- Ну вот, - бодро сказал Иван, входя в комнату, - я в отпуске. Можем отправляться в путь!
- Ура! – закричал Вася, отвлекаясь от телевизора.
- Уя! – закричала Дашутка, поднимая ручки вверх.
Марина вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
- Что за восторги здесь и по какому поводу?
- В отпуске я с завтрашнего дня. Целых сорок пять суток!
- Ты не предупредил, что с завтрашнего дня у тебя отпуск.
- Да я сам не знал. У нас ведь как бывает: командир вызвал и сообщил: «Завтра ты в отпуске!». Мое дело ответить: «Есть!»
- Мне надо предупредить заведующую, когда она меня отпустит – не знаю.
- Как только потребуешь, так она обязана тебе его предоставить.
- Работать некому – многие в отпуске, а я так неожиданно...
- Мариша, это не имеет никакого значения для тебя. Ты имеешь право на отпуск в то время, когда отпуск у твоего мужа. Поняла?
- Я знаю это, Ваня. Завтра пойду к ней.
- Давай позвоним нашим в деревню, там, небось, заждались уже.
- Да, и хорошо бы, чтобы Оля с Николаем приехали.
- Да они приедут сразу, как только узнают, что мы приехали.
Иван подошел к детям:
- Ну что, наследники, готовы к отпуску?
- Готовы, - ответил Вася. – Мы давно готовы.
Через три дня они уже летели на самолете на юг. Он встретил их запахом горячего асфальта, жгучим солнцем, огромными деревьями, от которых они успели отвыкнуть. Пирамидальные тополя, растущие сразу за аэропортом, сразу показались такими высокими, что Марина не удержалась:
- А раньше они не казались мне такими большими!
В зале прилета они увидели Николая, который махал им рукой. Дождавшись багажа, все уселись в машину и поехали. Вася, не отрываясь смотрел в окно. Как отличается все вокруг от того, что окружает его там, на Севере! Яркое горячее солнце, казалось, заполнило собой все: улицы, дорогу, парки, скверы, блестит в окнах домов, в стеклах встречных машин. В открытые окна залетает ветер, чуть остывший от движения, но все равно горячий. Огромный город с его звуками, мельканием машин, людей, светофоров слегка кружил голову. Привыкших жить в маленьком городке большой город приводит в смятение, даже голова кружится от его размеров, движения в нем.
- Как долетели? – спросил Николай. – Как малышка перенесла полет?
- Да все хорошо, - ответила Марина, - а Дашутка покапризничала в начале полета, а потом уснула и проспала все время. А как вы тут?
- Живем, пока служим. А дальше видно будет. Что у вас говорят насчет сокращений?
- Да то же, что и у вас – сокращают...
- В деревню когда? – спросил Николай.
- Да мы хотели прямо сегодня, но не знаем, как получится,- ответила Марина.
- Ну нет! - воскликнул Николай. – Там Оля приготовилась к вашей встрече по всем правилам, а вы сегодня в деревню собрались! Завтра все вместе и поедем.
Ольга действительно приготовилась к встрече гостей, поэтому сидели долго, говорили обо всем, потом решили позвонить родителям.
Евдокия очень обрадовалась звонку и сразу спросила:
-А когда ж вы к нам приедете?
Услышав, что на днях, она тут же позвала Виктора:
-Витя, едут к нам, все вместе едут! Какое счастье! Где ж мы их разместим всех-то?
Петрович, поднимаясь с дивана перед телевизором, поговорил:
-Ну что ты всполошилась? Не сейчас ведь они едут? А расположиться можно и здесь: на веранде можно постлать матрасы, диван в зале раскинем. А кресла-кровати зачем покупали? В конце концов у нас есть квартира. Кстати, мы там давно не были - будет повод сходить.
Они долго еще не спали. Евдокия думала, чем будет угощать дорогих гостей, Виктор думал о том, что теперь он посвободнее, будет время для рыбалки.
Евдокия вспоминала всю свою жизнь, которая пролетела, как одно мгновение. Начнешь вспоминать - вроде много всего было, а оглянешься - как будто все вчера, так все быстро пролетело. Сколько людей прошло через твою жизнь. И каждый оставил в ней какой-то след. Что-то забылось, а что-то никогда не забудется...
Через три дня улица у дома Мельниковых огласилась голосами. Ко двору подъехали две машины: “Жигули” и такси, из которых высыпали дети и внуки. Говорили все сразу, громко, возбужденно.
-Вот, - говорил Николай, - видите, кого мы вам привезли!
-Это еще вопрос - кто кого привез, - возражал Иван. - если бы не мы, вы еще неизвестно когда собрались бы сюда.
Евдокия была счастлива: все родные и любимые люди были рядом! Она видела счастливое лицо мужа, который помогал доставать из багажника чемоданы, сумки, смотрела на слегка смущенные лица старших внуков, любопытные глазенки самой младшей, не совсем понимающей пока, что происходит...
Из соседней калитки вышла Марфа - постаревшая, сгорбленная. Опираясь на палку, она стояла у калитки и смотрела на веселую суету у дома Евдокии.
- Что, гостей встречаешь? - спросила она наконец у соседки.- Много их к тебе сразу пожаловало. Где размещать будешь?
- Было б кого, Марфа, а разместить найдем где.
- А ко мне редко ездят. Николай вот переехал с женой, а внуки учатся уже, а отдыхать сейчас, видишь, как у них - на море любят ездить. А что у бабки? - ворчала она, не обращая внимания на то, слушают ли ее. - Тут моря нету, тут огород есть...
А потом все дружно готовили стол под черешней, сидели за ним и говорили, говорили...
Когда в доме зазвонил телефон, его не сразу услышали. Наташа взяла трубку и через минуту позвала Мельникова:
- Дедушка, это тебя!
-Мельников встал из-за стола и пошел в дом, на ходу пытаясь угадать, кто звонит и по какому поводу.
Звонил первый секретарь райкома.
- Петрович, не забыл еще нас? Добрый день! Хотя повод, по которому я звоню, не совсем добрый.
- Что случилось, Сергеевич?
- Да вот, Виктор Петрович, Скорев Игорь Иванович скончался. Похороны назначены на послезавтра. Приезжай! Конечно, вы не очень дружили, но проводить в последний путь...
- Так он же вроде бы поднялся после инсульта.
- Да как будто поднялся, но, видимо, жара, погода, видишь, какая. Повторный инсульт - не спасли. Так приедешь?
- Приеду, - ответил Мельников и в задумчивости вышел к своим.
Евдокия смотрела на мужа, не решаясь спросить, кто звонил. Марина, увидев озабоченное лицо отца, спросила:
- Папа, что-то случилось?
- Случилось, дочка. Человек умер.
- Кто? - выдохнула Евдокия.
- Бывший первый секретарь райкома, Скорев.
Евдокия перекрестилась:
- Он ведь помоложе нас будет. То есть был.
- А жизнь, Дуся, не спрашивает паспорта, кому сколько отмерено, столько и живем.
Так что, ребята, - обратился он к молодым, - живите дружно, любите крепко, не сдавайтесь перед трудностями. Давайте за это и выпьем! Командуй, Иван!
Долго еще во дворе было шумно, многие, проходя мимо, заглядывали сквозь штакетник. А Евдокия смотрела на всех, и сердце ее радовалось.
Идут годы, и течет речка ее жизни так же, как та самая, что под мостом: то тихо и спокойно, почти незаметно, то бурно и шумно, разрушая все на своем пути, намечая себе новое русло, а потом снова входя в свое старое, привычное... И пусть течет!