Дождь не только не собирался прекращаться, но, казалось, набирал силу. Ровный, прямой, он сильными струями бил по листве деревьев, которая трепетала, вздрагивая, словно под ударами картечи, гвоздями вбивался в дорогу, отскакивая вверх вместе с комочками земли. От этого трава становилась грязной, потом следующая струя смывала грязь от первой, а третья снова брызгала грязью... Небо было затянуто серой пеленой, в которой нельзя рассмотреть отдельные тучи, это было цельное полотно, и из него лилась вода. Ветра не было, и кроме звуков дождя, шумевшего монотонно в воздухе и звеневшего в лужах, не было слышно ни одного звука.
Ольга шла по дороге, не обращая внимания на дождь, который стекал по ее лицу, по рукам, на платье, совершенно прилипшее к телу и обрисовывавшее ее фигуру. Она любила дождь, особенно такой – сильный, мощный, без ветра; от такого дождя, казалось ей, все начинало расти быстрее, и солнце светило после него ярче и горячее, и деревья казались более веселыми и даже радостными. А осенью такой дождь навевал сон, убаюкивая все вокруг. Дождь с ветром она любила слушать, сидя в доме, когда он бесчинствовал за окном, стуча ставнями, царапая ветками вишен по стеклу.
Но сейчас Ольга не слышала ни его шума, ни шелеста травы, вбиваемой дождем в землю, ни звона сильных капель по лужам.
В ее ушах звучали слова Ильи, словно хлестнувшие ее плетью:
- А откуда я знаю, чей это ребенок?
Ольга не нашла сказать ничего, кроме того, что прозвучало жалким лепетом:
- Как это ты не знаешь? Я же тебе писала...
- А так! – с насмешкой продолжал Илья, - ты хочешь сказать, что только со мной кувыркалась в траве? Или еще где-нибудь?
- Илюша, ты не можешь так говорить! Ты ж знаешь, что ты первый...
- Ну, первый... Но не последний! И хватит разводить тут всякие разговоры! Моя мать наслушалась всего, что про тебя болтают в селе. Так что не получится у тебя повесить чьего-то ребенка на меня.
Ольга не могла выговорить ни слова. Неужели это тот самый Илья, который шептал такие слова, от которых голова шла кругом? Тот самый Илья, чьи горячие руки заставляли забыть обо всем на свете?
- Кто мог что-нибудь сказать обо мне?
- Значит, могли.
... Ольга вспомнила, как Илья обратил внимание на нее год назад, когда приходил в отпуск из армии. Ольге он нравился давно, еще со школы, но тогда разве мог он обратить внимание на девчонку, на три года моложе, которая бегала мимо него, пытаясь обратить на себя внимание! Потом он уехал учиться в техникум, приезжал только на праздники да на каникулы. Недостатка в девушках он не имел, но в селе постоянной у него не было. Ольга по своей наивности думала, что у него нет девушки совсем, и очень хотела побыстрее вырасти. Прямо из техникума Илья ушел в армию, заехав домой на два дня. Ольга старалась увидеть его в эти дни, но и тогда он не замечал ее. Проводы в армию, которые по традиции устроили его родители, были шумные, веселые, но Ольга только с улицы наблюдала за этим весельем. Утром она раньше всех была у дома Ильи, боясь пропустить тот момент, когда он уедет в военкомат, но наблюдала за всем от соседского двора, где у самой лавочки рос куст шиповника. Когда совхозный автобус с призывниками и их сопровождающими отъехал от дома, Ольга горько заплакала.
За то время, когда Илья учился в техникуме, она превратилась в ладную симпатичную девушку, на которую уже обращали внимание парни. Но ей не нужен был никто: она мечтала только о нем, об Илье. Она училась в районном центре в медучилище, собиралась стать фельдшером-акушеркой. К ним на вечера приходили ребята из соседнего училища сельской механизации, многие девушки нашли свою судьбу среди них. Ольга решительно отвергала всякие попытки завести с нею какие бы то ни было отношения и вскоре прослыла недотрогой, ждущей принца на белом коне. Это ее не обижало. Действительно, он для нее был принцем!
Вскоре в районной газете в рубрике «Как служат наши земляки» появилась статья о нем, с фотографией, которую Ольга держала у себя в альбоме и каждый день смотрела на нее.
Через год он пришел в отпуск и появился в клубе в солдатской форме, которая была ему к лицу. Высокий, стройный, он выделялся из всех ребят, окружавших его. Сердце Ольги стучало так, что ей казалось, слышно было всем. Когда объявили «белый» танец, она с замиранием сердца пошла в его сторону, боясь, что кто-то может опередить ее. Илья с удивлением посмотрел на нее, но танцевать пошел. Он смотрел на нее так, будто увидел что-то необыкновенное или неожиданное.
- Слушай, ты, кажется, Ольга? Я помню, бегала с косичками в школе.
- Да, это я.
- Это ж сколько тебе лет?
- Уже восемнадцать... скоро будет, - ответила Ольга, глядя на пуговицы его кителя.
- Уже почти совсем взрослая, - с иронией проговорил Илья. – И чем ты занимаешься – дояркой работаешь?
Ольга слегка смутилась, но тут же гордо тряхнула головой:
- Вовсе нет! Я скоро закончу медучилище. Через год.
- Ах вот оно что! – он продолжал говорить с нею, как с маленькой, в его словах сквозила ирония.
- Да, я заканчиваю второй курс.
- Да, ты уже действительно большая.
Потом он пригласил ее на танец, на вальс. Вальс никто из парней не танцевал, а если и пытался, то это получалось далеко не у всех. В лучшем случае пары просто топтались на месте. Поэтому вальс чаще всего танцевали пары девушек. Ольга любила вальс, всегда танцевала его с подругой, с которой они кружились лучше всех, бывало, что круг освобождали только для них.
Илья повел Ольгу легко и свободно, она почувствовала себя в его руках такой легкой, будто он ощущал каждую ее косточку. Вскоре они остались в кругу одни – остальные просто смотрели на то, как танцуют они. Во взглядах подруг Ольга мельком видела зависть, и это вызывало в ней эйфорию. Она чувствовала себя красавицей!
После танцев пошел провожать ее. Ольге не верилось, что это наяву, а не во сне. Тот, о ком она мечтала почти с детства, рядом с ней, провожает ее домой!
Ночь была тихой, пахло цветущими ирисами, которые росли почти у каждого двора, ночной фиалкой. Небо было ясное, звездное, какое бывает только в конце мая.
Они гуляли по улицам села, совершенно темным или освещенным лампочками во дворах. Илья обнимал ее, и, когда остановился и поцеловал, Ольга не только не противилась, она ответила на поцелуй всем своим существом.
Внезапно подул свежий ветерок. Ольга подняла взгляд и увидела темную тучу, которая была совершенно черной на фоне темного неба. Она затягивала все видимое пространство.
- Сейчас пойдет дождь! – воскликнула Ольга.
И действительно, запахло пылью, потом ветер донес запах дождя, и наконец полил ливень – теплый майский ливень! Ольга ловила струи дождя губами, глазами, руками, казалось, что этот дождь явился выражением буйства ее чувств. Она стала кружиться на дороге, напевая мелодию того вальса, который они танцевали с Ильёй.
– Какая ты еще девочка, - проговорил Илья, ловя Ольгу и целуя ее мокрые глаза.- Вместо того, чтобы спрятаться от дождя, ты танцуешь под ним.
- А я люблю дождь, - сказала Ольга, когда они спрятались под густую крону каштана.
- Я бы тоже любил его, если бы он не был такой мокрый, - говорил Илья, стряхивая влагу с фуражки, с кителя.
Ольга прижалась к нему.
- А сколько ты еще будешь дома? - спросила она. – Отпуск ведь небольшой?
- Десять суток, не считая дороги, - ответил Илья.
- Значит, уже осталось девять? – упавшим голосом проговорила Ольга.
- Целых девять! – воскликнул Илья и, прижав Ольгу к себе, прошептал ей на ухо:
- И все будут наши.
У Ольги перехватило дыхание: вот оно, счастье!
