11 августа (по старому стилю) 1723 года начался перенос мощей князя Александра Невского из Владимира в недавно отстроенный Санкт-Петербург. Лично занявшийся этим вопросом Петр I с нетерпением ждал их в столице уже 30 августа, однако процесс затянулся на целый год. По поводу этих событий еще в то время ходило множество слухов: говорили, что никаких мощей там на самом деле нет, что это останки совсем другого человека (возможно, даже сына Невского) и многое другое. Зачем же Петру понадобился этот перенос и почему он продлился год?
Александра Невского Пётр воспринимал не просто как одного из своих предшественников, а как покровителя, себя же император видел продолжателем великих дел, начатых именно этим князем. Достаточно вспомнить, что один из сыновей Петра, родившийся в 1691 году (умер во младенчестве), даже был назван в честь святого князя. Почему именно Александр Невский? Все дело в том, что в памяти местных жителей именно с этим князем ассоциировались два события, которые так или иначе связаны с территорией, на которой расположилась новая российская столица. Первое - это, конечно же, громкая победа на Неве, которая и дала князю Александру такое имя. А второе связано с сыном Невского, князем Андреем, который в свое время разбил шведскую крепость, располагавшуюся также на Неве. Так что Петр, борясь за эти земли, невольно сравнивал себя с Александром и, более того, не хотел показаться не почтительным. Кстати, такое отношение могло кому-то показаться странным для Петра, который запомнился как тот, кто созидает новое и категорически отвергает старое. Но нет, здесь такое описание не подходит. Царь очень трепетно относился к преемственности в управлении и почитал тех, кто стоял в управлении государством до него. Кого-то в большей степени, кого-то - в меньшей. К тому же это было на руку его политическим интересам, как и в данной ситуации.
В 1700 году началась Северная война со Швецией. И тогда образ Александра Невского, мощи которого к тому времени уже четыре с половиной века находились во Владимире, сыграл немаловажную роль. Будучи человеком политически подкованным, Петр прекрасно понимал, что война – это не только оружие и боевые действия, но еще и идеология: нужно укрепление боевого духа и представление своих целей на международной арене как справедливых. Поэтому свои претензии на территории Приневья царь обосновывал исторической границей между Новгородом и Швецией времен Александра Невского, еще в 1240 году побившего на Неве «ненавистных шведов». Задачей, которую назвал Петр, было возвращение земель, несправедливо полученных шведской короной в результате Столбовского договора (1617 год). Хотя на самом деле царя волновала не столько справедливость, сколько выход к Балтийскому морю. Говорят, что вопрос о переносе мощей появился в самом начале войны, таким образом Петр хотел еще и придать сил русским солдатам, показав, что тот, кто когда-то смог побить здесь шведов, рядом с ними и будет их направлять невидимой рукой.
Прибегал Петр к образу Александра Невского и при создании Санкт-Петербурга. Он хотел, чтобы в современной столице было все: дворцы, промышленные предприятия, правительственные учреждения и, конечно, монастырь. Помимо апостола Петра, в честь которого, собственно, был назван город, святым покровителем Санкт-Петербурга должен был стать и Александр Невский. Так появилась мысль о возведении в его честь монастыря, но из-за войны строительство постоянно откладывалось. Однако после Полтавской битвы в 1709 году стало понятно, что Северная война завершится победой России, вопрос был только в том, сколько она еще продлится, а также какие выгоды принесет будущий мир. В 1710 году монастырь все же начали строить, а в 1713 году в нем освятили первую церковь. С этого момента берет свое начало Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь, в 1797 году получивший статус Лавры. Именно в этом храме Пётр видел будущий центр притяжения всего православного мира, и местом, куда будут совершаться паломничества.
После победы в Северной войне у Петра появилась идея придать этому светскому празднику и церковное значение. И ничего лучше перенесения мощей князя Александра Невского из Владимира в Санкт-Петербург для этого не подходило. Сделано это было тоже осмысленно: в православной традиции существует практика установления дней памяти святых по дню перенесения их мощей. Если мощи прибудут в Петербург 30 августа, то два праздника сольются в один.
На подготовку церемонии ушло несколько месяцев, и только 11 августа 1723 года процессия отправилась из Владимира – пешком предстояло пройти около 900 километров. Кстати, для того, чтобы вынести мощи из храма, пришлось сломать забор, окружавший его. О том, кто потом занялся его восстановлением и занялся ли вообще,- умалчивается. Огромный ковчег несли на руках десятки людей, «ношатых», как их тогда называли. Причем это были не просто рядовые солдаты, а настоящий почетный караул. Сами же мощи на протяжении всей дороги были накрыты широким балдахином. Останавливаться в городах на ночлег им было запрещено из-за вероятности пожаров или нападений. Ведь ночевать бы пришлось на улице, под открытым небом, а со святыми мощами такое крайне опасно. На протяжении всего пути ковчег торжественно встречали жители близлежащих населенных пунктов. С этим связаны многие легенды.
Так, например, в Ворше (тогда – село Дмитровское) появилась скульптура-икона Александра Невского, которая до сих пор хранится в местной Троицкой церкви. Согласно одному из преданий, делегация никак не могла переправиться через реку Ворша, и был дан обет изготовить скульптуру, посвященную князю. Только после этого проблема чудесным образом разрешилась. Стоит отметить, что процессию сопровождали архимандрит Рождественского монастыря во Владимире Сергий и окольничий Михаил Собакин. На протяжении всего пути они вели журнал (который был опубликован в 19 веке), а также писали доношения в Святейший Синод и в Сенат. Именно благодаря ним мы знаем многие подробности похода.
Но это было не единственным происшествием, которое случилось на пути. Злой рок буквально преследовал процессию. Ломались мосты, «ношатые» падали в воду, калечились. Некоторые, не выдержав таких сложностей, убегали. Интересно, что, согласно журналу, переправа через Воршу прошла абсолютно спокойно, что полностью опровергает легенду. В одном из городов, проходя через торговую площадь, ковчег с мощами буквально снес несколько рядов. Однако, несмотря на все усилия, под Петербургом, в Шлиссельбурге, процессия оказалась только в сентябре. Приказ царя по срокам выполнить не удалось.
Начали писать в Синод и Сенат. В итоге было велено поместить мощи в каменную церковь в Шлиссельбурге до особого распоряжения. Архимандрит Сергий с Собакиным предварительно измерили ширину церковных ворот и поняли, что ковчег туда не занести. Его пришлось разобрать и оставить в церкви только раку со святыми мощами. Там она и простояла до августа 1724 года. А накануне, в июне, вышел указ о запрете изображать Александра Невского в виде инока – только в светских одеждах. Петру было не очень интересно иметь в качестве предшественника монаха, другое дело – святого князя и воина, который одержал множественные победы.
Также по пути шествие все время сопровождали люди, которые хотели увидеть мощи Невского, прикоснуться к ним, попросить о чем-то или просто помочь процессии, если была такая возможность. Хоть ими и руководили благие намерения, скорость движения процессии это порядком уменьшало.
И вот настало следующее 30 августа, с опозданием на год мощи Александра Невского прибыли в Петербург на галере, у руля которой стоял сам царь.
Раку с мощами святого поместили в освященную к этому событию во имя святого князя монастырскую церковь.
Жила, кстати, легенда, что останки Александра Невского на самом деле сгорели во Владимире, а обгорелые кости для Петра I попытались отреставрировать, отсюда и задержка. По другой версии, рака вовсе была пустой, отчего царь велел нагрузить ее разными костями, а затем запер гробницу на ключ, чтобы никто случайно не раскрыл обман. Хотя известно, что до переноса во Владимир приезжал архиепископ Феодосий, который освидетельствовал мощи. А позже там побывал и сам царь Петр, взглянул на останки и приказал начинать подготовку к их перемещению.
Сразу после того как мощи были помещены в монастырь, последовал указ Синода о переносе дня памяти Александра Невского исключительно на 30 августа (12 сентября по новому стилю), чего и добивался с самого начала Петр I. Однако и старый день памяти – день погребения князя – никуда не делся, 23 ноября (6 декабря по новому стилю) отмечают до сих пор.
Дело отца продолжила Елизавета Петровна, подарившая Александро-Невской лавре серебряную раку, в которую были помещены мощи. Украшением ее стали стихи Ломоносова и барельефы с изображением княжеских подвигов. При Елизавете же был учреждён ежегодный крестный ход из кафедрального собора Санкт-Петербурга в Александро-Невскую лавру с молебном святому князю Александру Невскому. Эта традиция существовала до самой революции и в наши дни была возрождена.
Любопытно, кстати, что живет еще одна легенда, по которой мощи князя, не собираясь оставаться на Петербургской земле, каким-то волшебным образом возвратились во Владимир. Но это уже совсем фантастика.
