Василий Максимович сидел за столом в саду, с улыбкой наблюдал, как внучок с ребятами меняли столбы у покосившегося забора. Ох, не зря он вкладывал душу во внука! Вон, вырос… не богатырь, но напоминает его самого в молодости. Старик прикрыл глаза и погрузился в раздумья…
Родился в селе Вышгород Рязанской губернии в один из холодных февральских дней девятьсот одиннадцатого года в семье зажиточного крестьянина. Трёхэтажный дом из красного кирпича свидетельствовал о достатке. Стоял он на окраине деревни на крутом откосе. Ниже, метрах в трёхстах, протекала река Рака, а ещё чуть дальше – Ока. Земли было много, обрабатывать помогали нанятые батраки. И если посмотреть открыто, то все село и соседнее Дудкино батрачило на отца Васятки. В семье детей было много, аж шестнадцать, и Васятка был младшим. Жили дружно, отец детей любил, но держал в ежовых рукавицах, особенно доставалось пацанам.
Васятка рос шебутным, любил победокурить и подраться. Отец часто наказывал его, а старших братьев – за недогляд за младшим. С раннего возраста отец приучал детей работать на земле, они также ходили пахать, сеять и убирать урожай. Отец справедливо полагал, что только труд даёт достаток. Работавших на него людей не обижал, платил справедливо, а в тяжёлые годы помогал продуктами. Из-за этого пользовался огромным авторитетом в обоих сёлах.
Услышав шум, старик открыл глаза. Внучок, смеясь, вытаскивал только что закопанный столб и что-то азартно объяснял друзьям. Старик вздохнул и покосился на пачку папирос "Герцеговина Флор". Курить он бросил давно, но запах табака любил. Тряхнув головой, снова прикрыл глаза.
С приходом революции все изменилось. Отец поддержал большевиков и сам отдал землю и большинство запасов. Новой власти требовалось кормить страну, а на всех не хватало. В девятнадцатом отец ушёл и не вернулся. Семья продолжала жить и работать на земле. Васятка окончил четыре класса и школу бросил – надо было работать. Отец объявился только в двадцать четвёртом, когда Васятке было тринадцать. В дом вошёл высокий мужчина в кожаной куртке, такой же фуражке со звездой, затянутый в кавалеристскую портупею, с шашкой на левом боку. В этом статном мужчине семья признала отца. Радость была безмерна, его все считали сгинувшим.
Старик снова приоткрыл глаза: ребята дурачились, установив первый столб. Дед улыбнулся: хорошие друзья у внука, добрые, а главное, верные. Да и уважают, видать, вон, как внимают словам. Снова покосился на пачку папирос, взял, открыл и, понюхав, закрыл. От забора доносился звонкий смех внука, дед улыбнулся, но тут же посерьёзнел…
- Максимк, подь сюды…
- Дедуль, чего звал?
- Ты чавой-то над друзьями потешаешьси?
- Дед, да мы дурачимся…
- Сначала объясни, покажи, а ужо потом смейси.
- Дед, все хорошо, честно…
Внук пошел к друзьям, качая головой. Дед смотрел вслед и улыбался. Ох, не зря он гонял его в детстве, не зря…
Василий Максимович снова прикрыл глаза…
Отец продолжал служить и домой приезжал не часто, все хозяйство легло на старших. В тридцатом Васятка женился, взял девчонку из соседнего села Дудкино, ее семья когда-то батрачина на отца. Пелагея была красива, много ухажёров было, но Васятка всех отвадил: драться он любил и вкладывал в это дело всего себя. Через год родилась дочь, назвали Ниной. А ещё через два родилась вторая дочь – Юлька. Дед девчонок любил, но мечтал о сыне…
В тридцать третьем призвали в армию. Ему повезло, попал служить в особый кавалерийский полк по охране Кремля. Коней Васятка любил, да и с шашкой управлялся с детства – отец учил с малых лет. Но был у него один недостаток – он был левшой. В тридцать четвёртом в их полк с проверкой приехал Климент Ворошилов. Подразделение показывало выучку, в демонстрации джигитовки участвовал и он.
По уставу шашку положено носить на левой стороне, Васятка и носил. На демонстрации он выхватил шашку правой, но переложил в левую и показал все, на что способен…
Думал, накажут, но вышло все иначе. Ворошилову понравился этот молодой кавалерист, и, поговорив, он приказал вписать в красноармейскую книжку право ношения шашки справа в боевой обстановке. Да ещё и наградил грамотой и десятью сутками отпуска.
К тому моменту отец выхлопотал для Васятки квартиру в посёлке Энергосила под Москвой. И, отправившись в отпуск, он перевёз Пелагею с дочерями в этот поселок.
Отслужив три года, вернулся туда и сам… Устроился работать на радиоузел.
Отец был направлен служить в Ленинград и, обжившись, перевёз туда всю семью. Один Васятка с семьёй остался в Подмосковье, обжился, завёл друзей. На просьбы отца переехать только отнекивался.
Со стороны ребят снова послышался задорный смех, и старик открыл глаза. Поднявшись, старик вошёл в дом.
- Мать, мальчонкам закусить организуй, – отдал распоряжение супруге и вернулся за стол.
К столу подошли ребята и, присев, посмотрели на старика.
- Василий Максимович, а давайте по рюмочке Вашей ядрёной? – за стол подсел Влад.
- А чаво ж, можно и по рюмочке! – старик поднялся и пошёл в дом.
Через пару минут на стол в саду встали тарелки с огурцами, помидорами, зеленью. Старик вынес четыре рюмки и бутылку самогона. Разлив, бутылку унёс в дом.
В калитку вошла девушка, дед расплылся в улыбке. Хорошая девушка у внука, приветливая и работы не боится, старик таких любил и уважал.
Выпили, закусили, ребятки закурили, и дед с удовольствием вдыхал запах сигарет и папирос.
- Отдохнули? А таперича работу доработать надо, – дед широко улыбался, глядя на ребят.
Вздохнув, поднялись и пошли заканчивать с забором. Дед снова прикрыл глаза.
В тридцать восьмом родился долгожданный сын – Витька. Он в нем души не чаял. А как иначе? Продолжатель рода, последний мужчина в роду. Мальчишка рос шустрым, он везде брал сына с собой.
В июне сорок первого пришла телеграмма от отца… Василий Максимович, взяв Витьку, отправился в Москву. С отцом он встретился на Ленинградском вокзале. Отец, как всегда, был затянут в кожу, только в этот раз был одет в пальто ниже колен и перетянут портупеей с наганом на боку.
- Васятка, увози семью в Рязань, пусть в доме живут.
- Зачем? У нас и тут все хорошо, да и зарабатываю, семью прокормлю.
- Война будет, скоро…
Они долго спорили, Васятка отказывался верить и приводил отцу аргументы, которые читал в газетах. Но отец был непреклонен и продолжал убеждать, что семью надо увозить. Прощаясь, отец поднял внучка…
- Витюшка, расти сильным, тебе после нас жить. Скорее всего, мы больше не увидимся… – он крепко расцеловал внучка.
Сам отец семью из Ленинграда вывести не мог: положение не позволяло, можно было и в паникерах оказаться…
Всю дорогу домой Васятка обдумывал слова отца, а утром собрал Пелагею и с детьми отправил в Рязань.
Двадцать второго июня, прослушав выступление Молотова, Васятка собрал чемоданчик и отправился в район, в военкомат…
Звонкий смех со стороны ребят, снова вывел старика из раздумий. Ребята подсели за стол, продолжая подшучивать друг над другом. Деду нравились эти ребята, такие разные и шебутные.
- Сынки, хорошая вам жисть досталась, берегите её и держитесь друг дружки… – вздохнул Василий Максимович.
