась в покрывало.
Когда дверь слетела с петель, и на неё с мешком бросился невысокого роста араб, она закричала. Пыталась стащить со своей головы мешок, но руки вскоре оказались связанными.
Араб взвалил её на плечи и куда-то нёс. Лиля потом вспоминала это с трудом. Казалось, что путь был очень долгим. Потом похититель положил её на что-то твёрдое. Запахло лошадьми. Стало слышно их ржанье, постукивание копытами.
— Зейдан, — прошептала Лиля, — Зейдан…
Пока араб развязывал мешок, Лиля перебрала в голове тысячу вариантов. Но увидеть перед собой Мустафу она никак не ожидала. Он смотрел на неё с интересом. Разглядывал со всех сторон. Лиля сидела перед ним обнажённая. Потом отвернулся.
— Прикройся, — сказал Мустафа.
Лиля осмотрелась по сторонам. Ничего подходящего не нашла, схватила мешок и прикрылась только спереди. Мустафа дышал тяжело. Потом резко подскочил к Лиле, вырвал из её рук мешок. Долго-долго рассматривал её. Лиле поначалу было очень стыдно, она покрылась мурашками, а потом просто закрыла глаза и ждала, что будет дальше.
Когда открыла глаза и увидела, что Мустафа снимает с себя одежду, запаниковала, запричитала:
— Мустафа, остановись, не бери грех на душу.
Он улыбался, Лиля дрожала от страха.
— Надень, — произнёс Мустафа, — ты такая пугливая.
Лиля не верила своим ушам, быстро надела на себя рубаху, замоталась в ней вся.
— А теперь всё по порядку, — начал Мустафа. — Как ты оказалась с Зейданом? Кто из вас бил меня по голове, кто притащил в землянку? Кстати, твой французский собеседник никогда уже не встретится со своей красавицей женой.
Голос Мустафы был не очень добрым. Лиля улавливала в нём нотки ехидства. Мустафа не смотрел Лиле в глаза, он то и дело их отводил, а Лиля следила за ними пристально.
— Где Зейдан? — спросила Лиля.
— Его теперь ждёт джаханнам. За все злодеяния, что он совершил, даже это место покажется для него раем.
Мустафа вдруг замолчал, а потом тихо-тихо произнёс:
— Он ответит за каждый свой шаг, за смерть Алимы, за тебя, за меня. Он пожалеет, что родился на этот свет. Я сам лично отправлю его в вечное путешествие. Вот этими своими руками его туда отправлю.
Мустафа потряс руками перед Лилиным лицом.
— Я ещё разберусь, с ним ты заодно, или нет, — зло выпалил он.
Лиля сидела неподвижно. Ей хотелось спросить у Мустафы, как он её нашёл, что случилось с Алимой, но она молчала. Боялась, что излишнее любопытство ещё больше разозлит Мустафу, и тогда она тоже отправится в вечное путешествие. Про сына тоже молчала. Если бы услышала про него что-то страшное, то не выдержала бы.
Потом Мустафа протянул Лиле кружку.
— Пей, — сказал он, — пей, иначе залью сам.
Лиля выпила. Вкус этой жидкости был ей очень знаком.
Мустафа уставился на неё и прошипел:
— Говори, всю правду говори…
Лиля смахнула слезу и прошептала:
— Не убивай его, под сердцем я ношу его ребёнка.
Мустафа аж взвизгнул.
— Я так и знал, я так и знал…
Лиля опустила голову и произнесла:
— Я прошу тебя, оставь его мне. Я хочу быть с ним, Мустафа. Мой сын растёт без меня. Где он, что ты с ним сделал? Я больше не хочу страдать, Мустафа.
Араб молчал. Стоял рядом с повозкой надменный, злой. Лиля плакала, становилась перед ним на колени. А потом он произнёс:
— В память о матери он останется жив. Но ты не будешь с ним. Ты поедешь на свою родину, но без сына. Заберёшь только то, что внутри тебя. Ты недостойна своего сына. Он останется тут, со мной. У него большие успехи в обучении. Он как маяк для моих сыновей. Они стремятся к нему и берут с него пример. Ты же — слабая женщина, неспособная защитить свою душу. Я мог бы сейчас, как Зейдан, воспользоваться тобой, но я не стану этого делать. Да, я хочу этого, очень хочу. Но…
Лиля вытерла слёзы и прошептала:
— А если я сама захочу, ты отдашь мне сына, Мустафа? Верни мне его, пусть он будет рядом, и я буду рядом с тобой.
Мустафа покачал головой.
— Нет, Лиля, это не выход. Поспи, завтра у нас с тобой будет другой разговор.
Лиле не спалось, монотонно покачивающаяся повозка везла её неизвестно куда.
***
Павел Трофимович пропустил уже две шахматные среды. Дома доставал шахматы и играл сам с собой. Вот уже две недели он ничего не слышал ни про сына, ни про Ивана Григорьевича. Из дома теперь выходил только Серж. Когда в один день Серж не вернулся в привычное для него время, Павел Трофимович чуть с ума не сошёл. Сам отправился в городскую квартиру внука. Но там не было и следов недавнего пребывания Сержа.
Павел Трофимович вернулся домой, не успел сказать жене, что внука не встретил, как Серж объявился. Он попросил прощение у деда и сказал, что виделся с отцом, и тот хочет вернуться, ждёт лишь разрешения Павла Трофимовича. Разрешение Павел Трофимович не дал.
Продолжение тут
Дорогие читатели, сегодня большая глава на удачу. Всем приятных выходных. Спасибо за ваши комментарии и лайки. До встречи в понедельник!
